Поленов, Василий Дмитриевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Дмитриевич Поленов

В. Д. Поленов.
Портрет работы И. Репина (1877)
Дата рождения:

20 мая (1 июня) 1844(1844-06-01)

Место рождения:

Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти:

18 июля 1927(1927-07-18) (83 года)

Место смерти:

усадьба Борок, Пахомовский район, Тульская губерния, РСФСР, СССР

Происхождение:

дворянство

Жанр:

пейзаж, историческая живопись

Учёба:

Императорская Академия Художеств

Влияние:

П. Чистяков

Влияние на:

И. Левитан, К. Коровин, И. Остроухов, А. Архипов, А. Головин

Награды:

1870 — малая золотая медаль («Иов и его друзья»)
1871 — большая золотая медаль («Христос воскрешает дочь Иаира»)

Звания:

Академик (1876)

Васи́лий Дми́триевич Поле́нов (20 мая [1 июня1844, Санкт-Петербург — 18 июля 1927, усадьба Борок, Тульская область) — русский художник, мастер исторической, пейзажной и жанровой живописи, педагог. Народный художник Республики (1926).





Молодые годы

Василий Поленов родился в многодетной, культурной дворянской семье 20 мая (1 июня1844 года в Петербурге.

Его отец, Дмитрий Васильевич Поленов, был известным археологом и библиографом. Мать, Мария Алексеевна, урожденная Воейкова, писала книги для детей, занималась живописью. Дядя художника, М. В. Поленов (1823—1882), был сенатором.

Ярким детским впечатлением Поленова были поездки на север, в Олонецкий край с его девственной природой, и в Ольшанку Тамбовской губернии, в имение бабушки В. Н. Воейковой. Вера Николаевна, дочь известного архитектора Николая Львова, воспитанная после ранней смерти родителей в доме Гаврилы Державина, хорошо ориентировалась в русской истории, знала народную поэзию, любила рассказывать внукам русские народные сказки, былины, предания. В этой атмосфере сформировался художественный вкус Поленова. Воейкова всячески развивала увлечение внуков живописью, поощряла творческое честолюбие, устраивала среди детей конкурсы, присуждая, как в академиях, за лучшую работу «медаль».

Наиболее одарёнными среди детей Поленовых оказались двое: старший сын Василий и младшая дочь Елена, ставшие впоследствии настоящими художниками. Детям были наняты педагоги по живописи из Академии художеств. Встреча с П. П. Чистяковым стала судьбоносной для таланта Поленова. Чистяков обучал рисунку и основам живописи Поленова и его сестру в 1856—1861 годах, сам, будучи ещё студентом Академии художеств. С самых первых занятий преподаватель требовал от учеников пристального изучения натуры.

В 1861—1863 годах Поленов учился в Олонецкой губернской мужской гимназии в Петрозаводске. В память об этом на здании установлена мемориальная доска.

В 1863 году, окончив гимназию, поступил, вместе с братом Алексеем, на физико-математический факультет Петербургского университета. По вечерам Поленов в качестве вольноприходящего ученика посещал Академию Художеств; занимался не только в рисовальных классах: ещё слушал лекции по анатомии, строительному искусству, начертательной геометрии, истории изящных искусств. Поленов был постоянным посетителем оперного театра и концертов, увлекался музыкой Вагнера, сам пел в студенческом хоре Академии, сочинял музыкальные произведения.

Вскоре Поленов стал постоянным учеником натурного класса Академии художеств. Затем временно оставил университет, полностью погрузившись в занятия живописью. В 1867 году окончил ученический курс в Академии художеств, получив серебряные медали за рисунки и этюд. Вслед за этим участвовал в двух конкурсах на золотые медали по избранному им классу исторической живописи. С января 1868 года возобновил занятия в университете, теперь — на юридическом факультете.

Первую зарубежную поездку Поленов совершил летом 1867 года, посетив Всемирную парижскую выставку. В экспозиции был большой раздел с произведениями народных художественных промыслов различных стран. Незабываемые впечатления от увиденного легли в основу диссертации, которую Поленов защитил в университете[1].

Обзор творчества

В 1869 году за картину «Иов и его друзья» Поленов получил малую золотую медаль, а в 1871 году (одновременно с Ильёй Репиным) за конкурсную работу «Христос воскрешает дочь Иаира» — большую золотую медаль[2].

Окончив одновременно университетский курс по юридическому факультету в 1872 году, Поленов отправился за границу в качестве пенсионера академии. Посетил Вену, Мюнхен, Венецию, Флоренцию и Неаполь, длительное время жил в Париже и написал там в числе прочего картину «Арест графини д’Этремон», обеспечившую ему в 1876 году звание академика[1].

