Пожар на фабрике «Трайангл»

Пожар на фабрике «Трайангл» (англ. Triangle Shirtwaist Factory fire) в Нью-Йорке 25 марта 1911 года — крупнейшая производственная катастрофа города. Погибло 146 рабочих фабрики, из них 123 женщины.

Фабрика

Швейная фабрика «Трайангл» (Triangle Shirtwaist Factory) занимала 8-й, 9-й и 10-й этажи здания Аш-Билдинг (ныне Brown Building of Science в составе Нью-Йоркского университета) на Манхэттене в Нью-Йорке, США. Предприятие принадлежало Максу Бланку и Айзеу Харрису. Фабрика производила женские блузки (shirtwaist), на ней работало около полутысячи человек, большинство из которых — молодые иммигрантки (восточноевропейские еврейки, итальянки и ирландки 16-23 лет), работавшие 9 часов по будням и 7 часов по субботам.

Пожар

Пожар начался на восьмом этаже здания вечером в субботу 25 марта 1911 года. Почти сразу выходы из здания оказались заблокированы, хотя часть находившихся в здании людей (включая хозяев предприятия) сумела выбраться на крышу, а некоторым удалось спуститься на работавших лифтах: лифтёры Джозеф Зито и Гаспар Мортиллало трижды возвращались, чтобы спасти рабочих. Однако подняться очередной раз не удалось из-за людей, бросившихся на крышу кабины лифта: люди открывали двери шахты и спрыгивали вниз.

Многие выпрыгивали из окон, так погибли 62 человека. Двое спрыгнувших были живы спустя час после падения. Другие рабочие оставались в горящем здании.

Пожарная команда приехала быстро, но потушить пожар оказалось непросто из-за высоко расположенных горящих этажей, до которых не доставали пожарные лестницы.

Общее число погибших, по современным сведениям, составило 146 человек. 23 из них были мужчины.

Последствия

Похороны рабочих посетили 300 000 человек — призывы почтить погибших распространялись в листовках на идише, английском и итальянском языках. На мемориальном митинге 2 апреля 1911 года в Метрополитен-опера активистка социалистического, профсоюзного и женского движения Роза Шнейдерман выступила с речью, в которой указывала, что только организованное рабочее движение, требующее строгого соблюдения условий труда, может предотвратить подобные трагедии.

Спасшиеся владельцы фабрики предстали перед судом по обвинению в том, что двери фабрики были заперты. В 1913 году суд обязал выплатить родственникам погибших по 75 долларов (для сравнения, страховая компания выплатила владельцам сумму $60 000, дающую 400 долларов при делении на число погибших). Бланк впоследствии ещё раз был обвинён в том, что и после трагического пожара продолжил запирать дверь фабрики, и был оштрафован на 20 долларов.

В Нью-Йорке был создан Комитет по расследованию на фабриках для проверки и принятия превентивных мер во избежание пожаров и эпидемий. Также в 1911 году было создано Американское общество инженеров безопасности — первое в мире общество по безопасности на предприятиях. Комитет общественной безопасности под началом социальной работницы Фрэнсис Перкинс добился принятия «закона о 54 часах», ограничивавшего рабочую неделю. Активизировались профсоюзы и женские общества, в особенности Межнациональный профсоюз дамских портных (International Ladies' Garment Workers' Union).

См. также

• Обрушение фабрики «Пембертон Милл»
• Обрушение здания в Саваре
• Пожар в Дакке (2012)

Ссылки

• [trianglefireconference.org/index.htm Conference: March 24, 2011; 9 a.m. — 6:30 p.m. «Out of the Smoke and the Flame: The Triangle Shirtwaist Fire and its Legacy»]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [rememberthetrianglefire.org/ Remember the Triangle Fire Coalition 1911—2011]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.nps.gov/history/nr/travel/pwwmh/ny30.htm Places Where Women Made History: Triangle Shirtwaist Factory Building]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.ilr.cornell.edu/trianglefire/texts/stein_ootss/ootss_wgs.html?location=Fire! Eyewitness account of the fire]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.law.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/triangle/trianglefire.html Famous Trials: The Triangle Shirtwaist Fire Trial]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.ilr.cornell.edu/trianglefire/ Cornell University Library: Triangle Factory Fire]. [www.webcitation.org/67c8qVy2v Архивировано из первоисточника 13 мая 2012].  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.csun.edu/~ghy7463/mw2.html CSUN link on 1911 fire]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.law.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/triangle/trianglechrono.html 1911 trial]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [streetpictures.org/chalk/ CHALK: annual community commemoration of the fire]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [books.google.com/books?id=IBZykg_-9IAC&pg=PA466-IA2& 1911 McClure Magazine article on Fire pp.455-483]  (Проверено 14 марта 2011)
• [books.google.com/books?id=LIA7AAAAIAAJ&pg=PA50& 1912 New York Court record pp 48-50]  (Проверено 14 марта 2011)
• [rememberthetrianglefire.org/ Сайт памяти жертв трагедии]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [www.forward.com/articles/10531/ article]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)
• [rememberthetrianglefire.org/open-archive/ Triangle Fire Open Archive]  (англ.)  (Проверено 14 марта 2011)

Отрывок, характеризующий Пожар на фабрике «Трайангл»

Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.