Покровская церковь (Ржев)
| Старообрядческий храм | |
Покровская церковь
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Ржев |
| Конфессия | Русская православная старообрядческая церковь |
| Епархия | Санкт-Петербургская и Тверская епархия |
| Автор проекта | Н. Г. Мартьянов |
| Дата основания | 1908 |
| Строительство | 1908—1910 годы |
| Состояние | действует |
Покро́вская це́рковь (Храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы Русской Православной старообрядческой церкви) — старообрядческая церковь во Ржеве. Построена в начале XX века на Князь-Дмитровской (ныне Красноармейской) стороне недалеко от места бывшей Покровской моленной на средства ржевских купцов и мещан.[1]
Содержание
История
Церковь была заложена 23 апреля 1908 года. Проект выполнил архитектор Николай Мартьянов — автор ряда старообрядческих храмов в Московской губернии. 28 марта 1910 года храм освятил преосвященный Кирил, епископ Одесский и Балтский и временно Петербургский и Тверской. На колокольню были подняты 8 колоколов, причём самый большой весил свыше полутора тонн, иконостас был доставлен из Москвы. При храме действовала богадельня, а с 1908 года — также школа, где обучалось до 60 человек.
Во время репрессий служители церкви регулярно подвергались гонениям, а храму неоднократно угрожало закрытие. Богадельня была упразднена, а школа переведена в другое здание и сокращена по числу учеников. Несмотря на это, при каждой угрозе закрытия прихожанам удавалось отстоять церковь.
Во время немецкой оккупации в храме совершались богослужения. Перед отступлением немцев из города в заминированном храме были закрыты около 250 ржевитян — всё оставшееся в живых население Ржева. Утром 3 марта 1943 года отряд советских разведчиков освободил горожан. Этот день традиционно считается днём освобождения Ржева.[1][2]
Интересно, что за время своего существования храм ни разу не был закрыт[2], причём долгое время после войны Покровская церковь оставалась единственным действующим храмом во Ржеве. Несмотря на то, что храм является старообрядческим, в советские годы его посещали все православные жители города.[3]
Архитектура и убранство
Внешний вид
Здание церкви выполнено в русском стиле[4]. С точки зрения архитектуры представляет собой кирпичную церковь на белокаменном цоколе. Объёмная композиция включает храм с полуциркульной апсидой, трапезную и трёхъярусную шатровую колокольню. Восьмерик второго яруса церкви завершен шатром с восьмигранным барабаном и луковичной главой, вокруг восьмерика по диагоналям поставлены глухие декоративные главки.[2]
Иконостас
Иконостас 1908 года сохранился полностью. Большинство икон представляет собой работы XIX—XX веков, среди которых большемерная икона «Страшный суд» (XVIII—XIX век), отмеченная в советские годы как представляющая большой музейный интерес, а также местный ряд иконостаса «Никола прясной», «Богоматерь Владимирская», «Богоматерь Оковецкая» с избранными святыми (в окладе), «Огненное восхождение Ильи».[3]
См. также
Напишите отзыв о статье "Покровская церковь (Ржев)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.rpso.ru/content.php?page=coakuzng_rus&id=5 Страницы летописи Покровского храма]. Ржевская покровская старообрядческая община. Проверено 23 января 2012. [www.webcitation.org/6AZI8kGxv Архивировано из первоисточника 10 сентября 2012].
- ↑ 1 2 3 [rzev.ru/modules/myarticles/article.php?storyid=17 История и настоящее Покровского храма в Ржеве]. Городской Интернет-портал Ржев. Проверено 23 января 2012. [www.webcitation.org/6AZI9ROgA Архивировано из первоисточника 10 сентября 2012].
- ↑ 1 2 Андрей Симонов. [www.newrzhev.ru/articles.php?id=2191 70-е годы. Покровская церковь]. Быль Нового Ржева (16 ноября 2011). Проверено 23 января 2012.
- ↑ [www.temples.ru/card.php?ID=4776 Церковь Покрова Пресвятой Богородицы]. Храмы России. Проверено 23 января 2012. [www.webcitation.org/6B8PDyxfA Архивировано из первоисточника 3 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Покровская церковь (Ржев)
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