Летом 1874 года работает в Нормандии (курортное местечко Вёль[fr]), куда его пригласил И. Е. Репин, находившийся там также в качестве пенсионера академии. Здесь Поленов открывает новые для себя задачи пейзажной живописи («Нормандский берег», «Рыбацкая лодка. Этрета. Нормандия»)[3].

Возвратившись в 1876 году в Россию, вскоре отправился на русско-турецкую войну, в продолжение которой состоял официальным художником при главной квартире наследника-цесаревича (впоследствии императора Александра III).

С 1870-х Поленов много работал в области театрально-декорационной живописи. В 18821895 годах художник преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где в числе его учеников были И. И. Левитан, К. А. Коровин, И. С. Остроухов, А. Е. Архипов, А. Я. Головин и Е. М. Татевосян[1].

В 1877 Поленов поселился в Москве. Спустя год на VI Передвижной выставке Поленов показывает ставшую впоследствии его визитной карточкой картину «Московский дворик», написанную с натуры в арбатском переулке. После её оглушительного успеха художник становится родоначальником нового жанра — «интимного пейзажа»[4]. С 1879 года состоял членом Товарищества передвижных художественных выставок. Приобретает славу мастера эпического пейзажа, которую затем преумножит, поселившись на Оке и совершив путешествия по местам, связанным с колыбелью христианства.

В 18811882 отправляется в своё первое путешествие на Ближний Восток и по библейским местам: в Константинополь, Палестину, Сирию и Египет, откуда привозит эскизы и наброски к масштабному полотну «Христос и грешница», а также другие картины, написанные в найденной Поленовым в поездке новой для себя манере письма.

В 18831884 в Италии продолжает работу над картиной «Христос и грешница», в 1887 она экспонируется на XV-ой выставке передвижников.

В 1888 пишет картину «На Тивериадском (Генисаретском) озере».

Дом на Оке

Будучи от рождения городским жителем, Поленов очень любил ширь бескрайних полей, широколиственные густые леса, спускающиеся к могучим рекам. Мечтал поселиться на лоне природы. В 1890 приобрёл небольшое имение Бёхово в Тульской губернии, на высоком берегу над Окой. В тихом месте, в сосновом бору, чуть в стороне от села на деньги, вырученные от продажи картины «Христос и грешница»[5], построил дом по собственному оригинальному проекту, и при доме художественные мастерские. Усадьба была названа Борок. Там Поленов много и продуктивно работал, охотно приглашал к себе сельских детей, проводил для них познавательные занятия и представления, развивал художественный вкус. По замыслу Поленова, усадьба должна была стать «гнездом художников», а со временем превратиться в первый провинциальный общедоступный музей. Поленов построил народный театр для крестьян и церковь в Бёхове.

В настоящее время в усадьбе Борок (современное название Поленово) находится Государственный мемориальный историко-художественный и природный музей-заповедник В. Д. Поленова, где сохранилась уникальная обстановка, интерьер, мебель, библиотека и предметы быта хозяина. Его первым директором был сын художника, биолог, профессор Московского университета Дмитрий Васильевич Поленов (1886—1967).[4][6][7]

В 1899 во второй раз отправился на Ближний Восток с целью сбора материала для грандиозной евангельской серии «Из жизни Христа», которую завершил в 1909. Выставка этих картин имела большой успех и на момент экспозиции стала центральным событием в мире живописи.

В связи с ролью великого князя Владимира Александровича в событиях «Кровавого воскресенья» в январе 1905 г. Поленов и Валентин Серов вышли из состава Академии художеств, президентом которой был Владимир Александрович[8].

В 1906 — в Большом зале Московской консерватории исполнена опера Поленова «Призраки Эллады».

В 1907 путешествует по Германии и Италии. В 19101911 — снова посещает Европу.

В 19101918 годах Поленов вёл в Москве просветительскую деятельность, участвовал в организации народного театра.

В 1914 в Москве устраивается выставка картин цикла «Из жизни Христа» для сбора средств в пользу раненых в Первой мировой войне.

В 19151916 годах по инициативе и эскизам Поленова архитектор О. О. Шишковский возвёл на Зоологической улице в Москве Дом для Секции содействия устройству деревенских, фабричных и школьных театров; с 1921 года это Дом театрального просвещения имени академика В. Д. Поленова («Театральный дом»).

В 19181919 живёт в Борке, пишет картину «Разлив на Оке».

В 1924 прошла первая персональная выставка в Государственной Третьяковской галерее, посвящённая 80-летию художника.

В 1926 Поленову присвоено звание народного художника Республики.[9]

Поленов очень любил лето, а длинные июльские дни, когда берёза достигает полного листа, называл «центральными» в году. Именно в такой день, будучи в глубоко преклонном возрасте, он и ушёл из жизни.

