Политические партии Италии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Политические партии Италии — политические организации (объединения), действующие на территории Италии. Согласно статье 49 Конституции Итальянской Республики политическая партия это свободное объединение граждан, реализующих своё право «демократическим путём содействовать определению национальной политики».[1] По результатам парламентских выборов 2013 года хотя бы в одной из палат итальянского парламента представлены 25 партий, в том числе региональные и эмигрантские.

Для современной Италии характерна развитая многопартийная система (активно действует около 50 политических партий). Деятельность партий участвующих в выборах, финансируется за счёт налогов по выбору самих налогоплательщиков.[2] Крупнейшие партии страны, не обладая абсолютным большинством в парламенте, вынуждены формировать коалиционные правительства с менее крупными партиями. Пропаганда фашизма и деятельность фашистских организаций запрещена законом.[1]





История

Партии Королевства Италия

Первыми политическими партиями Италии стали консервативная «Правая» и либеральная «Левая». Созданные ещё в 1849 году как партии Сардинского королевства, после провозглашения в 1861 году единого Королевства Италия они стали общеитальянскими организациями.

Первые 15 лет в итальянской политической жизни доминировала партия «Правая», организатором которой был граф Камилло Бенсо ди Кавур, премьер-министр Сардинского королевства, а затем глава первого итальянского правительства, сыгравший исключительную роль в объединении Италии под властью сардинского монарха. Идеология партии основывалась на идеях своего основателя. Правые выступали за свободную торговлю, «административную централизацию» и унификацию законодательства, развитие инфраструктуры и сбалансированный государственный бюджет. В области внешней политики правые были поглощены проблемой завершения объединения Италии, первоначально делая ставку на близкие отношения с Францией, но позже склонились к пропрусской ориентации. С 1861 по 1876 год правые имели большинство мест в Палате депутатов, лишь дважды, оба раза на короткое время, уступая своим оппонентам из «Левой» пост премьер-министра. Ситуация изменилась после так называемой «Парламентской революции» 1876 года и последовавших за ней досрочных выборов, на которых левые одержали оглушительную победу, впервые получив большинство мест в парламенте. После этого «Правая» на четверть века превратилась во вторую партию страны.

После отставки с поста премьер-министра Марко Мингетти в марте 1876 года доминирующей силой в итальянской политике стала партия «Левая». Левые беспрерывно находились у власти в период с 25 марта 1876 года по 6 февраля 1891 года, при этом партия имела большинство в итальянском парламенте 43 года подряд, в первый раз проиграв выборы в 1919 году. «Левая» выступала за демократизацию и модернизацию государства и страны, в частности за расширение избирательных прав, секуляризацию Италии и уменьшение влияния Католической церкви. В социальной сфере левые выступали в защиту прав работников и за более активную социальную политику. В сфере экономики «Левая» поддерживала снижение налогов и протекционизм с целью стимулировать промышленное развитие страны. Левые правительства Депретиса и Криспи начали строительство Итальянской колониальной империи, что привело к конфликту с Францией, которая также как и Италия колонизировала Северную Африку. Вопреки традиционному для либералов недоверию к Центральным державам, в первую очередь Австро-Венгрии, именно они осуществили резкой поворот во внешней политике Италии, заключив с Германией и Австро-Венгрией Тройственный союз.

В 1877 году группа депутатов от «Левой» создали свою партию, названную «Крайне левая». Партия фактически представляла коалицию радикалов и республиканцев, к которым позже присоединились социалисты. Крайне левые выступала за полное отделение церкви от государства, децентрализацию и развитие местного самоуправления, прогрессивное налогообложение, независимый суд, бесплатное и обязательное светское образование для всех детей, всеобщее избирательное право, в защиту прав женщин и трудящихся, против смертной казни, клерикализма, империализма и колониализма. В дальнейшем на базе фракций «Крайне левой» возникли три левые партии, сыгравшие важную роль в истории Италии — Социалистическая, Республиканская и Радикальная.

Несмотря на доминирование «Левой» правым не раз из-за раздоров между разными группами внутри своих конкурентов удавалось формировать правительство. Всего за 43 года, с 1876 по 1919 год, сменилось 38 кабинетов министров, из которых 24 возглавляли левые, а 14 правые. Увеличение количества избирателей и рост социалистических настроений в начале XX века привёл к падению популярности правых. В 1904 году второй партией в парламенте стала Социалистическая, а в 1909 году правых вытеснила на четвёртое место Радикальная партия. В конце концов правые составили коалицию с «Левой». После Первой мировой войны ситуация для традиционных партий стала катастрофической. Недовольство итогами войны, экономические проблемы, ставшие следствием войны, избирательная реформа и рост массовых партий, Социалистической и Народной (предшественница Христианско-демократической партии), привели к первому в истории «Левой» поражению на выборах. За правящую коалицию, объединявшую «Левую» и «Правую», отдали свои голоса всего 8,6 % избирателей. Получив 41 место в Палате депутатов, она оказалась лишь пятой. Её опередили не только социалисты, но и раньше не участвовавшие во всеобщих выборах Народная партия и социал-демократы (предшественники Демократической партии труда). Падение популярности «Левой» и «Правой» сподвигли их к объединению в одну партию — Либеральную.

Партии Италии при Муссолини

В 1922 году к власти в Италии пришёл лидер фашистов Бенито Муссолини. На досрочных выборах 1924 года фашисты и их союзники, представленные сразу двумя блоками (Национальный список, объединивший Национальную фашистскую партию и примкнувших к ней правых (консерваторы), национал-либералов (правые либералы) и национал-народников (католики-консерваторы), и Национальный список/Бис, включивший радикальное крыло фашистского движения во главе с Итало Бальбо и Роберто Фариначчи), широко используя тактику запугивания как своих политических оппонентов, так и избирателей, добились убедительной победы, завоевав в Палате депутатов 374 места из 535. Укрепившись у власти, Муссолини начал ликвидировать демократию в Италии. В 1926 году были запрещены все политические партии, за исключением правящей. После парламентской реформы 1928 года выборы фактически превратились в плебисцит, в ходе которого избиратели должны были голосовать за или против списка кандидатов, предложенный Большим фашистским советом. Процедура голосования была составлена так, что избиратели не могли быть уверены в соблюдении тайны голосования, хотя формально закон гарантировал конфиденциальность. Неудивительно, что список кандидатов одобрили 98,43 % избирателей. А после 1934 года Муссолини и вовсе отказался от выборов. В 1939 году при формировании Палаты фасций и корпораций (такое название носила Палата депутатов XXX созыва) не проводилось ни выборов, ни плебисцита, всё её члены были назначены Большим фашистским советом, Национальным советом Национальной фашистской партии и Национальным советом корпораций.

После 1926 года итальянским партиям пришлось работать либо за пределами Италии, главным образом во Франции, а после её оккупации в 1940 году, в Англии. Вернуться к легальному положению они смогли только в 1943 году, после смещения и ареста Муссолини.

Партии Первой итальянской республики

После окончания Второй мировой войны и провозглашения республики в Италии заново формируется партийная система. Уже выборы 1946 года показали, что в стране появилась новая сила, Христианско-демократическая партия, созданная в 1943 году группой деятелей Итальянской народной партии. С 1946 по 1992 годы христианские демократы доминировали в итальянской политике. В этот период ХДП постоянно побеждала на выборах в парламент. С 10 декабря 1945 года и по 10 мая 1994 года представители партии неизменно входили в состав Совета министров Италии, возглавляя его в 45 случаях из 51. В качестве союзников ХДП по коалиционным правительствам выступали социалисты (в тот период третья по влиянию партия в стране) и ряд мелких партий, социал-демократы, республиканцы и либералы.

На роль второй партии страны претендовали две левые организации, Социалистическая и Коммунистическая партии. В итоге коммунисты опередили социалистов и вплоть до 1991 года были ведущей оппозиционной партией. Несмотря на высокую популярность коммунистов, итальянский истеблишмент после 31 мая 1947 года не допускал их к участию в работе Совета министров. Ещё одной партией-изгоем, представителей которой также не приглашали в правительство, было Итальянское социальное движение, созданное в 1946 году группой бывших членов фашистской партии Бенито Муссолини.

