Полевая этнография

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Полевая этнография (нем. Feldforschung, англ. Field work) — термин, обозначающий полевые этнографические работы, «исследования, ведущиеся среди живых народов с целью сбора первоначальных этнографических данных об отдельных структурных компонентах традиционно-бытовой культуры и их функционировании как определенной системы»[1]. Полевые этнографические исследования ведутся с помощью ряда методов.





Непосредственное наблюдение

Важной задачей исследователя-этнографа является непосредственное наблюдение изучение народа — «взгляд изнутри». В конце 1980-х годов проявились два взгляда на вопрос:

Стационарные исследования

Изучение населения этнографом, который продолжительное время живёт среди предмета исследования. Как пишет Г. Громов[2]:
Главный недостаток стационарного изучения — в его сравнительно «малой производительности», так как в этом случае исследуется лишь очень ограниченный район и, следовательно, малочисленная группа населения. Поэтому стационарно изучают обычно или совсем не исследованные, или мало исследованные этнические группы и народы, когда важно собрать самые разнообразные сведения о культуре и быте изучаемого народа, о его языке, физическом типе и т. д… Однако стационарное изучение имеет ряд неоспоримых преимуществ. Живя постоянно среди изучаемого населения, ежедневно наблюдая его жизнь, исследователь получает возможность очень глубоко и всесторонне изучить и описать быт и культуру народа, избегнув случайных выводов, основанных на поверхностных наблюдениях.

Наиболее известными учёными, которые использовали стационарный метод являются — В. Г. Богораз, выдающийся этнограф Н. Н. Миклухо-Маклай, К. Гирц и другие.

Отдельно следует выделить Бронислава Малиновского. Учёный на основании своих заметок составил огромный фонд рекомендаций и пожеланий будущим этнографам: «…Я не буду пытаться угостить вас какими-либо из моих теорий, а вместо этого изложу некоторые результаты антропологической полевой работы, выполненной мною на северо-западе Меланезии[3]».

Экспедиционные исследования

Кратковременное изучение народов, с целью за сравнительно короткий срок собрать достаточно полные сведения о жилище, одежде, утвари, пище и о многих явлениях и сторонах материальной и духовной культуры и быта. Исследования делятся на две части: маршрутный (линейный) и кустовой.

  • Маршрутный. Экспедиции ведутся по линии, то есть, с остановками в каждом населённом пункте для сбора материала.
  • Кустовой. Методика «базы», когда выбираются основные пункты изучения, а близлежащие поселения, обследуются для проверки и уточнения сведений.

При экспедиционном исследовании используются разные приёмы, которые должны обеспечить репрезентативность этнографических материалов:

Приёмы полевых этнографических исследований
Выборочное обследование Сплошное обследование
Изучение той или иной материальной и духовной культуры этноса выборочно, выделяя отдельные сферы исследования, объекты других сфер остаются вне поля зрения этнографа. Главными недостатками этого обследования является опасность субъективного выбора объекта изучения[4], что снижает ценность исследования. Например, выделяя целью изучения архаику культуры — традиционных верований, одежды, жилища народа данного края, необходимо помнить, что промышленный прогресс оказывает на эти сферы значительное влияние.[5] Изучение населения, материальной и духовной культуры путём исследования «безразборно». Обычно выбирается какое-то количество объектов. Главным отличием от выборочного обследования — предмет исследования не выбирается по принципу наличия того или иного предмета исследования, а «подряд». Например, изучаются все постройки данного поселения, а позже проводится их анализ и структуризация.[6][7][8]

Метод опроса и анкетирования

Методики получения массового материала, для дальнейшего их анализа, суммирования и выводов на основе их[9][10].

Интервью

Методика интервьюирования различается на две группы: сбор этнографического материала среди старожилов — они наиболее полно знают историю и фольклор на момент изучения (т. н. глубинное интервью), и вторичных — зачастую людей младшего поколения. При обнаружении тех или иных памятников исторического наследия (иконы, утварь и др.), историк-этнограф должен их зафиксировать и обрисовать, передать описания в органы надзора за памятниками искусства и исторического наследия России[11][12].

Напишите отзыв о статье "Полевая этнография"

Примечания

  1. Свод этнографических понятий и терминов. Т.2. — М., 1986. — С. 205
  2. Громов Г.[www.ethnology.ru/doc/gromov01/html/grm01_01.htm Методика этнографических экспедиций.] — Москва: Изд-во Московского университета, 1966
  3. Малиновский Б.[www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/malin/06.php Магия, наука и религия]
  4. Денисов П. В. Этнокультурные параллели дунайских болгар и чувашей. — Чебоксары, 1969
  5. Громов Г. Методика этнографических экспедиций. — М.: Изд-во Московского университета, 1966. С.14-15
  6. [bg-znanie.ru/article.php?nid=5502 Русские в Сибири]
  7. Канукова З. В. [ossethnos.ru/ethnology/98-posemejnye-spiski-osetinskix-krestyan-kak-yetnograficheskij-istochnik.html Посемейные списки осетинских крестьян как этнографический источник]
  8. [ethnography.omskreg.ru/page.php?id=1066 Некоторые методы изучения этнического состава.] Кафедра этнографии и музееведения ОмГУ
  9. Свод этнографических понятий и терминов. М.,1986 Т.2. стр.206
  10. Тишков В. А.[valerytishkov.ru/engine/documents/document902.pdf Конструирование категорий и идентичностей]
  11. В настоящее время не действует, никто не считается с данными бумагами
  12. [www.budgetrf.ru/Publications/Magazines/VestnikSF/2009/VSF_NEW200904121311/VSF_NEW200904121311_p_003.htm Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ]

Литература

  • Громов Г. Методика этнографических экспедиций. — Москва: Изд-во Московского университета, 1966
  • Свод этнографических понятий и терминов. М.,1986 Т.2-3
  • [www.soc.pu.ru/inf/courses/350100/metres.shtml Методы антропологических исследований (полевая этнография)]
  • [ethnography.omskreg.ru/page.php?id=416 История этнографического изучения народов Сибири в России (XII — 20-30-е гг. XX века)]
  • [history.pu.ru:8080/about/gallery/142/?PICTURES_SIGHT= IV научная конференция «Полевая этнография» в СПбГУ]

Отрывок, характеризующий Полевая этнография

Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]