Пожар в Бакинском метрополитене (1995)
| Пожар в Бакинском метро | |
| Тип | |
|---|---|
| Место | |
| Страна | |
| Дата | |
| Погибших |
289 |
| Пострадавших |
270 |
|
| |
Пожар в бакинском метро 28 октября 1995 года — крупнейшая авария в Бакинском метро, а также крупнейший по числу жертв инцидент в истории всех метрополитенов мира[1]. Произошёл в субботу 28 октября 1995 года в вечерний час пик (приблизительно в 18 часов).
Содержание
Обстоятельства трагедии
Согласно официально опубликованным данным, в результате пожара погибло 286 пассажиров (в том числе 28 детей) и трое спасателей, итого 289 человек. Число раненых составило 270 человек (в том числе 69 человек было госпитализировано и 13 находились в тяжёлом состоянии). Один из выживших пассажиров вспоминал[2]:
Как только поезд вошёл в туннель, я увидел вспышку. Затем пламя охватило вагон, был звук разбитого стекла, и свет погас. Люди начали разбивать окна, чтобы выбраться оттуда. Мы начали задыхаться.
После трагедии Президент Азербайджана Гейдар Алиев специальным указом объявил в республике общенациональный траур. Гейдар Алиев распорядился также выделить семьям погибших по 1 млн. манат и похоронить жертв трагедии за государственный счёт[3].
Причины
Согласно главной версии причин трагедии, тяговый двигатель одного из вагонов загорелся, и растерявшийся машинист принял ошибочное решение остановить состав в узком тоннеле (5,6 метров высотой, 5 м. шириной) между станциями «Улдуз» и «Нариманова» в 200-х метрах от станции Улдуз. Когда поезд остановился, туннель наполнился дымом, после чего машинист сообщил об аварии и потребовал отключить электричество от контактного рельса.
Из-за плохой вентиляции и слабой освещённости тоннеля многие пассажиры задохнулись или были раздавлены в панике. Многие получили порезы от разбиваемых в целях освобождения стеклянных окон и дверей. Большинство из тех, кто умер в результате пожара, погибли внутри поезда, 40 тел были найдены внутри туннеля. Несколько человек умерло от поражения электрическим током после того, как они попытались схватить силовые и коммуникационные кабели, чтоб обойти пылающий поезд.
Несмотря на это, председатель правительственной комиссии по расследованию аварии, первый вице-премьер страны Аббасов заявил[3], что главной причиной трагедии является устаревшее оборудование:
… устаревшая система метро, оставшаяся в наследство от советской эпохи. В советские времена не очень-то заботились о безопасности пассажиров, и поэтому типовые электрички, гоняющие по тоннелям на всём пространстве бывшего СССР, не снабжены надлежащей системой безопасности. В бакинском метро ездят такие развалюхи, в которые просто страшно садиться.
Насколько эти слова соответствуют действительности, неясно, так как, несмотря на возгорание техники, основной причиной гибели людей был человеческий фактор, а не устаревшее оборудование. В Бакинском метро до и после этого события несколько раз происходили теракты, более мелкие пожары и обрушения эскалатора[4][5].
Напишите отзыв о статье "Пожар в Бакинском метрополитене (1995)"
Примечания
- ↑ [pda.nr2.ru/inworld/28888.html В бакинском метро рухнул эскалатор: десятки раненых], Российское информационное агентство «Новый Регион» (08.06.05).
- ↑ [www.nytimes.com/1995/10/30/world/subway-fire-kills-300-in-caucasus-capital.html Subway Fire Kills 300 in Caucasus Capital], The New York Times (October 30, 1995).
- ↑ 1 2 [www.epk-info.ru/63metro.php Самая страшная трагедия в истории метрополитена], Энциклопедия преступлений и катастроф.
- ↑ [www.newsru.com/world/08jun2005/subway.html В бакинском метро из-за аварии эскалатора пострадали несколько десятков человек, один погиб], Newsru.com (8 июня 2005 г.).
- ↑ [www.ntvsport.ru/arch/world/11jun2005/metro.html Глава Бакинского метро заявил, что в аварии эскалатора виноваты пассажиры], Newsru.com (11 июня 2005 г.).
Ссылки
- [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=120856 Трагедия в бакинском метро]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Пожар в Бакинском метрополитене (1995)
– Только току приколоть.– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
