Политология

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Политоло́гия (греч. πολιτικός — общественный, от греч. πολίτης — гражданин, далее от греч. πόλις — город; др.-греч. λόγος — учение, слово), или политическая наука, — наука о политике, то есть об особой сфере жизнедеятельности людей, связанной с властными отношениями, с государственно-политической организацией общества, политическими институтами, принципами, нормами, действие которых призвано обеспечить функционирование общества, взаимоотношения между людьми, обществом и государством.

Лицо, занимающееся политологией, называется политологом.





История политологии как науки

Историю развития политологии можно условно разделить на три периода:

  1. Философский. Возникает в Древнем мире. Продолжается до середины XIX века. Аристотель — основатель политической науки; Цицерон, известный оратор, также много сделал для развития этой науки; Платон; Никколо Макиавелли — итальянский учёный, живший во Флоренции (XVI век), который считается основателем современной политологии, первым представил политологию как самостоятельную науку.
  2. Эмпирический. Середина XIX в. — 1945 год. Начинается изучение политологии научными методами. Большое влияние на её развитие оказала социология. Возникает движение марксизм. В 1920-30-е годы центром политологии становится США. Начинается преподавание политической науки в учебных заведениях.
  3. Рефлексия. 1945 год — продолжается до наших дней. В 1948 году под эгидой ЮНЕСКО был созван международный коллоквиум политологов, где рассматривались вопросы политической науки, был определён предмет, объект, задачи политологии. Всем странам было рекомендовано ввести эту науку для изучения в высших учебных заведениях.

Научные труды:

История политологии как учебной дисциплины

Как учебная дисциплина, политика стала включаться в учебные программы европейских университетов с конца XIV века. Первоначально её преподавание сводилось к изучению «Политики» Аристотеля.

Качественное изменение преподавания политики произошло во второй половине XIX века во многом благодаря развитию социологии и методологии позитивизма. В европейских и северо-американских университетах появились кафедры и даже факультеты политических наук. Первой в 1857 году была открыта кафедра истории и политической науки в Колумбийском университете (США, 1857). Также были открыты Академия нравственных и политических наук в Мадриде (Испания, 1861), Свободная школа политических наук в Париже (Франция, 1871), Школа политической науки в Колумбии (США, 1880), Общество государствоведения в Берлине (Германия, 1883), Лондонская школа экономических и политических наук (Великобритания, 1895).

Значительную роль в развитии политологического образования сыграл международный симпозиум по политической науке, проведённый в 1948 году под эгидой ЮНЕСКО. Именно тогда был предложен термин «политология» и была разработана рекомендация по введению преподавания соответствующей дисциплины в рамках системы высшего образования.

История политологии в России

Первые опыты преподавания политики в учебных заведениях России относятся к началу XVIII века, а с середины века политику стали изучать в философском классе Славяно-греко-латинской академии. Отдельные политические дисциплины преподавались в Академическом университете. Но только М. В. Ломоносов предложил ввести преподавание отдельного общего курса политики в проекте Московского университета, открытого в 1755 году[1]. Этот курс начал читать первый профессор кафедры политики[2] К. Г. Лангер с конца 1760-х годов.

С 1804 по 1835 год в составе Московского университета и других российских университетов работал факультет нравственных и политических наук, готовящий специалистов в области политики и политической экономии[3]. Университетский устав 1835 года существенно ограничил возможность изучения политической проблематики в университетах. После принятия Университетского устава 1863 года политические науки стали изучаться на кафедрах энциклопедии права (дисциплины: Энциклопедия юридических и политических наук, История философии права), государственного права (дисциплины: Теория государственного права, Государственное право важнейших иностранных государств, Русское государственное право), политической экономии и статистики юридического факультета Московского университета[4]. После 1917 года сложившаяся система преподавания политических наук была разрушена.

Необходимость идеологической борьбы с СССР в конце 1940-х, одной из идеологических платформ которого была политэкономия (см. Политология СССР), а также бурное послевоенное развитие такого направления социологии как политтехнология, побудила политическую элиту стран НАТО, снять негласное табу с этой темы, дополнив её политтехнологией, и оформить как самостоятельную отрасль научного знания; до того круг вопросов, связанных с теорией государственного устройства, рассматривался в рамках философии, а с конца XIX века — и в социологии.