На протяжении 1970-х годов Италия переживала серьёзный социально-экономический кризис, сопровождавшийся высокой инфляцией и массовой безработицей. Главной причиной стал нефтяной кризис 1973 года, в результате которого цены на нефть в течение года выросли в 4 раза. Неудачные попытки найти выход из тяжёлого экономического положения, коррупция в высших эшелонах власти, рост насилия и преступности значительно подорвали авторитет ХДП, хотя и не отразились на её позициях на выборах. В то же время популярность Компартии значительно выросла. Руководство христианских демократов даже решилось на сотрудничество с коммунистами. 11 марта 1978 года Компартия официально присоединилась к парламентскому большинству, хотя её представители и не вошли в состав правительства. Новый кризис, вызванный вторым энергетическим кризисом 1979 года, привёл к падению популярности ХДП. Пытаясь сохранить стабильность политической системы Италии христианские демократы в июне 1981 года пошли на формирование широкой коалиции, включившей также социалистов, республиканцев, социал-демократов и либералов, то есть все ведущие партии страны кроме слишком левой Компартии и слишком правого Социального движения. Первое правительство широкой коалиции возглавил лидер республиканцев Джованни Спадолини, став первым в истории Итальянской республики премьером не из числа христианских демократов. Период с 1981 по 1991 год, когда Италией правила пятипартийная коалиция вошёл в историю под названием «Пентапартито» (итал. Pentapartito).

В 1980-х годах на Севере Италии начинаются усиливаться автономистские настроения, приверженцы которых выступали за федерализацию Италии, а наиболее радикальные даже призывали к отделению северных регионов. Появляются ряд региональных партий, требующих автономии Севера. В 1991 году они объединяются в Лигу Севера, которая уже на первых для себя выборах стала четвёртой партией Палаты депутатов.

В 19921994 годах Италия была потрясена серией коррупционных скандалов известных под общим названием «Тангентополи», в результате которых были вскрыты и обнародованы многочисленные случаи коррупции, незаконного финансирования политических партий, хищений и злоупотреблений на всех уровнях итальянской политической системы, в которых были замешаны члены всех партий «Пентапартито». Первое время «скандал Тангентополи» не оказывал серьёзное влияние на настроения избирателей, но во второй половине 1992 года ситуация изменилась. На муниципальных выборах в декабре того же года христианские демократы потеряли сразу половину своих голосов, а на местных выборах в июне 1993 года ХДП потерпела самое сокрушительное поражение в своей истории, ещё раз потеряв половину своих голосов. На тех же выборах социалисты получили всего 3 %. Результатом скандала «Тангентополи» стала окончательная дискредитация так называемой «Первой республики», что привело к масштабным изменениям в законодательстве и устройстве правоохранительных органов, а также к изменению избирательной системы и кризису традиционных политических партий, которые в итоге перестали существовать.

Партии второй итальянской республики

Первой, ещё в феврале 1994 года, самораспустилась Либеральная партия. В марте было объявлено о самороспуске Христианско-демократической партии и создании новой организации, названной Итальянская народная партия. Социалисты, растеряв своих членов и сторонников, самораспустились в ноябре 1994 года. Социал-демократы, в 1994 году впервые в своей истории оставшись без представительства в парламенте и пережив ряд расколов, в 1998 году вместе с несколькими организациями, созданными после распада Соцпартии, сформировали партию Итальянские демократические социалисты. Единственной партией из «Пентапартито», сумевшей сохраниться, оказалась Республиканская. В то же время и она, пережив ряд расколов, оказалась на обочине политической жизни.

Хотя антикоррупционые скандалы мало задели коммунистов и неофашистов, но и им пришлось эволюционировать. Изменение политического климата на Западе в целом и в Италии в частности, вызванные перестройкой в СССР и прекращением «Холодной войны» привело Компартию к отказу от марксизма и преобразованию её в социал-демократическую Партию демократических левых сил, в результате объединения с рядом меньших партий преобразованную в партию «Левые демократы». Неофашисты, потеряв свой главный козырь — противостояние коммунизму, стали терять свою популярность. В январе 1995 года было объявлено со создании новой, более умеренной правой партии, Национальный альянс, объединившей членов Социального движения и консервативную часть ХДП.

В условиях кризиса политической системы Италии в начале 1990-х годов появляется много новых партий. Самой крупной и успешной из них стала партия медиамагната Сильвио Берлускони «Вперёд, Италия». Именно эта партия вместе с союзниками по правоцентристской коалиции «Полюс свобод» одержала победу на выборах 1994 года, завоевав почти две трети мест в Палате депутатов.

Долгое время в итальянской политике тон задавали две большие коалиции, правоцентристская во главе с Берлускони (вначале «Полюс свобод», в 2000 году на смену ей пришла коалиция «Дом свобод») и левоцентристская во главе с Романо Проди, Массимо д’Алема и Франческо Рутелли (вначале «Олива», с 2006 года — «Союз»). В 1996 году левоцентристы сменили у власти коалицию Берлускони. В 2001 году правые центристы вернулись к власти, пока не уступили на выборах 2006 года. В 2007 году на базе коалиции «Олива» была создана Демократическая партия, которая в следующем 2008 году решила покинуть блок «Союз», не желая продолжать сотрудничество с Партией коммунистического возрождения и рядом других. Была создана новая коалиция, объединившая демократов и партию «Италия ценностей». На последовавших за этим досрочных выборах левоцентристам противостоял блок Сильвио Берлускони, в который вошли его партия «Вперёд, Италия», Национальный альянс и Лига Севера. В результате победу одержала правоцентристская коалиция, получив большинство в обеих палатах.

На всеобщих выборах 2013 года картина отличалась большей фрагментированностью. За победу боролись сразу четыре претендента: левоцентристская коалиция «Италия. Общее благо» во главе с Демократической партией, правоцентристский альянс во главе с новой партией Берлускони «Народ свободы», протестное политическое «Движение пяти звёзд» комик и актёра Беппе Грилло и новый центристский блок Марио Монти «С Монти за Италию» во главе с партией Гражданский выбор. В ноябре 2013 года партия «Народ свободы» была распущена, вместо неё воссоздана «Вперёд, Италия».

Зарегистрированные политические партии

Партии, представленные в парламенте

В таблице указаны партии представленные в любой из палат парламента Италии. Полужирным шрифтом выделены партии, чьи представители вошли в кабинет Энрико Летта.

