Поленов, Виталий Сергеевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Поленов Виталий Сергеевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Виталий Сергеевич Поленов
Дата рождения

13 (26) января 1901(1901-01-26)

Место рождения

Кострома, Российская империя

Дата смерти

8 июля 1968(1968-07-08) (67 лет)

Место смерти

Воронеж, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Годы службы

19181958

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Гражданская война в России,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Других государств:

Виталий Сергеевич Поленов (13 (26) января 1901, Кострома — 8 июля 1968, Воронеж) — советский военачальник, генерал-лейтенант. Член компартии с 1929 года.





Биография

Родился в семье служащего.

В Красной Армии добровольно с сентября 1918 года. Участник Гражданской войны, адъютант командира полка, командир стрелкового взвода, был контужен и ранен.

В 1923—1941 годах служил в погранвойсках, занимая должности командира роты, начальника заставы, помощника коменданта пограничного отдела, начальника маневренной группы, начальника штаба отряда, командира пограничного отряда. Окончил военные пехотные курсы (1921), курсы «Выстрел» (1931), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1938).

Великую Отечественную войну полковник В. С. Поленов встретил в должности командира Бахарденского пограничного отряда в Туркмении, внеся большой вклад в разгром диверсионных банд. В начале войны НКВД СССР стал формировать 15 стрелковых дивизий НКВД, одну из них, 247-ю в Муроме, было поручено формировать Поленову. 15 июля ему, как и остальным командирам формируемых дивизий, было присвоено звание генерал-майора[1]. Дивизия вошла в состав 31-й армии и 6 августа была передана из НКВД в Наркомат обороны. Из-за потери в упорных и кровопролитных боях большей части личного состава и вооружения дивизия 14 октября была расформирована, сохранив однако свои знамёна. С 27 ноября командовал 243-й стрелковой дивизией, участвовавшей в Калининской наступательной операции. 16 декабря 243-я дивизия освободила Калинин.

С 31.01.1942 возглавлял "опергруппу Поленова" 29 Армии в составе 365, 369, и 246 сд с задачей пробиться на соединение с 30 Армией[2].

С 15 апреля (фактически с 19 марта) 1942 года командовал 31-й армией участвовавшей в Ржевско-Вяземской и Спас-Деменской операциях. 14 февраля 1943 года ему присвоено звание генерал-лейтенанта. С 27 февраля 1943 года командовал 5-й армией, участвовавшей в Смоленской и Смоленско-Рославльской операциях, в ходе которых ею был освобождён Смоленск. С октября 1943 года командовал 47-й армией, выведенной в резерв Ставки ВГК, с января армия ведёт наступление на Ковель в составе 1-го Украинского, затем 2-го Белорусского фронтов. В апреле 1944 года армия передана в 1-му Белорусскому фронту.

За неудачные действия под Ковелем в марте-апреле 1944 года, когда немцы смогли в течение 22-х дней не только удержать полностью окружённый город при значительном превосходстве советских войск, но и деблокировать его и организованно эвакуироваться, в мае 1944 отстранён от занимаемой должности и августе назначен с понижением командиром 108-го стрелкового корпуса 2-й ударной армии Ленинградского фронта, которым командовал до конца войны, которую закончил в Данциге. За время войны 23 раза персонально упоминался в приказах Верховного Главнокомандующего и получил прозвище «генерал «Вперёд».

17 мая 1945 года был представлен к званию Героя Советского Союза[3][4], но награждён орденом Красного Знамени.

После войны до 1947 года продолжал командовать стрелковым корпусом, окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба (1948), был помощником командующего войсками Туркестанского (1948-1954) и Воронежского (1954-1957) военных округов.

С 1958 года в запасе.

Награды

Память

Именем Поленова названа улица в Твери.

Напишите отзыв о статье "Поленов, Виталий Сергеевич"

Примечания

  1. Это было первое с начала войны присвоение генеральских званий.
  2. Доклад о боевой деятельности частей Южной группы 29 армии от 30-01-1942 (ЦАМО РФ, Ф. 29 А, оп 8529, д. 87, Л. 22а.)
  3. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/454/033-0686046-0202%2B010-0199/00000163.jpg&id=46991399&id=46991399&id1=0202a5e166d18c19d7080e86c80a6068 Сайт Подвиг народа — Наградной лист на В.С. Поленова]
  4. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/454/033-0686046-0202%2B010-0199/00000164.jpg&id=46991400&id=46991400&id1=739ce9fd264f65239360fcb029fcd409 Сайт Подвиг народа — Оборотная сторона наградного листа на В.С. Поленова]
  5. 1 2 3 [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D0%BA%D0%B0%D0%B7_%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D0%B4%D0%B8%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%92%D0%A1_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0_%D0%BE%D1%82_4.06.1944_%D0%BE_%D0%BD%D0%B0%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8_%D0%BE%D1%80%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B0%D0%BC%D0%B8_%D0%B8_%D0%BC%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8F%D0%BC%D0%B8_%D0%B7%D0%B0_%D0%B2%D1%8B%D1%81%D0%BB%D1%83%D0%B3%D1%83_%D0%BB%D0%B5%D1%82_%D0%B2_%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%90%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%B8 Награждён в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 04.06.1944 "О награждении орденами и медалями за выслугу лет в Красной Армии"]

Ссылки

  • Биографии: [www.hrono.ru/biograf/bio_p/polenov_vs.html], [admin-smolensk.ru/~websprav/history/encyclop/p/text/69.htm]
  • [www.e-reading.ws/chapter.php/111032/42/Zalesskiii_-_Komandiry_elitnyh_chasteii_SS.html Описание боёв под Ковелем]
  • [365sd.ru/%D0%BE%D0%BA%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B8-%D0%B3%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D1%8C-%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D0%B8-%D0%B2-%D1%81%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D0%B5-%D0%B3/ Окружение и гибель 365 дивизии в составе группы генерала Поленова в феврале 1942 года.]

Отрывок, характеризующий Поленов, Виталий Сергеевич

Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.