Поле (иконопись)

Части иконной доски
щит шпонка ковчег поле лузга борт

Поля́ иконной доски — обрамление средней, обычно углублённой части иконы (ковчега). От ковчега отделяется лузгой, по внешнему краю часто обводится линией контрастного фону цвета — опушью.

Поля древних икон довольно узки, к XI—XII в. становятся шире, а ковчег мельче, с XIV в. появляются иконные доски без полей.

Если средняя часть иконы трактуется как «окно» в мир Божественного, то поля будут соответствовать границе между сакральным и явным (земным) пространствами. Часто элементы изображения средника (нимб, край одеяния, атрибут в руках персонажа) выходят на поле, «прорываясь» в мир предстоящего (зрителя).

На полях иконы традиционно могут изображаются избранные святые. Не являясь частью основной композиции и не принадлежа сакральному пространству, они выполняют роль заступника и посредника в молитве перед иконой.

С IX в. в Византии появляется новая форма икон — т. н. «житийные иконы»: в средней части изображается святой, а на полях в отдельных небольших по размеру законченных композициях (клеймах) — сцены из жизни этого святого. Из Византии житийные иконы попали в Италию, на Балканы, Русь и Кавказ.

Поля иконы также являются традиционным местом размещения текста, иногда заполняющего поля целиком. Понимание взаимосвязи образа и слова со временем меняется, постепенно, с общим упадком иконописи изображение воспринимается не как эквивалент слова, а становится лишь иллюстрацией к написанному.

Еще одна тенденция поздней (начиная с середины XVI в.) иконописи — постепенное понимание полей как декоративной рамы. Поля украшаются резным левкасом, декоративной лепниной, живописным орнаментом и имитацией драгоценных камней, покрываются металлической басмой.

• Znamenie ikona Novgorod.jpg

  Избранные святые на полях. Икона Богородицы Знамение. Новгород. Первая половина XII в.

• Iliya prorok ikona Pskov.jpg

  Житийная икона. Илия пророк с житием и деисусом. Из церкви Ильи Пророка в погосте Выбуты, близ Пскова. Конец XIII в. ГТГ.

• Odigitriya ikona GTG.jpg

  Поля полностью заполнены текстом. Икона XIII в., текст на полях XV в. Икона Божией Матери Одигитрия. ГТГ.

• Feodorovskaya ikona so skazaniem.jpg

  Текст и клейма на полях. Феодоровская икона Божией Матери со сказанием. Вторая половина XVIII в. Музей-заповедник «Коломенское»

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Поле (иконопись)

– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.