Название Оригинальное название Коалиция Идеология Лидер Палата
депутатов
Сенат Европарламент Интернационал Основана
Демократическая партия итал. Partito Democratico, PD «Общее дело» Социал-демократия
Левый центр
Левые христиане
Прогрессивизм
Маттео Ренци 293 108 23 ПА
ПАСД
2007[~ 1]
«Движение пяти звёзд» итал. MoVimento Cinque Stelle, M5S Популизм
Антирост
Партисипаторная демократия
Борьба с коррупцией
Евроскептицизм
Энвайронментализм
Беппе Грилло 106 50 0 2009
«Вперёд, Италия» итал. Forza Italia, FI Правый центр Правый центр
Христианская демократия
Либеральный консерватизм
Либерализм
Сильвио Берлускони 67 67 17 ЕНП
ЕКР
2013[~ 2]
«Левые, экология, свобода» итал. Sinistra Ecologia Libertà, SEL «Общее дело» Левые
Демократический социализм
Эко-социализм
Ники Вендола 37 7 0 2009
«Новый правый центр» итал. Nuovo Centrodestra, NCD Правый центр
Христианская демократия
Социальный консерватизм
Анджелино Альфано 29 31 7 2013
«Гражданский выбор» итал. Scelta Civica, SC «С Монти за Италию» Центризм
Либерализм
Альберто Бомбассеи 26 8 0 2013
Лига Севера итал. Lega Nord, LN Правый центр Федерализм
Регионализм
Популизм
Евроскептицизм
Антиглобализация
Маттео Сальвини 20 18 9 ЕСД 1991
«Народники за Италию» итал. Popolari per l'Italia, PpI «За Италию» Центризм
Христианская демократия
Либерализм
Проевропеизм
Марио Мауро 13 10 1 2013[~ 3]
Братья Италии – Национальный альянс итал. Fratelli d'Italia – Centrodestra Nazionale, FDI–CN Правый центр Правый центр
Национал-консерватизм
Иньяцио Ла Русса
Джорджия Мелони
Гуидо Крозетто
9 0 2 ЕНП 2012[~ 4]
Союз христианских демократов и центра итал. Unione dei Democratici Cristiani e di Centro «Союз центра» Христианская демократия
Социальный консерватизм
Пьер Фердинандо Казини
Лоренцо Чеза
8 2 5 ЦДИ
ЕНП
2002
Итальянская социалистическая партия итал. Partito Socialista Italiano, PSI «Общее дело»[~ 5] Левый центр
Социал-демократия
Риккардо Ненчини 5 3 0 СИ
ПЕС
2007[~ 6]
Демократический центр итал. Centro Democratico, CD «Общее дело» Центризм
Социальный либерализм
Левые христиане
Бруно Табаччи 5 0 1 2012
Южнотирольская народная партия итал. Partito Popolare Sudtirolese
нем. Südtiroler Volkspartei, SVP
«Общее дело» Регионализм
Автономизм
Арно Компатчер 4 2 1 ЕНП 1945
«Сделать Италию» итал. FareItalia
Правый центр
Либеральный консерватизм
Адольфо Урсо
Андреа Ронки
4 2 0 2011[~ 7]
Ассоциативное движение итальянцев за границей итал. Movimento Associativo Italiani all'Estero, MAIE Защита интересов итальянцев, проживающих за рубежом Рикардо Антонио Мерло 3 1 0 2008
Движение за автономию итал. Movimento per le Autonomie, MpA Правый центр Правый центр
Центризм
Регионализм
Христианская демократия
Ломбардо, Раффаэле 1 2 0 2005
«Люди Италии завтрашнего дня» итал. I Popolari di Italia Domani, PID Правый центр Правый центр
Христианская демократия
Либеральный консерватизм
Франческо Саверио Романо 1 1 1 ЕНП 2010
Альянс за Италию итал. Alleanza per l'Italia, ApI Центризм
Либерализм
Христианская демократия
Зелёная политика
Франческо Рутелли
Энрико Боселли
1 0 0 АД
ЛИ (набл.)
ЕДП
2009
«Эдельвейс» итал. Stella Alpina, SA Список Валле-д’Аоста Центризм
Регионализм
Христианская демократия
Федерализм
Маурицио Мартин 1 0 0 2001
Южноамериканский союз итальянских эмигрантов итал. Unione Sudamericana Emigrati Italiani, USEI Защита интересов итальянцев, проживающих в Южной Америке Еудженио Сангрегорио 1 0 0 2006
«Умеренные» итал. Moderati «Общее дело» Центризм
Либерализм
Джакомо Портас 1[~ 8] 0 0 2005[~ 9]
«Великий Юг» итал. Grande Sud «Правый центр» Правый центр
Регионализм
Христианская демократия
Джанфранко Мичике 0 2 1 2011
Новая итальянская социалистическая партия итал. Nuovo Partito Socialista Italiano, Nuovo PSI «Правый центр» Социал-демократия
Либеральный социализм
Реформизм
Лючио Барани 0 1[~ 10] 0 2001[~ 11]
Мегафон — Список Крочетта итал. Il Megafono - Lista Crocetta «Общее дело» Левые
Автономизм
Социал-демократия
Принцип законности
Розарио Крочетта 0 1 0 2012
Союз аостской долины итал. L'Union Valdôtaine, UV
Список Валле-д’Аоста Защита франкоговорящего меньшинства
Центризм
Автономизм
Регионализм
Эннио Пасторе 0 1 0 1945
  1. Образована в результате слияния «Левых демократов» (наследники Итальянской коммунистической партии), партии «Маргаритка: Демократия — это свобода» и ряда мелких левых партий
  2. Предшественник, первая партия Берлускони с таким же названием, была основана в 1994 году
  3. Создана в результате раскола партии «Гражданский выбор»
  4. Создана в результате раскола партии «Народ свободы»
  5. Кандидаты партии баллотировались по спискам Демократической партии
  6. Основана в результате слияния шести мелких социал-демократических партий и групп
  7. Создана в результате раскола партии «Будущее и свобода для Италии»
  8. Джакомо Портас избран по списку Демократической партии
  9. Создана в Пьемонте бывшим членом партии «Народ свободы» Джакомо Портасом
  10. Лючио Барани избран по списку партии «Народ свободы»
  11. Основана в результате слияния Социалистической партии Джанни Де Микелиса и Уго Интини с Социалистической лигой Бобо Кракси и Клаудио Мартелли

Партии, представленные в Европарламенте

Название Оригинальное название Коалиция Идеология Лидер Палата
депутатов
Сенат Европарламент Интернационал Основана
«Италия ценностей» итал. Italia dei Valori, IdV
«Гражданская революция» Центризм
Антикоррупционные политика
Популизм
Антонио Ди Пьетро
Игнацио Мессина
0 0 5 АЛДЕ 1998
«Будущее и свобода для Италии» итал. Futuro e Libertà per l'Italia, FLI
«С Монти за Италию» Правый центр
Национальный консерватизм
Либеральный консерватизм
Роберто Мениа 0 0 1 ЕНП 2010[~ 1]
Народники — Демократический союз за Европу итал. Popolari UDEUR Центризм
Христианская демократия
Регионализм
Клементе Мастелла 0 0 1 ЦДИ
ЕНП
1999
«Консерваторы и социал-реформаторы» итал. Conservatori e Social Riformatori, CSR
«Остановить упадок» Правый центр
Национальный консерватизм
Кристиана Мускардини 0 0 1 АЕКР
ЕКР
2012
«Я люблю Италию» итал. Io amo l'Italia, ALI
Союз центра Правый центр
Христианская демократия
Социальный консерватизм
Экономический либерализм
Магди Аллам 0 0 1 ЕСД 2008
  1. Создана Джанфранко Фини, бывшим лидером Итальянского социального движения и Национального альянса, сооснователь партии «Народ свободы»

Малые партии

В список включены партии, не представленные ни в одной из палат парламента Италии.

Региональные партии

Валле-д'Аоста:

  • Союз аостской долины (фр. Union Valdôtaine, UV; 1945). Защита франкоговорящего меньшинства, центризм, автономизм, регионализм. Лидер — Эннио Пасторе. 1 место в Сенате, 13 в Совете долины и 1 в региональном правительстве. Входит в центристскую коалицию «Список Валле-д’Аоста».
  • «Эдельвейс» (итал. Stella Alpina, SA; 2001). Основана в результате слияния партии «Автономисты» (бывшие христианские демократы) и части членов Федерации автономистов. Центризм, христианская демократия, регионализм, федерализм. Лидер — Маурицио Мартин. 1 место в Палате депутатов и 5 из 35 в Совете долины. Входит в центристскую коалицию «Список Валле-д’Аоста». Союзник Лиги Севера.
  • Союз аостских прогрессистов (фр. Union Valdôtaine Progressiste, UVP; 2012). Образована в результате раскола Союза аостской долины. Левый центр, регионализм, прогрессивизм. Лидер — Алессия Фавр. 7 мест в Совете долины. Входит в левоцентристскую коалицию «Автономия. Свобода. Демократия».
  • «Автономия. Свобода. Участие. Экология» (фр. Autonomie, Liberté, Participation, Écologie, ALPE; 2010). Создана в результате слияния пяти организация (социал-либералы, социал-демократы, «зелёные», гражданские активисты). Регионализм, социальный либерализм, социал-демократия, «зелёная политика», энвайронментализм. Лидер — Карло Перрен. 5 мест в Совете долины. Входит в левоцентристскую коалицию «Автономия. Свобода. Демократия» и Европейский свободный альянс.
  • Федерация автономистов (фр. Autonomie, Liberté, Participation, Écologie, ALPE; 1998). Образована в результате слияния партий «Автономисты. Прогрессисты. Демократы» и Автономиский народный альянс. Центризм, регионализм, христианская демократия, социальный либерализм, социал-демократия. Лидер — Клаудио Лавуайе. После выборов 2013 года осталась без представительства в Совете долины. Входит в центристскую коалицию «Список Валле-д’Аоста». Сотрудничает с Союзом христианских демократов и центра.

Пьемонт:

  • Проект Действие (итал. Progett'Azione; 2012). Другое название — «Пьемонтские люди» (итал. Popolari Piemontesi). Центристская регионалистская партия. созданная группой членов «Народа свободы» и Национального альянса. Лидер — Мария Тереза Армосино. 5 мест в региональном совете.
  • «Умеренные» (итал. Moderati; 2005). Создана региональными руководителями партий «Вперёд, Италия» и «Италия ценностей». Центризм, либерализм. Лидер — Джакомо Портас. 1 место в Палате депутатов и 1 место в региональном совете. Входила в левоцентристскую коалицию «Общее дело».
  • Паданская лига Пьемонта (итал. Lega Padana Piemont; 2006?). Паданский сепаратизм.
  • «Зелёные» (итал. Verdi Verdi; 1991). Основана Маурицио Лупи, бывшим христианским демократом, членом муниципального совета Турина от Федерации зелёных списков, недовольным чрезмерной левизной партии. Формально национальная партия, но действует почти исключительно в Пьемонте. В отличие от Федерации зелёных представляют концепцию охраны окружающей среды на основе католицизма и либеральной, светской, республиканской традиции. Центризм, энвайронментализм, федерализм, либерализм, зелёный либерализм, либеральное христианство, республиканизм. Лидер — Маурицио Лупи. 1 место в региональном совете. Сотрудничает с правоцентристскими партиями.