В СССР политология официально была признана «буржуазной лженаукой»[5], что, однако, не помешало открытию в 1955 году Советской ассоциации политических наук. В 1963 году на базе МВТУ им. Баумана и МГУ им. Ломоносова был создан Университет политической пропаганды (c 1989-го Университет политических проблем), в рамках которого начинается преподавание политологии.

Возрождение политологии в современной России происходит в 1989 году — со времени введения дисциплины в реестр специальностей вузов страны и открытия кафедр и отделений политологии: в марте 1989 года в Ленинградском государственном университете на философском факультете СПбГУ (первая в СССР и РФ), в РУДН, МГИМО, тогда же открылось отделение политологии[2] Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, позже преобразованное в [polit.msu.ru факультет политологии МГУ].

Новый импульс к развитию университетская политология получила в 2008—2009 годах в результате полноценной институционализации этой дисциплины в рамках отдельных факультетов крупнейших университетов России — в сентябре 2008 года был создан Факультет политологии МГУ[6], в марте 2009 года — факультет политологии СПбГУ.

Объект и предмет политологии

В первую очередь объектом изучения политологии как науки является политическая власть, основы её правовой системы, определение основ её легитимности, выяснение механизмов обеспечения её стабильности и оптимальности с точки зрения правления. Кроме этого, объектом изучения политической науки является политика, политическая сфера общественной жизни. Предметом политологии являются закономерности взаимоотношений социальных субъектов по поводу политической власти. Конечно, эти проблемы изучаются не только политологией, но и философией, социологией, государственно-правовой наукой и т. д. Политология же изучает их, интегрируя в себя отдельные аспекты этих дисциплин.

В рамках системно-управленческого подхода в политологии объектом изучения политологии называются процессы и эффективность политического управления всеми видами технологий и процессов жизнедеятельности в государстве. В качестве логической основы системы политического управления рассматривается идеология. При системно-управленческом подходе в политологии формулируются функции и роли идеологии, политической культуры, гражданского общества (как субъекта и объекта политического управления), разработана система коэффициентов для количественной оценки эффективности политического управления и оценки деятельности политических субъектов.

В представлении многих учёных политология представляет собой междисциплинарную науку, предметом изучения которой являются тенденции и законы функционирования и развития политической жизни, которые отражают реальный процесс включения субъектов политики в деятельность с реализацией политической власти и политических интересов. Но в то же время многие учёные придерживаются противоположной точки зрения, полагая, что нет особых оснований для открытия «вечных» истин и «неизменных» политических законов[7]. По их мнению, часто сторонники поиска политических законов не учитывают главного — то, что один теоретик рассматривает как «прогресс», для другого оказывается регрессом.

Проблемы, которыми занимается политология, можно разделить на три крупных блока[8]:

  1. философские и идейно-теоретические основания политики, системообразующие признаки и важнейшие характеристики подсистемы политического, политические феномены, свойственные тому или иному конкретному периоду истории;
  2. политические системы и политическая культура, отличия и сходства между различными политическими системами, их преимущества и недостатки, политические режимы, условия их изменения и т. д.;
  3. политические институты, политический процесс, политическое поведение и т. д.

Методы и методологии политологических исследований

Политология имеет большой арсенал исследовательских методов, поскольку является междисциплинарной наукой и использует методологическую базу всех смежных дисциплин.

Большинство исследователей склонны выделять три группы методов.

Первая группа — общелогические методы, используемые политологией как одной из обществоведческих наук (философия, социология, экономика). Это — не собственно методы политической науки. Сюда входят:

Вторая группа — методы эмпирических исследований, получения первичной информации о политических фактах. Сюда относятся:

На основе вышесказанного можно выделить третью группу — методологии (концептуальные практико-теоретические подходы к исследованию, объединяющие совокупности специфических методов) политической науки. К ним относятся:

