Подтайга

Подтайга — природная зона, располагающаяся на переходе от южной тайги к широколиственным лесам или лесостепи и характеризующаяся господством хвойно-широколиственных, лиственничных, сосново-мелколиственных или мелколиственных лесов. Подтаёжные насаждения отличаются от таёжных разреженностью, осветлённостью, густым травяным покровом из злаков и разнотравья.

Географическое положение подтайги

В некоторых источниках указывается, что подтайга присуща только Западной Сибири. Это является неверным, поскольку кроме Западно-Сибирской подтайги подтайга существует и в Восточной Сибири до Забайкалья включительно, в Европе до юго-запада Скандинавии и севера Шотландии и на Дальнем Востоке с Хоккайдо.

Таким образом, на Западно-Сибирской равнине подтаёжные леса расположены между 54 и 56° с. ш. На юге Восточной Сибири они привязаны к периферическим частям горных хребтов между 50 и 57° с. ш. (к востоку ширина зоны распространения подтаёжных лесов сужается). В Европе зона подтайги смещается к северу, доходя до 60° с. ш. и имея южную границу около 54° с. ш.. На Дальнем Востоке подтайга расположена между 53 и 43° с. ш..

Подтайга находится на переходе от тайги к зоне хвойно-широколиственных лесов в Европе и на Дальнем Востоке, к лесостепи в Сибири.

Характерные особенности подтайги

Биогеоценозы

От лесостепи подтайга отличается безусловным преобладанием лесных сообществ.

Отличия подтайги от тайги связаны с

• породным составом и
• преобладающими типами леса.

В отличие от тайги, в подтаёжных лесах темнохвойные породы деревьев почти полностью отсутствуют (таблица 1). Ель, пихта и кедр либо находятся в подросте и втором ярусе, либо занимают специфические, мало распространённые местообитания. Для дальневосточной и европейской подтайги характерны хвойно-широколиственные леса, для западносибирской — сосняки и березняки, к которым в Восточной Сибири добавляются лиственничники.

Наибольшее распространение в подтайге имеют умеренно увлажнённые травянистые типы леса (таблица 1). Таёжным биоценозам свойственно значительное участие зеленомошных типов и других, которым свойственно значительное увлажнение, а лесным сообществам лесостепи — ксероморфных типов.

Таблица 1. Доля площади (%), занимаемой в подтайге разными породами и типами леса (Дивногорский лесхоз, Красноярский край) (с изменениями по: Дробушевская, Назимова, 2006)

Тип леса	Породы
	Сосна	Лиственница	Мелколиственные	Темнохвойные
вейниково-крупнотравный	14,8	2,7	5,5	1,3
крупнотравно-лабазниковый	0,0	0,0	0,0	0,7
орляково-разнотравный	6,9	0,4	3,2	0,0
осочково-разнотравный	34,0	1,1	9,0	1,0
спирейно-разнотравный	9,0	1,2	2,4	0,2
чернично-осочково-зеленомошный	1,2	0,0	0,0	0,2
осочково-крупнотравный	0,5	0,0	0,0	0,6
крупнотравно-папоротниковый	1,2	0,0	0,3	0,0
карагановый	0,7	0,0	0,0	0,4
Породы и типы леса, занимающие небольшую площадь (суммарно менее 2 %) в таблице не указаны.      типы леса с наивысшими значениями застойного или проточного увлажнения (таёжные)      типы леса на наиболее сухих почвах (лесостепные)

Из эколого-ценотических групп травянистых растений в подтайге преобладают представители луго-лесного разнотравья, много представителей крупнотравья и лесостепных видов. Практически отсутствуют типичные таёжные виды.

Восстановительные сукцессии в подтайге почти никогда не достигают темнохвойной стадии.

Климат

Степень континентальности климата районов распространения подтайги изменяется от резко континентального до умеренно океанического.

Подтаёжные леса встречаются в регионах с увлажнением от избыточного до умеренного. Средние многолетние нормы осадков колеблются от 1043 мм (Кузнецкий Алатау) до 340 мм (Забайкалье). Коэффициент увлажнения Мезенцева изменяется от 0,38 до 1,2. Испарение около 500 мм в год, [meteorologist.ru/stok.html сток] заметно ниже таёжного — от 150—200 мм на периферии до 50 мм и менее в Западной Сибири.

Теплообеспеченность подтаёжных лесов относительно высока. Среднегодовая сумма [meteorologist.ru/aktivnaya-temperatura.html активных температур] может изменяться в пределах от 1070 до 2100°С, что на 200—300 °C выше, чем в южной тайге. Годовая [meteorologist.ru/summarnaya-radiatsiya.html суммарная радиация] (80—90 ккал см^—2) и [meteorologist.ru/radiatsionnyiy-balans-zemnoy-poverhnosti.html радиационный баланс] (35—38 ккал см^—2) близки к южнотаёжным, но лето в подтайге теплее и продолжительнее, а зима мягче.