Ломбардия:

  • Паданский союз (итал. Unione Padana, UP; 2011). Паданский сепаратизм. Образована в результате Паданской лиги Ломбардии и ряда групп паданских сепаратистов, вышедших из Лиги Севера.
  • Альпинский паданский союз (итал. Unione Padana Alpina, UPA; 2012). Создан на базе отделения Паданского союза в Бергамо. Паданский сепаратизм. Лидеры — Риккардо Маццолени и Джованни Онгаро.
  • За независимость Ломбардии (итал. Pro Lombardia Indipendenza; 2012). Сепаратизм. Лидер — Джованни Роверси.
  • Лига за автономию — Ломбардский альянс — Лига пенсионеров (итал. Pro Lombardia Indipendenza; 2012). Регионализм, автономизм. Лидер — Маттео Бривио.

Южный Тироль:

  • Южнотирольская народная партия (нем. Südtiroler Volkspartei, SVP; итал. Partito Popolare Sudtirolese; 1945). Основана группами разных политических взглядов (христианские демократы, консерваторы, социал-демократы и либералы) для защиты интересов немецко- и ладинскоязычного населения Южного Тироля. Регионализм, автономизм, христианская демократия, социальные христиане, социал-демократия (в меньшинстве). Лидер — Арно Компатчер. Входила в левоцентристскую коалицию «Общее дело». 5 мест в Палате депутатов, 3 места в Сенате, 1 в Европарламенте, 17 из 35 в Совете провинции. Европейская народная партия (наблюдатель).
  • «Свободные» (нем. Die Freiheitlichen; 1992). Создана группой молодых правых членов Южнотирольской народной партии при поддержке ряда членов Южнотирольской партии свободы. Немецкий национализм, правый популизм, сепаратизм, по идеологии близка к Австрийской партии свободы. Лидер — Улли Майр. 6 мест в Совете провинции.
  • «Зелёные» (Verdi-Grüne-Vërc; 1978). Создана под названием «Новые левые», затем дважды меняла название (Альтернативный список в 1983 и Зелёный альтернативный список в 1988), с 1993 года носит современное название. Зелёная политика, социал-демократия, регионализм. Лидеры — Зепп Кусштачер и Бригит Фоппа. 1 место в Палате депутатов, 3 в Совете провинции. Европейская зелёная партия, Европейские зелёные—Европейский свободный альянс.
  • Южнотирольская партия свободы (нем. Süd-Tiroler Freiheit, STF;). Создана в результате раскола Союза граждан для Ю. Тироля. Защита интересов немецкого меньшинства, сепаратизм, национальный консерватизм. Лидер — Ева Клоц. 3 места в Совете провинции. Европейский свободный альянс.
  • Союз граждан для Южного Тироля (нем. Südtirol für BürgerUnion; 1989). Основан в результате слияния националистической Южнотирольской национальной федерации, либерально-консервативной Партии свободы Южного Тироля и правого крыла Южнотирольской народной партии. Защита интересов немецкого меньшинства и его права на самоопределение, национальный и социальный консерватизм, в последние годы наблюдается тенденция к центризму. Лидер — Андреас Подер. 1 место в Совете провинции.
  • «Альто-Адидже в сердце» (итал. Alto Adige nel Cuore, AAC; 2013). Защита интересов итальянцев Южного Тироля, консерватизм. Лидер — Алессандро Урци. Союзник «Вперёд, Италия». 1 место в Совете провинции.
  • Одна Италия (итал. Unitalia; 1996). Крайне правая итальянская националистическая партия, созданная группой членов Национального альянса. Лидер — Донато Сеппи.
  • Ладины Доломитов (лад. Ladins Dolomites, LD; 1993). Защита интересов ладинского меньшинства.
  • «Мы — южные тирольцы» (нем. Wir Südtiroler, WS; 2013). Создана группой членов левого крыла партии «Свободные». правый центр. Лидер — Томас Эггер. 1 место в Совете провинции.

Тренто:

  • Партия автономистов Тренто-Тироля (итал. Partito Autonomista Trentino Tirolese, PATT; 1948). Первоначальное название — Народная партия Тренто-Тироля (итал. Partito Popolare Trentino Tirolese, PPTT), современное название с 1988 года. Центризм, регионализм, автономизм, христианская демократия, социальное христианство. Лидер — Франко Паницца. С 2013 года входит в Большую коалицию. 1 место в Палате депутатов, 1 место в Сенате, 8 из 35 в Совете провинции.
  • Союз за Трентино (итал. Unione per il Trentino, UpT; 2008). Создана сторонниками партии «Маргаритка: Демократия — это свобода». Центризм, регионализм, христианская демократия. Лидер — Лоренцо Деллаи. Входит в коалицию «С Монти за Италию». 1 место в Палате депутатов, 1 место в Сенате, 5 из 35 в Совете провинции.
  • Проект Трентино (итал. Progetto Trentino, PT; 2012). Создана в результате раскола Союза за Трентино сторонниками бывшего регионального министра Сильвано Гризенти. Правый центр, христианская демократия. Лидер — Сильвано Гризенти. 1 место в Палате депутатов, 1 место в Сенате, 5 из 35 в Совете провинции.
  • Граждане Трентино (итал. Civica Trentina, CT; 2013). Создана Родольфо Борга, бывшим лидером местного отделения партии «Народ свободы». Правый центр, христианская демократия. 1 место из 35 в Совете провинции.
  • «Управлять Трентино» (итал. Amministrare il Trentino; 2008). Создана в результате раскола местного отделения партии «Вперёд, Италия». Правый центр, христианская демократия. 1 место из 35 в Совете провинции.
  • Автономистский союз ладинов (лад. Union Autonomista Ladina; итал. Unione Autonomista Ladina, UAL; 1983). Защита интересов ладинского меньшинства, центризм, прогрессивизм. 1 место из 35 в Совете провинции.
  • «Вместе за автономию» (итал. Insieme per l'Autonomia).
  • «Автономия 2020» (итал. Autonomia 2020).

Венеция:

  • Венецианская лига (лад. Łiga Vèneta, LV; 1979). Венецианский национализм, регионализм, федерализм, бюджетный федерализм. 5 мест в Палате депутатов, 5 мест в Сенате, 3 места в Европарламенте, 17 из 60 в Совете провинции.
  • Люди Будущего (итал. Futuro Popolare, FP; 2012). Создана лидером фракции Союза Центра в Региональном совете. Христианская демократия. 4 из 60 в Совете провинции.
  • Северо-Восточный союз (итал. Unione Nord-Est; 1996). Образована в результате раскола Венецианской лиги. Венецианский национализм.
  • Северо-Восточный Проект (итал. Progetto NordEst, PNE; 2004). Организована бывшими членами Венецианской лиги и Лиги Венецианской республики. Венецианский национализм, либертарианство, регионализм, федерализм, бюджетный федерализм. 1 место из 60 в Совете провинции.
  • Лига Венецианской республики (лад. Łiga Vèneta Republica, LVR; 1998). Образована в результате раскола Венецианской лиги. Венецианский национализм, регионализм, автономизм, бюджетный федерализм.
  • Независимость Венеции (итал. Indipendenza Veneta; 2010). Создана в результате слияния Венецианской национальной партии и Партией венецианцев под названием «Государство Венеция». Современное название с 2012 года. Венецианский национализм, сепаратизм, либерализм.

Фриули-Венеция-Джулия

  • Гражданская свобода (итал. Libertà Civica, LC; 2003). Создана сторонниками выдвижения на пост президента провинции Риккардо Илли. Центризм. 3 места из 49 в Совете провинции.
  • Словенский союз (словен. Slovenska skupnost, SSk; итал. Unione Slovena; 1963). Защита прав словенского меньшинства, центризм, христианская демократия. 1 место из 49 в Совете провинции. Входит в Европейский свободный альянс.
  • Фронт Джулии (итал. Fronte Джулиано, FG; 1995). Регионализм, сепаратизм, за воссоздание Свободной территории Триест.

Тоскана:

  • Более Тоскана (итал. Più Toscana, PT; 2012). Создана в результате раскола тосканской Лиги Севера. Регионализм.

Молизе:

  • Демократическая участие (итал. Partecipazione Democratica).

Кампания:

  • Федералистская демократия (итал. Democrazia Federalista).
  • Демократические народники (итал. Popolari Democratici; 2008). Создана членами партии Народники — Демократический союз за Европу, выступавшими за продолжение сотрудничества с левоцентристской коалиции «Союз». Центризм, христианская демократия.
  • Итальянская марксистско-ленинская коммунистическая партия (итал. Partito Comunista Italiano Marxista-Leninista, PCIM-L; 1999). Основана на базе Центра марксистской культуры и инициативы. Коммунизм, марксизм-ленинизм.

Базиликата:

  • Объединённые народники (итал. Popolari Uniti; 2008). Создана членами партии Народники — Демократический союз за Европу, выступавшими за продолжение сотрудничества с левоцентристской коалиции «Союз». Центризм, христианская демократия.