  1. Социологическая — предполагает выяснение зависимости политики от общества, социальной обусловленности политических явлений, в том числе влияния на политическую систему экономических отношений, социальной структуры, идеологии, культуры. В своих крайних проявлениях представлена в марксизме — тезис зависимости политической структуры от экономического базиса.
  2. Бихевиоралистская — пришла на смену институциональной. Особое развитие получила в США в последней трети XIX в. Претендует на максимальную научность в политологии, широко использует методы естественных наук, конкретной социологии. Суть бихевиоралистской методологии заключается в изучении политики посредством конкретного исследования многообразного поведения отдельных личностей и групп (но не институтов). Конституирующие начала данного подхода: 1) политика имеет личностное измерение, групповые действия людей так или иначе восходят к поведению отдельных личностей, которые и являются объектом исследования; 2) доминирующие мотивы поведения людей — психологические, они могут иметь и индивидуальную природу; 3) политические явления измеряются количественно; это открывает перед политологами возможность использования математики.
  3. Нормативно-ценностная — предполагает выяснение значения политических явлений для общества и личности, их оценку с точки зрения общего блага и справедливости, свободы, уважения человеческого достоинства и т. п. Этот подход ориентирует на разработку идеала политического устройства и путей его практического воплощения. Он исходит из должного или желаемого и в соответствии с этим строит политические институты и поведение.
  4. Функциональная — требует изучения зависимостей между политическими явлениями, проявляющимися в опыте, например, взаимосвязей между уровнем экономического развития и политическим строем, между степенью урбанизации населения и его политической активностью, между количеством политических партий и избирательной системой.
  5. Системная, применительно к политике, была впервые разработана в 50-60-е годы XX в. Д. Истоном и Т. Парсонсом. Суть этого подхода состоит в рассмотрении политики как целостного, сложного организма, саморегулирующегося механизма, находящегося в непрерывном взаимодействии с окружающей средой через вход и выход системы. Политической системе принадлежит верховная власть в обществе.
  6. Антропологический подход — противоположен во многом социологическому. Он требует изучения обусловленности политики не социальными факторами, а природой человека как родового существа, имеющего инвариантный набор основополагающих потребностей (в пище, одежде, жилище, безопасности, духовном развитии и т. д.).
  7. Психологический подход — сходен с антропологическим. Однако, в отличие от последнего, он имеет в виду не человека вообще как представителя рода, а конкретного индивидуума, что предполагает учёт его родовых качеств, социального окружения, особенностей индивидуального развития. Важнейшее место здесь занимает психоанализ, основы которого разработал 3игмунд Фрейд.
  8. Социально-психологический подход аналогичен психологическому, однако применительно к индивидам, в зависимости от их принадлежности к социальным группам, этносам. С его помощью исследуется психологический характер этих групп (наций, классов, малых групп, толпы и т. д.).
  9. Критико-диалектический подход широко применялся в советском марксизме. Анализ политических явлений проводился в контексте выявления внутренних противоречий как источника самодвижения политики. Пользуются им и в неомарксизме (Ю. Хабермас, Т. Адорно и др.), прибегает к нему также леволиберальная и социалистическая мысль.
  10. Сравнительная методология широко распространена в современной политической науке, в которой выделяется специальная отрасль знания — сравнительная политология (например, политические мировые системы: англо-американская, европейская, континентальная, восточная и т. д.). Этот подход предполагает сопоставление однотипных политических явлений, например, политических систем, различных способов выполнения одних и тех же политических функций и т. д. с целью выявления их общих и специфических черт, нахождение наиболее эффективных форм политической организации.

Задачи политологии

Задачи политологии — формирование знаний о политике, политической деятельности; объяснение и предсказание политических процессов и явлений, политического развития; разработка концептуального аппарата политологии, методологии и методов политического исследования. С этими задачами органически связаны функции политологии. Важнейшими из них являются следующие: гносеологическая, аксиологическая, управленческая, функция рационализации политической жизни, функция политической социализации. Метод политической науки (в рамках системно-управленческого подхода в политологии) — это система принципов и приёмов, с помощью которых осуществляется снятие неопределённости, объективное познание политической системы управления в государстве, а также политических, социальных, экономических и иных последствий императивного политического управления. Роль политологии — повышение уровня социально-экономической эффективности деятельности, а также снижение политических рисков социально-экономических субъектов.[10]

Функции политологии

  • Гносеологическая. Политология позволяет получать новые знания и формализовывать существующие.
  • Аксиологическая. Политология формирует систему ценностей, позволяет давать оценки политическим решениям, политическим институтам, политическим событиям.
  • Теоретико-методологическая. Политология разрабатывает теории и методологии исследования политических явлений.
  • Социализирующая. Позволяет людям разобраться в сути политических процессов.
  • Мотивационная. Политология может формировать мотивы и действия людей.
  • Практико-политическая. Экспертиза политических решений, теория политических реформ.
  • Прогностическая. Политология прогнозирует политические процессы.

