Покушение на Трумэна
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 2 марта 2012 года. |
Покушение на президента США Гарри Трумэна произошло 1 ноября 1950 года в Вашингтоне. Совершено двумя националистами из Пуэрто-Рико.
Предпосылки
В конце XIX века в результате войны с Испанией США колонизовали Пуэрто-Рико. После второй мировой войны на острове развернулась борьба за независимость. На острове тем временем было поднято восстание, которое было подавлено, а его лидер арестован. Двое пуэрториканцев,соратники заключенного лидера восстания — Оскар Кольясо (исп. Óscar Collazo) и Гриселио Торресола (исп. Griselio Torresola)— решили убить президента США Трумэна.
Покушение
Осенью 1950 года в Белом доме проходил капитальный ремонт, и Трумэн жил в своём доме на Пенсильвания Авеню. Видимо, посчитав, что Блэр-Хаус атаковать проще, Гриселио Торресола (1 ноября 1925 — 1 ноября 1950) и его партнер Оскар Кольясо (20 января 1914 — 21 февраля 1994), получили пистолеты и направились к дому Трумэна. Однако сотрудник охраны Дональд Бедзелл заметил, что человек целится в него из пистолета Walther P-38. Согласно инструкции, он применил отвлекающий приём, чтобы не допустить попадания в президента шальной пули. На трамвайном пути он был ранен в ногу, но тем временем другие агенты открыли огонь по нападающему. Второй неизвестный в это время напал на охранника Лесли Коффельта. Раненый Дональд Бедзелл, однако, сумел ранить Кольясо в грудь, когда он перезаряжал пистолет. Смертельно раненый из 9-мм «Люгера» в грудную клетку и живот, охранник Лесли Коффелт открыл ответный огонь и убил одиночным выстрелом в голову Гризелио Торресола. В этот момент один из агентов заметил, что Трумэн подошёл к окну. «Назад, мистер президент!» — закричал охранник. Трумэн отошёл вглубь комнаты. В это время на место происшествия уже подоспел полициейский патруль.
После покушения
Это был первый случай, когда на президента США покушались в его же резиденции. Шанс нападавших проникнуть в здание был ничтожен — резиденция была окружена несколькими кольцами охраны, а нападавшие не смогли проникнуть и за первое кольцо. Напротив резиденции располагалось здание, в котором сидел охранник и в его задачу входило уничтожить любого неизвестного, кто попытается проникнуть вовнутрь. Внутри же здания было по крайней мере 10 человек, один из которых дежурил у входа с автоматом. Для проникновения к президенту нападавшим пришлось бы уничтожить примерно 20 охранников. Это такжe был первый случай смерти агента секретной службы США, застреленного при исполнении служебных обязанностей.
Трумэн не придал этому случаю особого значения и уже через несколько часов выступал при открытии монумента на Арлингтоне и вёл себя так, как будто ничего не произошло.
На суде Оскар Кольясо заявил, что в покушении участвовал только он с Гриселио Торессолой, и что покушение на президента преследовало цель дела свободы своей родины — Пуэрто-Рико. Он не стал требовать для себя помилования и был приговорён к смертной казни на электрическом стуле. Но за несколько дней до казни Трумэн лично заменил ему казнь пожизненным заключением. 10 сентября 1979 года, уже после смерти Трумэна, президент Джимми Картер амнистировал Оскара Кольясо, который вернулся в Пуэрто-Рико. После освобождения Кольясо был награждён Фиделем Кастро за его «борьбу с империализмом», а «Люгер» до сих пор находится в музее Президента Трумэна.
Напишите отзыв о статье "Покушение на Трумэна"
Отрывок, характеризующий Покушение на Трумэна
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…