Апулия:

  • «Апулия прежде всего» (итал. La Puglia Prima di Tutto, PPdT; 2005). Организована сторонниками Раффаэле Фитто, бывшего лидера апулийского отделения «Вперёд, Италия». Центризм, регионализм. 4 места в Региональном совете.
  • Умеренные и народники (итал. Moderati e Popolari, MeP; 2010). Центризм, регионализм. 3 места в Региональном совете.
  • Южная лига действия (итал. Lega d'Azione Meridionale, LAM; 1993). Правые, регионализм.

Сардиния:

  • Сардинские реформаторы (итал. Riformatori Sardi, RS; 1993). Создана как часть партии «Пакт Сеньи». Правый центр, регионализм, христианская демократия, либерализм. 1 место в Палате депутатов, 6 мест из 80 в Региональном совете. Входит в коалицию «С Монти за Италию».
  • Сардинская партия действия (итал. Partito Sardo d'Azione, PSd'Az; сардин. Partidu Sardu, PSd’Az; 1921). Сардинский национализм, регионализм, социальный либерализм, социал-демократия. 5 мест из 80 в Региональном совете. Входит в Европейский свободный альянс.
  • Сардинский демократический союз — Националистический проект (итал. Unione Democratica Sarda – Progetto Nazionalitario, UDS; 1998). Создана как часть Демократического союза за Республику. Сардинский национализм, регионализм, автономизм, христианская демократия. 1 место из 80 в Региональном совете.
  • Независимая Республика Сардиния (сардин. Indipendèntzia Repùbrica de Sardigna, iRS; 2002). Левый центр, сардинский национализм, сепаратизм. социал-демократия, левое либертарианство, пацифизм. 1 место из 80 в Региональном совете.
  • Сардинская народная партия (итал. Partito del Popolo Sardo, PPS; 2003). Правый центр, федерализм, регионализм, христианская демократия, либерализм.
  • Сардинская нация (итал. Sardigna Natzione, SN; 1994). Создана на базе Сардинской партии сепаратистов. Сардинский национализм, сепаратизм, демократический социализм.

Сицилия:

  • Партия сицилийцев (итал. Partito dei Siciliani, PdS; 2012). Создана на базе сицилийского отделения Движения за автономию. Автономизм.
  • Сицилийское народное движение (итал. Movimento Popolare Siciliano, MPS; 2011). Образована бывшими членами «Народа свободы», Союза христианских демократов и центра и Демократической партии в поддержку регионального правительства Раффаэле Ломбардо. Центризм, регионализм.
  • Статья Четвёртая (итал. Articolo Quattro, A4; 2013). Создана группой депутатов областного совета от разных партий во главе с Лино Леанца. Центризм, регионализм. 5 мест в Областном совете.
  • Реформистские демократы Сицилии (итал. Democratici Riformisti per la Sicilia; 2013). Создана группой депутатов областного совета от разных партий во главе с Росарио Крочетта. Центризм, регионализм. 8 мест в Областном совете.

Исторические партии

Партии Королевства Италия

  • «Правая» (итал. Destra; 1849—1922). Другое название — Конституционалисты. В исторических исследованиях часто называется «Историческая правая», с тем, чтобы избежать путаницы с правыми движениями и партиями, которые были созданы в XX веке. Либеральный консерватизм, монархизм. Длительное время доминировала в Сардинском королевстве, а затем в объединённом Королевстве Италия. С 1861 по 1874 год партия неизменно получала на выборах большинство мест в Палате депутатов. В период с 1876 по 1900 год на выборах неизменно занимала второе место. Несмотря на доминирование в этот период «Левой» правым не раз из-за раздоров между разными группами внутри своих конкурентов удавалось формировать правительство. Влилась в Итальянскую либеральную партию.
  • «Левая» (итал. Sinistra; 1849—1922). В исторических исследованиях часто называется «Историческая левая», с тем, чтобы избежать путаницы с левыми движениями и партиями, которые были созданы в XX веке. Либерализм, прогрессизм. Беспрерывно находилась у власти в период с 25 марта 1876 года по 6 февраля 1891 года, при этом имела большинство в итальянском парламенте 43 года подряд, в первый раз проиграв выборы в 1919 году. Влилась в Итальянскую либеральную партию.
  • «Крайне левая» (итал. Estrema sinistra; 1877—1904). Образована после раскола партии «Левая». Также называлась Партия за демократию (итал. Partito della democrazia) и «Луч демократии» (итал. Fascio della democrazia). Радикально-либеральная партия, фактически представлявшая коалицию радикалов, республиканцев и социалистов. Преобразована в Итальянскую радикальную партию.
  • Итальянская революционная социалистическая партия (итал. Partito Socialista Rivoluzionario Italiano, PSRI; 1881—1893). Объединилась с Социалистической партией итальянских трудящихся.
  • Итальянская рабочая партия (итал. Partito Operaio Italiano, POI; 1882—1892). Объединилась с Социалистической лигой.
  • Итальянская социалистическая партия (итал. Partito Socialista Italiano, PSI; 1892—1994). Создана на базе социалистического крыла партии «Крайне левая», Итальянской рабочей партии и Социалистической лиги под названием Итальянская партия трудящихся (итал. Partito dei Lavoratori Italiani). Идеология: первоначально — социализм, марксизм, демократический социализм, радикальный социализм; с 1976 года под влиянием Беттино Кракси партия поправела, перейдя к социал-демократии, либеральному социализму, идеологии третьего пути, социальному либерализму, атлантизму и европеизму. В 1893 году после присоединения Революционной соцпартии переименована в Социалистическую партию итальянских трудящихся (итал. Partito Socialista dei Lavoratori Italiani). В 1894 году распущена властями. Восстановлена в 1895 году как Итальянская социалистическая партия. Во Второй республике была третьей партией Италии по силе и влиянию после христианских демократов и коммунистов. Последствия скандала «Тангентополи» привели к падению авторитета и популярности партии и её самороспуску.
  • Итальянская радикальная партия (итал. Partito Radicale Italiano; 1904—1922). Преемница партии «Крайне левая». В некоторых исторических исследованиях называется Историческая радикальная, по аналогии с Исторической правой и Исторической левой, с тем, чтобы избежать путаницы с Радикальной партией второй половины XX века. Объединились с несколькими незначительными либеральными партиями в Демократическую либеральную партию.
  • Итальянская реформистская социалистическая партия (итал. Partito Socialista Riformista Italiano; 1912—1924). Создатели — Леонида Биссолати, Иваноэ Бономи, Джина Пива, исключёнными из Итальянской соцпартии за поддержку премьер-министра Джованни Джолитти. Левый центр, социал-демократия, либеральный социализм. Преобразована в Демократическую национальную лигу.
  • Конституционная демократическая партия (итал. Partito Democratico Costituzionale; 1913—1919). Создана на базе левого крыла партии «Левая». Действовала преимущественно на Юге Италии. Социал-либерализм. Объединилась в Итальянскую социал-демократическую партию.
  • Итальянский союз борьбы (итал. Fasci italiani di combattimento; 1919—1921). Создана бывшим социалистом Бенито Муссолини. Преобразована в Национальную фашистскую партию.
  • Итальянская народная партия (итал. Partito Popolare Italiano; 1919—1926). Создана католическим священником Луиджи Стурцо при поддержке папы Бенедикта XV, обеспокоенного ростом социалистических настроений в Италии. Центризм, христианская демократия, популяризм. После Второй мировой войны многие лидеры Народной партии приняли участие в создании Христианско-демократической партии.
  • Независимая социалистическая партия (итал. Partito Socialista Indipendente). Участвовала в парламентских выборах 1919 (1 место в Палате депутатов) и 1921 годов (1 место).
  • Партия комбатантов (итал. Partito dei Combattenti). Участвовала в парламентских выборах 1919 (20 мест в Палате депутатов) и 1921 годов (10 мест).
  • Экономический партия (итал. Partito Economico). Участвовала в парламентских выборах 1919 (7 мест в Палате депутатов) и 1921 годов (5 мест).
  • Партия итальянских крестьян (итал. Partito dei Contadini Italiani; 1920—1926 и 1945—1963). Аграризм, социальный либерализм, христианский социализм. Защищала интересы мелких крестьян. Слилась с Итальянской республиканской партией.
  • Партия демократических реформ (итал. Partito Democratico Riformista). Участвовала в парламентских выборах 1921 года (11 мест в Палате депутатов).
  • Демократическая либеральная партия (итал. Partito Liberale Democratico; 1921—1922). Создана на базе блока «Либералы, демократы и радикалы». Социал-либерализм. Влилась в состав партии «Социал-демократия».
  • Итальянская социал-демократическая партия (итал. Partito Democratico Sociale Italiano; 1921—1926). Основана после слияния конституционных демократов с рядом других мелких леволиберальных партий. Левый центр, либерализм, социальный либерализм. До июля 1924 года входила в правительство Бенито Муссолини. После Второй мировой войны некоторые её члены присоединились к Демократической партии труда.
  • Социалистическая единая партия (итал. Partito Socialista Unitario; 1922—1926). Организована умеренными деятелями Итальянской соцпартии во главе с Филиппо Турати и Джакомо Маттеотти. Левый центр, социал-демократия, антифашизм. После роспуска в 1926 году преобразована в Социалистическую партию итальянских трудящихся (итал. Partito Socialista dei Lavoratori Italiani, PSLI). В 1927 году переименована в Социалистическую единую партию итальянских трудящихся (итал. Partito Socialista Unitario dei Lavoratori Italiani, PSULI). Воссоединилась с Итальянской соцпартией.
  • Национальная фашистская партия (итал. Partito Nazionale Fascista; 1921—1943). Создана на базе Итальянского союза борьбы Бенито Муссолини. Итальянский фашизм, корпоративизм, монархизм, антикоммунизм, консерватизм, авторитаризм. Правящая в Италии партия с 1921 по 1943 годы. Запрещена после свержения Муссолини.
  • Итальянская коммунистическая партия (итал. Partito Comunista Italiano, PCI; 1921—1991). Создана в результате раскола Соцпартии под названием Коммунистическая партия Италии (итал. Partito Comunista d'Italia, PCI). Современное название с 1943 года. Коммунизм, марксизм-ленинизм, в 1970-х—1980-х годах — еврокоммунизм. После развала СССР и всей социалистической системы преобразована в Партию демократических левых сил. Левое крыло образовало Партию коммунистического возрождения.
  • Партия действия (итал. Partito d'Azione, PDA; 1942—1947). Основана членами подпольной антифашистской организации «Справедливость и свобода» (итал. Giustizia e Libertà) при участии либеральных социалистов и демократов, сторонников Карло Росселли и Пьеро Гобетти. Левый центр, республиканизм, либеральный социализм, либерализм. После самороспуска основная часть членов партии во главе с Риккардо Ломбарди присоединились к Итальянской соцпартии, в то время как группа Уго Ла Малфы вошла в Итальянскую республиканскую партию.
  • Республиканская фашистская партия (итал. Partito Fascista Repubblicano, PFR; 1943—1945). Основана в качестве преемника Национальной фашистской партии после её запрета. Правящая и единственная легальная партия Итальянской социальной республики (государства, образованного на оккупированной нацистской Германией территории северной и частично центральной Италии). Прекратила своё существование с падением режима Итальянской социальной республики в апреле 1945 года.
  • Демократическая партия труда (итал. Partito Democratico del Lavoro, DL; 1943—1948). Основана как наследник Итальянской социал-демократической партии. Лидеры — Иваноэ Бономи, Меуччо Руини и Энрико Моле. Левый центр, социал-демократия, либеральный социализм, реформизм, либерализм, социальный либерализм. После самороспуска большая часть членов присоединились к Итальянской демократической социалистической партии.