Ещё одна трактовка:

В отечественной политологии отмечаются такие функции политики:

  • Выражение властно значимых интересов всех групп и слоёв общества.
  • Разрешение общественных конфликтов, их рационализация.
  • Руководство и управление политическими и общественными процессами в интересах тех или иных слоёв населения или всего социума в целом.
  • Интеграция различных слоёв населения за счёт подчинения их личных интересов интересам общества, обеспечение целостности общественной системы, стабильности и порядка.
  • Политическая социализация.
  • Обеспечение преемственности и инновационности социального развития общества и всего государства в целом.

См. также

Напишите отзыв о статье "Политология"

Примечания

  1. Топычканов А. В. [www.academia.edu/7919117/ М. В. Ломоносов о «политике»] // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки : журнал. — 2011. — № 6. — С. 3-13.
  2. 1 2 [polit.msu.ru/department/history/ Развитие политической науки в России]
  3. [polit.msu.ru/rector Обращение ректора МГУ академика В. А. Садовничего к коллективу факультета политологии МГУ]
  4. Топычканов А. В. [www.academia.edu/11796787/ Политические науки в России в эпоху Университетского устава 1863 г.: проблемы институализации] // Środkowoeuropejskie Studia Polityczne. — 2014. — № 4. — С. 141-158.
  5. [portalus.ru/modules/politics/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1201857704&archive=&start_from=&ucat=5&category=5 М. Н. Ненин, Е. И. Камышев, Н. К. Манькова, А. Г. Аникевич, В. Ю. Ховес, Р. В. Бобков. Учебник по политологии]
  6. [www.philos.msu.ru/news/2008-09-12/prikaz-1.pdf Приказ ректора МГУ В. А. Садовничего от 10 сентября 2008 года «О создании факультета политологии»]
  7. Соловьёв А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. — М.:Аспект пресс, 2001. — 559 с.
  8. Гаджиев К. С. Политическая Наука. Ч. 1. — М.: Межд. Отн., 1994. — С. 7
  9. [pca.narod.ru/politatlas/index.html Картографирование данных рейтингов Политического Атласа Современности]
  10. Глущенко В. В. Политология: системно-управленческий подход. -М.: ИП Глущенко В. В., 2008. — 160 с.

Библиография

  • Гаджиев К. С. Политическая Наука. Ч. 1. — М.: Межд. Отн., 1994.
  • Глущенко В. В. Политология: системно-управленческий подход.-М.: ИП Глущенко В. В., 2008.
  • Ильин В. В. Политология: учебник для вузов. — 4-е издание, исправленное и дополненное. — М.: Книжный дом Университет (КДУ), 2001. — 716 с. — ISBN 5-8013-0132-1.
  • Соловьёв А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. — М.:Аспект пресс, 2001.
  • Новицкий И. Я. Управление этнополитикой Северного Кавказа. — Краснодар, 2011. 270 с.

Ссылки

  • [www.radiovesti.ru/articles/2010-07-11/science/3083 Современная политология] беседа с Марком Урновым
  • [polit.msu.ru Факультет политологии МГУ имени М. В. Ломоносова]
  • [politike.ru Национальная политическая энциклопедия]
  • [dmoz.org/World/Russian/%d0%9d%d0%b0%d1%83%d0%ba%d0%b0/%d0%9e%d0%b1%d1%89%d0%b5%d1%81%d1%82%d0%b2%d0%b5%d0%bd%d0%bd%d1%8b%d0%b5_%d0%bd%d0%b0%d1%83%d0%ba%d0%b8/%d0%9f%d0%be%d0%bb%d0%b8%d1%82%d0%be%d0%bb%d0%be%d0%b3%d0%b8%d1%8f/ Политология] в Открытом Каталоге


Отрывок, характеризующий Политология

Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.