Художник скончался 18 июля 1927 года в своей усадьбе и был похоронен на сельском кладбище в селе Бёхово на крутом берегу Оки, где он так часто любил рисовать этюды.[1] Над его могилой, согласно завещанию, установлен олонецкий крест. В имении Имоченицы Олонецкой губернии 10-летний городской житель Вася Поленов когда-то впервые близко познакомился с природой.

Семья

В. Д. Поленов был женат с 1882 на Наталье Васильевне Якунчиковой (1858—1931),[1] дочери московского купца и промышленника В. И. Якунчикова. От этого брака родилось шесть детей: двое сыновей (один из которых, Федя, умер во младенчестве) и четыре дочери.

  1. Поленов, Алексей Яковлевич
    1. Поленов, Василий Алексеевич + первый брак — Марья Андреевна (ур. Хоненева) (1786—1814) + второй брак — Елена Матвеевна (ур. Бороздина) († 05.12.1856)
      1. Поленов, Матвей Васильевич (1823—1882) — русский юрист, сенатор Правительствующего Сената, тайный советник
      2. Поленов, Дмитрий Васильевич (1806—1878) — археолог, библиограф + Мария Алексеевна, урожденная Воейкова
        1. Хрущова, Вера Дмитриевна (1844—1881)[10] + Хрущов, Иван Петрович (1841—1904). Брак бездетный.
        2. Поленова, Елена Дмитриевна (1850—1898) — художница
        3. Поленов, Василий Дмитриевич — художник + Наталья Васильевна Якунчикова
          1. Поленов, Федя (1884—1886)
          2. Поленова-Ляпина, Мария Васильевна (1891—1976). С 1924 — в эмиграции
          3. Наталья Васильевна (младшая) (1898—1964)
          4. Сахарова-Поленова, Екатерина Васильевна + Сахаров, Константин Вячеславович
          5. Поленова, Ольга Васильевна (1894-?)
          6. Поленов, Дмитрий Васильевич (1886—1967) + Анна Павловна
            1. Поленов, Фёдор Дмитриевич (1929—2000) + Лобанова, Ирина Николаевна.
              1. Лев Федорович Поленов+ Золотова,Елена Михайловна.

Поленовский Дом

В декабре 1915 года на Медынке (ныне Зоологическая, 13)[11][12] был торжественно открыт Поленовский Дом — первое в мире учреждение, осуществлявшее помощь деревенским и фабричным театрам.

Этот необычный особняк был построен в 1915—1916, во время войны, (архитектор Осип Шишковский)[11] по эскизам и собственному оригинальному проекту Василия Поленова, на его же средства, при поддержке Саввы Мамонтова.

Память

  • В январе 1921 года в Москве был создан Дом театрального просвещения имени Василия Дмитриевича Поленова. В 1925 году он был переименован в Центральный Дом искусства в деревне имени Василия Дмитриевича Поленова. Приказом Наркомпроса РСФСР от 19 февраля 1930 года ему присвоено имя Надежды Константиновны Крупской[13].
  • В Петрозаводске на бывшем здании Олонецкой губернской мужской гимназии, где обучался Василий Поленов (ныне в здании расположен Музей изобразительных искусств Республики Карелия), установлена мемориальная доска в честь Василия Поленова.
  • В честь В. Д. Поленова астроном Крымской Астрофизической Обсерватории Людмила Карачкина назвала астероид (4940) Polenov, он был открыт 18 августа 1986 года.
  • В 2010 году в издательстве «Молодая гвардия» была выпущена книга М. И. Копшицера «Поленов» из серии «Жизнь замечательных людей».[14]
  • Государственный музей-усадьба Василия Дмитриевича Поленова (село Поленово).