Партии Первой республики

  • Итальянская либеральная партия (итал. Partito Liberale Italiano, PLI; 1922—1994). Создана в результате объединения праволиберальной партии «Левая» и умеренно-консервативной партии «Правая». Монархизм (1922—1948), либерализм, экономический либерализм, социальный либерализм, консервативный либерализм, атлантизм. В первой половине 1920-х годов, опасаясь прихода к власти социалистов и коммунистов, поддерживала Бенито Муссолини. В 1926 году распущена фашистским режимом. Восстановлена в 1943 году. После скандала «Тангентополи», приведшего к падению Первой республики, партия самораспустилась.
  • Христианско-демократическая партия (итал. Democrazia Cristiana, DC; 1942—1994). Основана как идеологический преемник Итальянской народной партии (1919—1926). Центризм, христианская демократия, популяризм. С 1946 по 1992 годы была ведущей политической силой Первой итальянской республики, постоянно занимая первое место на выборах в парламент. С 10 декабря 1945 года и по 10 мая 1994 года представители партии неизменно входили в состав Совета министров Италии, возглавляя его в 45 случаях из 51. Последствия скандала «Тангентополи» привели к падению авторитета и популярности партии и её самороспуску.
  • Христианско-социальная партия (итал. Partito Cristiano Sociale; 1944—1948). Создана философом и библиотекарем Библиотеки Ватикана Херардо Бруни. Левые, социальные христиане, христианский социализм, аграрианизм. После поражения на выборах 1948 года распалась.
  • Национальная монархическая партия (итал. Partito Nazionale Monarchico, PNM; 1946—1959). Организована сторонниками монархии из числа консерваторов, либеральных консерваторов, консервативных либералов и националистов, став конкурентом христианских демократов на правом фланге. Правые, консерватизм, монархизм. Наибольшей популярностью пользовалась в Южной Италии. После раскола 1954 года популярность партии сильно упала и она влилась в Итальянскую демократическую партию монархического единства.
  • Фронт обычных людей (итал. Fronte dell'Uomo Qualunque, UQ; 1946—1972). Учреждена драматургом и журналистом Гульельмо Джаннини как альтернатива сразу и фашистам и левым. Популизм, антикоммунизм, антиэтатизм, монархизм, куалюнкуизмо (пренебрежение к политике), выступала против профессионализации и идеологизации политики. После успешного выступления на первых послевоенных выборах стала быстро терять популярность. Большая часть членов перешли в Национальную монархическую и Либеральную партии, часть присоединились к новорождённому Итальянскому социальному движению. Растерявшая популярность и влияние партия просуществовала до 1972 года, когда её остатки влились в Социальное движение.
  • Итальянское социальное движение (итал. Movimento Sociale Italiano, MSI; 1946—1995). Создана группой членов Национальной фашистской партии, признавших основы конституционного строя, но выступавших за возрождение фашизма и против коммунизма. Неофашизм, постфашизм, итальянский национализм, консерватизм, корпоратизм. с 1972 года носила название Итальянское социальное движение — Национальне правые (итал. Movimento Sociale Italiano - Destra Nazionale, MSI-DN). Преобразована в Национальный альянс.
  • Объединённая социалистическая партия (итал. Partito Socialista Unitario; 1949—1951). Основана умеренными членами Итальянской соцпартии во главе с бывшим министром внутренних дел Джузеппе Ромита, выступавшими за сотрудничество с христианскими демократами, и группой левых членов Итальянской социалистической рабочей партии. Социал-демократия. Слилась с Социалистической рабочей партией, образовав Итальянскую демократическую социалистическую партию.
  • «Социалистическая автономия» (итал. Autonomia Socialista; 1953). Основана в феврале 1953 года группой членов Итальянской социалистической рабочей партии во главе с Пьеро Каламандреи, недовольными новым избирательным законом, поддержанным партией. Социал демократия. В апреле 1953 года объединилась с некоторыми недовольными членами Итальянской республиканской партии во главе с Ферруччо Парри, сформировав партию «Народное единство».
  • Национальный демократический альянс (итал. Alleanza Democratica Nazionale, ADN; 1953). Создана в марте 1953 года группой членов Итальянской либеральной партии во главе с Епикармо Корбино и Джузеппе Нитти, недовольными новым избирательным законом, поддержанным партией. Либерализм. Вскоре к ней присоединились христианский демократ Раффаэле Терранвоа, республиканец Франко Антоничелли и бывший лидер Сицилийского движения за независимость Андреа Финокьяро Априле. Не сумев получить ни одного места в Палате депутатов на выборах летом 1953 года, партия самораспустилась.
  • Народное единство (итал. Unità Popolare, UP; 1953). Создана в апреле 1953 года в результате объединения партии «Социалистическая автономия» и части членов Итальянской республиканской партии во главе с Ферруччо Парри, недовольных новым избирательным законом. После провала на выборах летом 1953 года фактически прекратила свою деятельность, но официально самороспустилась только в 1957 году.
  • Союз независимых социалистов (итал. Unione Socialista Indipendente, USI; 1953—1957). Организован членами Движения итальянских трудящихся, автономистами из Соцпартии, бывшими членами Соцпартия итальянских трудящихся и ИСП, христианскими социалистами (в том числе Херардо Бруни) и группой бывших бойцов Партии действия. Воссоединились с ИСП.
  • Народная монархическая партия (итал. Partito Monarchico Popolare, PMN; 1954—1959). Образована мэром Неаполя Акилле Лауро в результате раскола Национальной монархической партии. Правые, консерватизм, монархизм. Влилась в Итальянскую демократическую партию монархического единства.
  • Радикальная партия (итал. Partito Radicale, PR; 1955—1989). Основана группой членов левого крыла Либеральной партии во главе с Марко Панелла. Радикализм, социальный либерализм, левое либертарианство, антиклерикализм. Преобразована в Транснациональную радикальную партию.
  • Итальянская демократическая партия монархического единства (итал. Partito Democratico Italiano di Unità Monarchica; 1959—1972). Образована в результате воссоединения Национальной монархической и Народной монархической партий. Правый центр, правые, монархизм, либеральный консерватизм, популизм. Объединилась с Итальянским социальным движением.
  • Итальянская социалистическая партия пролетарского единства (итал. Partito Socialista di Unità Proletaria, PSIUP; 1964—1972). Основана группой членов левого крыла Итальянской соцпартии, недовольных сотрудничеством с христианскими демократами. После ряда провалов на выборах большая часть членов партии вступили в Итальянскую компартию, правое крыло вернулось в ИСП, левое создало Партию пролетарского единства.
  • «Манифест» (итал. il manifesto; 1972—1974). Создана на базе одноимённой ежедневной газеты итальянских коммунистов. Марксизм, коммунизм, революционный социализм. Объединилась с Партией пролетарского единства.
  • Партия пролетарского единства (итал. Partito di Unità Proletaria, PdUP; 1972—1974). Организована в результате слияния левого крыла Социалистической партии пролетарского единства и левокатолического Рабочего политического движения. Коммунизм, радикальный социализм. Объединилась с группой «Манифест».
  • Партия пролетарского единства за коммунизм (итал. Partito di Unità Proletaria per il Comunismo; 1974—1984). Другое название — «Пролетарская демократия» (итал. Democrazia Proletaria, DP) на выборах 1976 года. Образовано в результате слияния группы «Манифест» и Партии пролетарского единства. Коммунизм, марксизм-ленинизм, радикальный социализм. Влилась в Итальянскую компартию, но электоральный союз стал самостоятельной партией «Пролетарская демократия».
  • Национальные демократы (итал. Democrazia Nazionale, DN; 1977—1979). Создана как дублёр Итальянского социального движения после поражения на выборах 1976 года в рамках соглашения с Христианско-демократической партии о переходе от неофашизма к более умеренной постфашистской идеологии. Национальный консерватизм. После провала на выборах 1979 года самораспустилась.
  • Федерация зелёных списков" (итал. Federazione delle Liste Verdi; 1986—1990). Первая общенациональная организация зелёных Италии. Объединилась с партией «Зелёная радуга».
  • «Зелёная радуга» (итал. Verdi Arcobaleno; 1989—1990). Основана группой членов партии «Пролетарская демократия» и частью Радикальной партии. Левые, защита окружающей среды, экосоциализм, пацифизм. Объединилась с Федерацией зелёных списков".
  • «Пролетарская демократия» (итал. Democrazia Proletaria, DP; 1978—1991). Создана в 1975 году как коалиция Партии пролетарского единства за коммунизм, «Рабочего авангарда», Движения трудящихся за социализм, Марксистско-ленинской коммунистической организации, Коммунистической революционной группы и Союза коммунистов. Объединила коммунистов, несогласных с линией руководства ИКП, с частью троцкистов и левых социалистов. В 1978 году часть членов Партии пролетарского единства за коммунизм и большинство членов «Рабочего авангарда» и Союза коммунистов объединились в одноимённую партию. Развал СССР и всей социалистической системы привёл к выходу из партии части членов, вступивших в партию «Зелёная радуга» и последующему самороспуску. Большая часть членов присоединились к Партии коммунистического возрождения.

