Поливанова, Анна Константиновна

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Анна Константиновна Поливанова

А́нна Константи́новна Полива́нова (р. 4 апреля 1945, Москва) — российский лингвист.

Биография

Внучка философа Г. Г. Шпета, дочь электротехника К. М. Поливанова и сестра физика М. К. Поливанова, двоюродная сестра балерины Е. С. Максимовой, тётя российского филолога К. М. Поливанова.

В 1962 г. поступила в Московский государственный университет на Отделение структурной и прикладной лингвистики (ОСиПЛ) филологического факультета.

С 1965 по 1982 г. ежегодно принимала активное участие в работе Задачной комиссии лингвистических олимпиад для школьников, под руководством проф. А. Д. Вентцеля стала профессиональным специалистом по составлению, редактированию и проверке лингвистических задач.

В 1967 г. защитила диплом о морфонологии русского словообразования и окончила университет. В том же году поступила в аспирантуру МГУ, где под руководством проф. А. А. Зализняка продолжила занятия русской словообразовательной морфонологией, и одновременно начала преподавать студентам ОСиПЛ курс лекций «Математические методы в лингвистике» (см. Математическая лингвистика). Окончила аспирантуру в 1970 г. В 1976 г. защитила кандидатскую диссертацию «Морфонология русского субстантивного основообразования», где был обоснован оригинальный порождающий подход к описанию правильных морфологических структур русского языка.

С 1969 по 1975 гг. под руководством И. А. Мельчука приняла активное участие в создании системы англо-русского автоматического перевода на основе идей теории лингвистических моделей «Смысл <=> Текст», в написании словарных статей для Толково-комбинаторного словаря русского языка, а также в проверке, редактировании и унификации статей других авторов этого Словаря. Опыт этой работы существенно повлиял на содержание спецкурсов для студентов ОСиПЛ.

После окончания аспирантуры А. К. Поливанова начинает уделять много времени подготовке молодых учёных. С конца 1960-хх г. до 1982 г. по приглашению руководителя ОСиПЛ проф. В. А. Звегинцева она ежегодно преподавала многочисленные курсы студентам ОСиПЛ. С 1970 г. по 1990-е годы преподаёт старославянский язык на ОСиПЛ/ОТиПЛ МГУ, а с 1991 г. по 2000 — также на ФТиПЛ РГГУ, а после 2000 г. — в Институте лингвистики РГГУ. С 1970 до 1982 г. она преподала студентам учебные курсы по разным дисциплинам — не только по лингвистике («Основы структурной лингвистики. Морфология», «Современный русский язык. Морфология»), но и по математике («Введение в математику»). С 1974 г. она ведёт также занятия по курсу «Основы структурной лингвистики. Фонетика и фонология», практикумы по исторической грамматике русского языка, а также спецкурсы по разнообразным темам, включая лексикографию, структурную типологию славянских языков и многое другое.

С 1982 г. по настоящее время, в связи с реорганизацией филологического факультета (и произошедшим тогда закрытием ОСиПЛ), А. К. Поливанова реализует своё преподавательское искусство преимущественно вне стен МГУ — в средней школе, уделяя много внимания теории и практике преподавания русского языка и математики в средней школе. Одновременно ею предпринимается попытка теоретического осмысления процесса составления и решения школьных задач с точки зрения современной эпистемологии и эротетической (вопросно-ответной) логики.

Научная деятельность

Сфера научных занятий А. К. Поливановой весьма широка. Уже начиная с середины 1970-х годов она выходит далеко за пределы русской морфонологии: это и уточнение понятия «чистовидовых приставок», и конкретные лексикографические описания русских приставочных глаголов, и семантика русских грамматических категорий (число существительного, вид глагола), и смысловая связность текста, и старославянская морфонология, и обобщённая постановка вопросов о методах семантического описания, о сущности грамматических единиц и правил, об определении предмета и базисных задач фонологии и морфонологии, морфологии и синтаксиса, и малоизученные вопросы, находящиеся на грани лингвистики и логики (такие, как роль категории истинности-ложности в лингвистическом познании). Однако в работах Анны Константиновны можно выделить и некоторый «инвариантный» лейтмотив — стремление к выяснению границ математизации в лингвистике, настойчивая постановка вопроса о степени точности, достижимой в лингвистическом описании. (Видимо, в пристальном внимании к данной проблематике сказалось то влияние, которое оказали на Анну Константиновну ещё в конце 1960-х и в начале 1970-х гг. такие учёные, как А. Д. Вентцель, А. А. Зализняк, И. А. Мельчук).

С 1987 г. А. К. Поливанова по приглашению проф. А. Е. Кибрика вновь принимает участие в возрождении традиций ОСиПЛ в рамках деятельности воссозданного Отделения (в последние годы возрождённого под именем ОТиПЛ — Отделения теоретической и прикладной лингвистики).

В 1991 г. по приглашению декана новосозданного факультета теоретической и прикладной лингвистики (ФТиПЛ) Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) проф. А. Н. Барулина и заведующего новосозданной кафедрой славянских языков проф. В. А. Дыбо Анна Константиновна становится доцентом этой кафедры. По поручению В. А. Дыбо Анна Константиновна составляет учебные программы и берёт на себя преподавание фундаментальных славистических и русистских дисциплин — «Старославянский язык», «Введение в сравнительно-историческую грамматику славянских языков (Часть 1. Сегментная грамматика. Часть 2. Акцентная грамматика)», «Повторительный курс русской грамматики». Эта деятельность продлилась вплоть до реорганизации (закрытии) ФТиПЛ в 2000 г. и создания на его месте Института лингвистики РГГУ.

В настоящее время Анна Константиновна продолжает свою педагогическую деятельность в качестве преподавателя старославянского языка — в Институте лингвистики РГГУ, созданном в 2000 г. Одновременно с этим она руководит экспериментальным учебным процессом преподавания русского языка, математики и других наук школьникам разного возраста.

Библиографический перечень научных трудов приведён ниже. Следует обратить внимание, что влияние Анны Константиновны на современную лингвистику далеко не сводится к письменному каналу коммуникации. Значительную (и даже скорее всего преобладающую) роль здесь сыграло устное общение Анны Константиновны со своими учениками — сначала школьниками, потом студентами, потом аспирантами, потом научными работниками или преподавателями. Десятки профессиональных учёных обязаны ей многим (В. И. Беликов, Г. Е. Крейдлин, М. Е. Алексеев, О. А. Казакевич, А. Д. Шмелёв, А. Ю. Айхенвальд, А. В. Дыбо, М. А. Кронгауз, С. А. Крылов, Е. В. Рахилина, В. А. Плунгян, Ф. И. Рожанский, А. А. Кибрик, Л. И. Куликов, М. В. Филипенко, А. С. Касьян и мн. др.).

Основным тематическим стержнем, вокруг которого объединяются работы А. К. Поливановой, можно считать проблему точных методов в лингвистике: каковы направления возможной формализации лингвистического описания; какая степень строгости достижима в нашей науке, нужна ли вообще формализация в лингвистике, а если нужна, то зачем; на каких путях можно и нужно добиваться большей точности лингвистических утверждений.

Работы

• А. К. Поливанова. Общее и русское языкознание. Избранные работы. М., РГГУ, 2008.
• А. К. Поливанова. Старославянский язык. Грамматика. Словари. — М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2013. — 780 с.

Ссылки

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:751094 Анна Поливанова] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Поливанова, Анна Константиновна

– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.