Главные произведения

Галерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Поленов, Василий Дмитриевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 [www.peoples.ru/art/painter/vasiliy_polenov/history.html Василий Поленов (Vasiliy Polenov) — все о знаменитости]
  2. [vasily-polenov.ru/jivopis/23.php Картина Воскрешение дочери Иаира. Фото, Иисус Христос исцеляет]
  3. Ворошилова Е.  Пенсионерские годы Поленова // Юный художник. — 1989. — № 12. — С. 11-15.
  4. 1 2 [www.polenov.su/biography/ Биография. Василий Поленов]
  5. Поленов Ф.  В. Поленов. Христос и грешница // Юный художник. — 1988. — № 11. — С. 13-17.
  6. [hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fwww.tounb.ru%2Ftula_region%2FCalendar%2FCalendarDetails.aspx%3FDateDay%3D08.07.2011%25200%3A00%3A00&text=%D0%94%D0%BC%D0%B8%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B9%20%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BE%D0%B2%20%281886-&l10n=ru&mime=html&sign=aa32490b859b0e9ac47398fb31cd5d04&keyno=0 Памятные даты]
  7. [www.polenov.su/oka/ Река Ока. Василий Поленов]
  8. [magazines.russ.ru/bereg/2012/35/fu19-pr.html И.Фунт. Искатель истины]
  9. Копшицер М. И. [www.tphv-history.ru/books/kopshitzer-polenov8.html «Поленов» :: Основные даты жизни и творчества В. Д. Поленова]
  10. [polenovousadba.ru/3-obzor-doma-portretnaya Усадьба Поленово — Обзор дома, портретная] (HTML). polenovousadba.ru. Проверено 18 августа 2012. [www.webcitation.org/6A4DnzbMR Архивировано из первоисточника 21 августа 2012].
  11. 1 2 [reestr.answerpro.ru/monument/?page=0&search=%F8%E8%F8%EA%EE%E2%F1%EA%E8%E9&Submit=%CD%E0%E9%F2%E8 Реестр памятников истории и культуры]. Официальный сайт «Москомнаследия». Проверено 27 августа 2012. [www.webcitation.org/6Be4HX623 Архивировано из первоисточника 24 октября 2012].
  12. Малинин Н. С. Архитектура Москвы. 1989—2009: Путеводитель. — М.: Улей, 2009. — С. 248. — 400 с. — ISBN 978-5-91529-017-3.
  13. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории РСФСР. Путеводитель. Том 2. 1996
  14. [shop.armada.ru/books/257449/ Поленов — Копшицер Марк Исаевич]

Ссылки

  • [web.archive.org/web/20120301102746/www.congress-ph.ru/RN_journal_1_1.pdf «Журнал им. А. Л. Поленова»] — биография Поленовых, начиная с прапрадеда художника
  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:416820 Поленов, Василий Дмитриевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
  • [www.staratel.com/pictures/ruspaint/480.htm Поленов, Василий Дмитриевич] в библиотеке «Старатель»
  • [www.polenov.su/ Полное собрание произведений, аудиобиография, карта жизни и произведений В. Поленова]
  • [la-fa.ru/master29.html «Московский дворик» — история создания]
  • [www.tphv-lib.ru/Vasilijj-Polenov.html В. Поленов: жизнь и творчество]
  • [www.pinakoteka.ru/paint/thumbnails.php?album=6 Живопись В. Д. Поленова на открытках]. Собрание открыток с репродукциями картин российских и зарубежных художников на сайте [www.pinakoteka.ru/ «PINAKOTEKA.ru»]
  • [zaokskiyru.43.com1.ru/cgi-bin/index.cgi?page=21 Усадьба Поленово в Заокском районе Тульской области]
  • [www.tphv-history.ru/books/kopshitzer-polenov.html М. И. Копшицер. «Поленов»]
  • [ippo.ru/christian-culture/7/polenov/ Религиозные мотивы в творчестве В. Д. Поленова. Статьи и репродукции на сайте Императорского Православного Палестинского Общества]
  • [gallart.by/Polenov.html/ Биография и 56 картин Василия Дмитриевича Поленова]

Библиография

  • [tphv-history.ru/books/polenov-v-abramtseve.html Н. М. Белоглазова. «В. Поленов и Е. Поленова в Абрамцеве»]
  • Сахарова Е. В., В. Д. Поленов. Письма. Дневники. Воспоминания, 2 изд., М. — Л., 1950;
  • Юрова Т. В., В. Д. Поленов, М., 1961;
  • В. Д. Поленов, Е. Д. Поленова. Хроника семьи художников, М., 1964.

Источники

  • [www.unitedculture.ru/obekti-prosvescheniya/fguk-gosudarstvenniy-rossiyskiy-dom-narodnogo-tvorchestva.html ФГУК «Государственный Российский Дом народного творчества»] // Единое Культурное Пространство СНГ. 11.12.11 02:45
  • Государственный Российский Дом народного творчества. [www.rusfolk.ru/grdnt/history/ История] // Из истории ГРДНТ: становление и развитие методической службы народного творчества России. Из книги: [books.google.com.ua/books/about/%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B0_%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D1%82%D0%B2%D0%BE%D1%80%D1%87%D0%B5.html?id=4ZtrkgAACAAJ&redir_esc=y Дома народного творчества России: ретроспектива и современность] ([www.rusfolk.ru/root113/root1131297/ foto]). Государственный Российский Дом народного творчества. 2009. 489 с. ISBN 5983350277, ISBN 9785983350274


Отрывок, характеризующий Поленов, Василий Дмитриевич

– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.