Партии Второй республики

  • Список Паннелла (итал. Lista Pannella; 1989—1999). Создана группой членов Радикальной партии во главе с её основателем Марко Паннелла после её преобразования в Транснациональную радикальную партию. Радикализм, либертарианство, либерализм, экономический либерализм. В разное время называлась Список Паннелла, Список Паннелла—Реформаторы, Список Паннелла—Сгарби. Преобразован в Список Бонино.
  • Партия демократических левых сил (итал. Partito Democratico della Sinistra, PDS; 1991—1998). Создана в результате преобразования Итальянской компартии после её перехода к демократическому социализму. Посткоммунизм, демократический социализм, социал-демократия. Преобразована в партию Левые демократы.
  • Сеть за демократическую партию (итал. La Rete per il Partito Democratico; 1991—1999). Создана под названием Движение за демократию — Сеть (итал. Movimento per la Democrazia – La Rete) мэром Палермо Леолука Орландо с целью оживить нравственные традиции итальянской демократии и для борьбы с мафией. Христианская демократия, социальный либерализм. В 1996 году переименована. Влилась в партию Романо Проди Демократы.
  • Демократический альянс (итал. Alleanza Democratica, AD; 1993—1997). Создан в 1992 году как коалиция социал-демократической партии Союз прогрессистов 18 октября, либерально-центристской партии «Народная реформа» и группы сторонников координатора Республиканской партии Джорджо Боги. Социальный либерализм. Объединился с Демократическим союзом.
  • Союз центра (итал. Unione di Centro; 1993—1999). Создана группой членов Либеральной партии во главе с Раффаэле Коста. Либерализм, умеренность, антикоммунизм. Влились в «Вперёд, Италия».
  • Социальные христиане (итал. Cristiano Sociali, CS; 1993—1998). Создана группой членов левого крыла ХДП Италии. Левые христиане, социал-демократия, христианский социализм. Присоединились к партии Левые демократы, образовав одноимённую фракцию.
  • Пакт Сеньи (итал. Patto Segni; 1993—2003). Создан христианским демократом Марио Сеньи, сыном Президента Итальянской Республики Антонио Сеньи. Центризм, христианская демократия, социальный либерализм. Объединился в Пакт либерал-демократов.
  • Либерально-демократическая организация (итал. Fondazione Liberaldemocratica; 1994—1996). Создана группой членов партии «Пакт Сеньи», недовольных её союзом с Демпартией левых сил. Христианская демократия, либерализм. Присоединились к партии Сильвио Берлускони «Вперёд, Италия».
  • «Итальянские социалисты» (итал. Socialisti Italiani, SI; 1994—1998). Основана членами распавшейся Соцпартии. Социал-демократия. Вошла в состав партии «Итальянские социал-демократы».
  • Федерация лейбористов (итал. Federazione Laburista, FL; 1994—1998). Организована группой бывших членов Соцпартии. Социал-демократия, либеральный социализм. Присоединилась к партии Левые демократы, образовав фракцию Лейбористы — Либеральные социалисты.
  • Республиканская левая (итал. Sinistra Repubblicana, SR; 1994—1998). Основана членами левого крыла Республиканской партии во главе с Джорджо Боги, Джузеппе Айала и Либеро Гуальтьери, недовольными разрывом с Демократическим альянсом и вхождение в коалицию «Пакт Италии». Левый центр, социал-демократия, социальный либерализм. Присоединились к партии Левые демократы, образовав одноимённую левоцентристскую фракцию.
  • Итальянская народная партия (итал. Partito Popolare Italiano, PPI; 1994—2002). Создана как преемник ХДП Италии. Центризм, христианская демократия, левые христиане. Влилась в партию «Маргаритка: Демократия — это свобода».
  • Христианско-демократический центр (итал. Centro Cristiano Democratico, CCD; 1994—2002). Организована группой членов Итальянской народной партии, выступавших за союз с Сильвио Берлускони. Правый центр, христианская демократия. Объединился в Союз христианских демократов и центра.
  • Партия федералистов (итал. Partito Federalista; 1994—2008). Создана группой членов «Лиги Севера» под названием Союз федералистов. Сменила название в 1995 году. Федерализм, конфедерализм. После смерти в 2001 году своего основателя, сенатора и политолога Джанфранко Мильо, фактически прекратила своё существование. Остатки партии объединились с Движением за автономию.
  • «Вперёд, Италия» (итал. Forza Italia, FI; 1994—2009). Основана медиамагнатом Сильвио Берлускони с целью не допустить победы на выборах левых сил. Правый центр, христианская демократия, либеральный консерватизм, либерализм. Преобразована в партию «Народ свободы».
  • Лига итальянских федералистов (итал. Lega Italiana Federalista, LIF; 1995—1996). Основана группой членов Лиги Севера, недовольных разрывом союза с Сильвио Берлускони. Федерализм, либерализм. После провала на выборах 1995 года самораспустилась. Большая часть лиги присоединились к партии Федералисты и либерал-демократы, другие к Союзу федералистов.
  • Унитарное движение коммунистов (итал. Movimento dei Comunisti Unitari, CU; 1995—1998). Основана в результате раскола Партии коммунистического возрождения по вопросу поддержки правительства Ламберто Дини. Объединилось в партию Левые демократы.
  • Объединённые христианские демократы (итал. Cristiani Democratici Uniti, CDU, 1995—2002). Организована группой членов Итальянской народной партии, выступавших за союз с Сильвио Берлускони. Правый центр, христианская демократия. В 1998 году вошли в состав Демократического союза за Республику, в 1999 году партия была восстановлена. Объединились в Союз христианских демократов и центра.
  • Национальный альянс (итал. Alleanza Nazionale, AN; 1995—2009). Создан в результате трансформации Итальянского социального движения из крайнеправой неофашистской партии в правоконсервативную. Правые, консерватизм, постфашизм, национальный консерватизм, правый популизм. Вошла в состав партии«Народ свободы».
  • Федералисты и либерал-демократы (итал. Federalisti e Liberaldemocratici, FLD; 1996). Создана в 1994 году как парламентская группа, объединившая депутатов от «Пакта Сеньи», Лиги Севера, «Вперёд, Италия», Союза центра и Южной лиги действий. Федерализм, либерализм. Объединилась с партией Союз центра.
  • Демократический союз (итал. Unione Democratica, UD; 1996—1999). Создана на базе партии Демократический альянс. Левый центр, центризм, социал-демократия, либерализм, социальный либерализм. Влилась в партию Романо Проди Демократы.
  • Итальянское обновление (итал. Rinnovamento Italiano, RI; 1996—2002). Основан премьер-министром Ламберто Дини при участии групп бывших либералов, социалистов, христианских демократов, республиканцев и социал-демократов как часть левоцентристской коалиции «Олива» во главе с Романо Проди. Центризм, либерализм. Влилась в партию «Маргаритка: Демократия — это свобода», образовав фракцию «Обновление».
  • Реформисты за Европу (итал. Riformisti per l'Europa; 1997—1998). Сформирован группой членов Демократического союза, в основном бывших социалистов. Социал-демократия, европеизм. Присоединились к партии Левые демократы, образовав фракцию «Европейские реформисты».
