Покровская церковь (Тула)

В Туле также находится Храм Покрова Пресвятой Богородицы.

Православный храм
Покровская церковь
Страна	Россия
Город	Тула, Союзный пер. 4
Конфессия	Православие
Дата постройки	1765 год
Дата упразднения	1930-е
Состояние	Недействующий

Покровская церковь (Храм Покрова Пресвятой Богородицы) — недействующий православный храм в Туле.

История

Впервые приход и деревянная церковь Святой Параскевы Пятницы упоминаются в писцовых книгах за 1567 год. В записях за XVI век был построен каменный Покровский храм с пределами Святителя Николая и Параскевы Пятницы. К середине XVIII века церковь сильно обветшала и в 1765 году на её месте был построен новый трехпредельный храм с колокольней, сохранив прежнее название. В 1834 году в храме случился сильнейший пожар, в результате которого от него остались только стены. Но вскоре усердием прихожан на добровольные пожертвования храм был полностью восстановлен. При храме работали две школы грамотности

Во время антирелигиозной компании в СССР храм закрыли, колокольня была почти полностью разобрана. В нём размещался склад. В конце 1980-х здание храма передали филиалу Института физики земли для размещения там сейсмоизмерительной аппаратуры. Здание отремонтировали, но в связи с ликвидацией филиала в начале 2000-х храм оказался заброшенным.

В 2009 году храм взяла под контроль епархия, но реставрационные работы до сих пор не начались.

Источник

• Лозинский Р. Р. «Страницы минувшего».

Ссылки

• [russian-church.ru/viewpage.php?cat=tula&page=5 Покровская церковь на сайте «Русские церкви»]

Отрывок, характеризующий Покровская церковь (Тула)

«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»