В целом климат подтайги является переходным к климату лесостепи от климата черневых лесов, темнохвойной или лиственничной тайги (соответственно, в условиях избыточно влажного, влажного и умеренно влажного климата).

Почвы

Основу почвенного покрова составляют [www.cnshb.ru/AKDiL/0041/base/RP/000518.shtm автоморфные] и [www.cnshb.ru/AKDiL/0041/base/RP/000533.shtm полугидроморфные] почвы. Преобладающие лесные почвы подтайги — подзолистые, дерново-подзолистые, серые лесные. Для смежных с подтайгой таёжных биогеоценозов более характерны поздолистые и глеевые почвы, для лесостепных — чернозёмы и близкие к ним почвы.

Географические варианты подтайги

По

Западная Европа

Подтайга занимает небольшие площади Скандинавского полуострова и Шотландии. Океанический климат мягкий, влажный, с положительными зимними температурами и прохладным летом. Преобладают сосновые и берёзовые леса, широколиственные виды появляются в благоприятных местообитаниях. Лесные почвы характеризуются активным подзолообразовательным процессом. Много сфагновых болот и вторичных верещатников.

Восточная Европа

По сравнению с североевропейскими подтаёжными ландшафтами климат приобретает более выраженные черты континентальности. Зимние температуры становятся отрицательными, лето более тёплым, возрастает сумма [meteorologist.ru/aktivnaya-temperatura.html активных температур] и снижается количество осадков. Хвойно-широколиственные леса сформированы елью европейской и елью сибирской, пихтой сибирской, сосной обыкновенной, видами дуба, ясеня, липы, на западе — бука и граба. Типичные подтаёжные леса растут на карбонатном субстрате, кроме сосны, растущей на песках. Первичные подтаёжные леса сильно изменены антропогенно.

Западная Сибирь

По сравнению с восточноевропейской подтайгой, в западносибирской климат более континентален. [meteorologist.ru/bezmoroznyiy-period.html Безморозный период] укорочен, зима более суровая и длительная, теплообеспеченность понижена. Количество осадков сопоставимо с восточноевропейской подтайгой, но в Западной Сибири в подтайге таёжные процессы (оподзоливание, заболачивание) сочетаются с аридными (засоление). Почвы подзолистые или серые лесные. Типичные лесообразователи — берёза, осина, сосна. Лесные участки чередуются с суходольными лугами и болотами.

Восточная Сибирь

Климат континентальный. Зима суровая, лето тёплое. Сумма [meteorologist.ru/aktivnaya-temperatura.html активных температур] колеблется от 1450 до 1700 °C. Среднегодовое количество осадков колеблется от 400 до 600 мм в год и зависит от степени континентальности. Почвы подзолистые или [geoman.ru/geography/item/f00/s03/e0003113/index.shtml дерновые]. В лесных участках повсеместно преобладает сосна, оптимальных по увлажнению условиях берёза и осина, в более засушливых или избыточно влажных — лиственница. В зависимости от влагообеспеченности, подтаёжные ландшафты могут сочетаться с луговыми, лесостепными и степными.

Дальний Восток

Климат муссонный, умеренно-континентальный в островной (юг Сахалина, Курилы, север Хоккайдо) зоне, континентальный в материковой. Лето влажное и прохладное, зима суровая и малоснежная. [meteorologist.ru/bezmoroznyiy-period.html Безморозный период длится 150—180 дней. Количество осадков в островной зоне сопоставимо с подтайгой Северной Европы, в материковой — Западной Сибири. На островах подтайга сформирована хвойно-широколиственными лесами, сформированными рядом эндемичных видов, на материке наиболее типичны леса из лиственницы Гмелина и дуба монгольского, а также ели аянской и пихты белокорой. Развит болотообразовательный процесс.

Спорные вопросы, связанные с подтайгой

Другое значение термина

Подтайга — предгорная полоса тайги (например, в Саянах), самая южная полоса таёжной зоны, наиболее освоенная в хозяйственном отношении — вырубленная, раскорчёванная и заселённая (Приангарье, Присаянье).

Определение представляется не вполне пригодным как из-за отличий подтайги от тайги (см. выше), так и из-за акцента на её антропогенную изменённость вместо природных особенностей.

Правомерность рассмотрения подтайги наравне с другими природными зонами

Правомерность выделения подтайги в качестве отдельной природной зоны является дискуссионной. Многие исследователи рассматривают её в качестве единицы более низкого порядка (подзоны). В то же время, подтайга характеризуется рядом особенностей, позволяющих рассматривать её как полноправную зону.

Литература

• Герасько Л. И. Подтайга Западной Сибири: ландшафтно-динамические аспекты // Сибирский экологический журнал. — 2007. — № 5. — С. 719—724.
• Гудошников С. В. Место черневой тайги в классификации лесной растительности СССР // Черневая тайга и проблемы реликтов. — Томск, 1979. — С. 5—10.

Ссылки

• [mfd.cepl.rssi.ru/flora/south.htm Ценофонд лесов Европейской России: южная тайга и подтайга]

Отрывок, характеризующий Подтайга

«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…