  • Христианские демократы за Республику (итал. Cristiani Democratici per la Repubblica, CDR; 1998). Создана в результате раскола Христианско-демократического центра сторонниками Франческо Коссиги из числа неоцентристов. Центризм, христианская демократия. Вскоре после создания вошли в состав Демократического союза за Республику.
  • Демократический союз за Республику (итал. Unione Democratica per la Repubblica, UDR; 1998—1999). Основан в феврале 1998 года как коалиция группой депутатов-правоцентристов во главе с Франческо Коссига, Марио Сеньи и Клементе Мастелла с целью обеспечения большинства в парламенте для правительства Массимо д’Алема. Центризм, христианская демократия. В июне Христианские демократы за Республику, Объединённые христианские демократы и «Пакт Сеньи» объединились в единую партию. Из-за разногласий между Коссигой и Мастелла партия распалась в феврале 1999 года. Сторонники Мастеллы вошли в Союз демократов за Европу (UDEUR), сторонники Коссиги в Союз за Республику, часть членов восстановили партии Объединённые христианские демократы и «Пакт Сеньи», оставшиеся присоединились к Федерации либералов или к «Вперёд, Италия».
  • Левые демократы (итал. Democratici di Sinistra, DS; 1998—2007). Основана на базе Демпартии левых сил при участии Социальных христиан, Унитарного движения коммунистов, Федерации лейбористов, Республиканской левой, Реформистов за Европу и Демократической федерации (Сардиния). Левый центр, социал-демократия, демократический социализм. Объединились в Демократическую партию.
  • Итальянские демократические социалисты (итал. Socialisti Democratici Italiani, SDI; 1998—2007). Основана в результате слияния партии Итальянские социалисты, Социалистической лиги и социал-демократов, при участии части членов Федерации лейбористов и Социалистической партии. Левый центр, социал-демократия, демократический социализм, либеральный социализм, социальный либерализм. После раскола последователи Октавиана Дель Турко присоединились к Демократической партии, сторонники Энрико Боселли приняли участие в восстановлении Итальянской соцпартии.
  • Союз за Республику (итал. Unione per la Repubblica, UpR; 1999—2001). Создана сторонниками Франческо Коссиги после распада Демократического союза за Республику. Центризм, христианская демократия. Большинство членов присоединились к «Вперёд, Италия».
  • Демократы (итал. I Democratici; 1999—2002). Создана сторонниками Романо Проди. Центризм, социальный либерализм, христианская демократия, социал-демократия, левые христиане. Влилась в Демократическую партию, образовав фракцию «Оливисты».
  • Список Бонино (итал. Lista Bonino; 1999—2004). Основан на базе партии Список Паннелла и назван по имени радикала Эммы Бонино (Еврокомиссар по вопросам гуманитарной помощи и защиты прав потребителей в 1995—1999). Радикализм, либертарианство, либерализм, экономический либерализм, европеизм. Преобразован в Список Кошиони.
  • Европейская демократия (итал. Democrazia Europea, DE; 2000—2002). Основана членами Итальянской народной партии и Движения автономистов за Европу, неодемохристианами из Движения за возрождение Христианско-демократической партии и сторонниками сенатора Джулио Андреотти как альтернатива правоцентристскому «Дому свобод» и левоцентристской «Оливы». Цент
  • Автономисты за Европу (итал. Autonomisti per l'Europa, ApE; 2000—2009). Образована группой членов Лиги Севера, исключёнными из партии. Автономизм, регионализм, федерализм, либерализм, христианская демократия. В 2000—2002 годах входили в состав партии Европейская демократия. Не сумев стать альтернативой Лиге Севера фактически распалась.ризм, христианская демократия, европеизм. Объединились в Союз христианских демократов и центра.
  • «Маргаритка: Демократия — это свобода» (итал. Democrazia è Libertà – La Margherita; 2002—2007). Создана в результате слияния Итальянской народной партии, партий «Демократы» и «Итальянское обновление» во главе с бывшим мэром Рима Франческо Рутелли. Центризм, левые христиане, социальный либерализм, христианская демократия, социал-демократия. Объединились в Демократическую партию.
  • Пакт либерал-демократов (итал. Patto деи Liberaldemocratici, PLD; 2003—2006). Другие названия — Пакт—Либерально-демократическая партия и Пакт Сеньи—Сконьямильо. Создан политиками Марио Сеньи, Карло Сконьямильо и Микеле Косса (лидер Сардинских реформаторов) как альтернатива правоцентристскому «Дому свобод» и левоцентристской «Оливы». Центризм, либерализм, христианская демократия. После поражения на выборах в Европейского парламента в 2004 году фактически прекратил своё существование.
  • Список Кошиони (итал. Lista Coscioni; 2004—2005). Создан на базе партии Список Бонино при участии Ассоциации Луки Кошиони за свободу научных исследований. Радикализм, либертарианство, либерализм, экономический либерализм, антиклерикализм. Влились в партию Итальянские радикалы.
  • Демократическая левая (итал. Sinistra Democratica, SD; 2007—2010). Создана группой членов партии Левые демократы, недовольными объединением в Демократическую партию. Демократический социализм, зелёная политика. Объединились в партию «Левые, экология, свобода».
  • Критическая левая (итал. Associazione Sinistra Critica, SC; 2008—2013). До января 2008 года действовало как троцкистское течение внутри Партии коммунистического возрождения. Марксизм, троцкизм, социалистический феминизм, экосоциализм. Ядро — ассоциация «Красное знамя», входящая в Четвёртый интернационал. «Критическая левая» самораспустилась, большинство членов перешли на антипартийные позиции, но сохранили связи с интернационалом.
  • Движение за левых (итал. Movimento per la Sinistra, MPS; 2009—2010). Образовано Ники Вендолой в результате раскола Партии коммунистического возрождения. Социализм, коммунизм. Объединились в партию «Левые, экология, свобода».
  • «Народ свободы» (итал. Il Popolo della Libertà, PdL; 2009—2013). Основана Сильвио Берлускони в 2007 году как федерация правыоцентристских и правых партий, в том числе «Вперёд, Италия» и Национальный альянс, для участия в выборах 2008 года. Затем преобразована в единую партию. Правый центр, либеральный консерватизм, христианская демократия, либерализм. 28 июня 2013 года Берлускони объявил о возрождении партии «Вперёд, Италия» и превращении «Народа свободы» в правоцентристскую коалицию.

Напишите отзыв о статье "Политические партии Италии"

Примечания

  1. 1 2 Комкова Г. Н., Колесников Е. В., Афанасьева О. В. «Конституционное право зарубежных стран»: учебник для бакалавров. 16.3. «Партийная система и основные политические партии Италии». 4-е изд., перераб. и доп. М., Издательство «Юрайт», 2013. — 415 с.
  2. РГРК «Голос России»: [rus.ruvr.ru/news/2013_12_14/Italija-bolshe-ne-budet-finansirovat-politicheskie-partii-7361/ «Италия больше не будет финансировать политические партии»]. 14.12.2013

Отрывок, характеризующий Политические партии Италии

– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.
– Sire! – сказал он. – Votre Majeste signe dans ce moment la gloire de la nation et le salut de l'Europe! [Государь! Ваше величество подписывает в эту минуту славу народа и спасение Европы!]
Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.