Полипластик (группа компаний)

Группа Полипластик
Тип	Конгломерат
Основание	1991
Расположение	Россия Россия</br>Белоруссия Белоруссия</br> Казахстан Казахстан
Ключевые фигуры	Мирон Гориловский (президент).
Оборот	▲ 29 млрд руб (2014 год)</br>8 млрд руб (2008 год)
Чистая прибыль	2 млрд руб (2007 год).
Число сотрудников	5500 (2013 год)</br>3550 (2012 год)

К:Компании, основанные в 1991 году

«Гру́ппа Полипла́стик» – российский транснациональный конгломерат, одно из крупнейших предприятий химической промышленности в Европе.

Штаб-квартира компании находится в Москве.

История

Научно-производственное предприятие "Полипластик" было зарегистрировано 19 августа 1991 года. Изначально на предприятии работало 15 человек; на нескольких старых литьевых машинах, размещавшихся в подвале Московского политехнического колледжа, они выпускали товары народного потребления из пластмасс. Кроме того, предприятие занималось восстановлением поставок между предприятиями химической отрасли стран бывшего СССР, став в начале 90-х оператором на нескольких заводах в Казахстане, Украине и Прибалтике.

Первоначально НПП «Полипластик» выпускало композиционные материалы на оборудовании АКПО и Кусковского химического завода. В 1994 году компания организует собственное производство и начинает поставлять композиционные материалы на заводы ГАЗ и ВАЗ.

В 1995 году «Полипластик» приобрел завод «АНД Газтрубпласт» и начал производство полимерных труб. В 1998 году компания открывает совместное производство с Лукойл-Нефтехим, участвует в газификации Владимирской области.

В 2002-2010 годах компания запускает шесть новых заводов, приобретает Кохановский трубный завод в Белоруссии. В 2006 году все предприятия были объединены в группу «Полипластик».

В 2009 году в компании работало 2700 человек, выручка составляла 14,5 млрд руб.

В 2013 году «Полипластик» становится крупнейшим в СНГ производителем труб.

В 2014 году компания объявила о начале поставок материалов на заводы Renault-Nissan. В этом же году компания участвует в строительстве объектов для Сочинской олимпиады.

В 2015 году Министерством промышленности и торговли Российской Федерации «Полипластик» был включен в перечень организаций, оказывающих существенное влияние на российскую экономику. По данным 2015 года, компания охватывает более 35% российского рынка в своей отрасли и входит в ТОП-200 крупнейших компаний России.

Структура и управление

«Полипластик» включает в себя 15 предприятий, расположенных в России, Белоруссии и Казахстане. Предприятия работают по трем направлениям: производство труб для газо-водоснабжения, производство тепловой трубы и производство композиционных материалов.

Президентом и основным владельцем компании является Мирон Гориловский.

Финансы

В 2007 году прибыль компании составляла 2 млрд руб. По данным Forbes, оборот компании в 2014 году составил 29 млрд руб.

Критика

Скандальную известность в СМИ получил тот факт, что группа "Полипластик" публично распространяет информацию о контрагентах-должниках (в виде "черного списка" на сайте Группы).

Компания критиковалась за перенос места регистрации из Омска в Москву. Со слов представителя компании, перенос связан с невыполнением руководством региона договоренностей об обязательстве, в соответствии с которым налоговые платежи компании должны были целенаправленно поступать в сферу ЖКХ.

Литература

• Г.И.Ханин. [www.econbiz.de/Record/группа-компаний-полипластик-маленькая-картинка-для-уяснения-очень-больших-вопросов-и-появления-новых-исаакович-ханин-григорий/10011227635 Группа компаний «Полипластик»: маленькая картинка для уяснения очень больших вопросов (и появления новых)]. Вопросы регулирования экономики, Выпуск № 2 / том 4 / 2013

Отрывок, характеризующий Полипластик (группа компаний)

– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.