Полицейский Азулай
Поделись знанием:
К:Фильмы 1971 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
(перенаправлено с «Полицейский Азулай (фильм)»)
| Полицейский Азулай | |
| השוטר אזולאי | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Эфраим Кишон |
| Автор сценария |
Эфраим Кишон |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Давид Гурфинкель |
| Композитор | |
| Длительность |
1 ч 27 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Полицейский Азулай» (ивр. השוטר אזולאי) — израильская кинокомедия Эфраима Кишона, вышедшая на экран в 1971 году. Лауреат «Золотого глобуса» и номинант на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.
Содержание
Сюжет
Авраам Азулай — мягкосердечный, верующий человек и заботливый муж. Он убеждён: не надо задавать себе вопрос, веришь ли ты в Бога, надо жить так, чтобы Бог верил в тебя. Но этот добрый человек — скверный полицейский. Он то отпускает из жалости молоденькую проститутку, попавшуюся во время облавы, то принимает за арабского террориста местного уголовного «авторитета», и по истечении 20 лет службы его не собираются на ней оставлять, хотя для него уйти из полиции равносильно смертному приговору. И тогда преступный мир Яффо, где он служит и где его успели узнать и привыкнуть, устраивает специально для него преступление, которое он сможет раскрыть и остаться на службе в полиции…
В ролях
 Внешние видеофайлы
| |
|---|---|
| Это всё люди (на сайте учебного ТВ Израиля) | |
|
|
[23tv.co.il/79-he/Tachi.aspx?id=5519&programId=230 Выпуск 22 - Шайке Офир (ведущие Моди Бар-Он и Эфраим Кишон)] |
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Шайке Офир | Авраам Азулай |
| Захрира Харифай | Бетти Азулай |
| Авнер Хезкияху | Капитан Лефкович |
| Ицко Рахманинов | Старший сержант Бехерано |
| Йосеф Шилоах | Амар |
| Ница Шауль | Мими |
| Габи Амрани | Йеменец |
| Арье Ицхак | Цион |
| Авраам Селектар | Кактус |
| Эфраим Стан | Горовиц |
| Яаков Банай | Дядя Машиах |
| Арье Элиас | Альберт |
Съёмочная группа
- Режиссёр — Эфраим Кишон
- Сценарист — Эфраим Кишон
- Продюсеры — Эфраим Кишон, Ицик Коль
- Композитор — Нурит Гирш
- Текст песни — Эхуд Манор
- Оператор — Давид Гурфинкель
Награды и номинации
- «Золотой глобус» за лучший иностранный фильм — победа (1972); второй «Золотой глобус» в карьере режиссёра и сценариста Эфраима Кишона после фильма «Салах Шабати»
- «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке — номинация (1972)
Фильм также удостоен наград на фестивалях в Монте-Карло, Барселоне и Атланте[1].
Культурное влияние
Песня Нурит Гирш на слова Эхуда Манора «Баллада о полицейском», впервые прозвучавшая в «Полицейском Азулае», на протяжении десятилетий была неофициальным гимном полиции Израиля. Однако в 2009 году было решено, что больше она таким статусом обладать не будет, поскольку в фильме создан негативный образ полиции[2].
Напишите отзыв о статье "Полицейский Азулай"
Примечания
- ↑ Kronish & Safirman, 2003.
- ↑ [www.newsru.co.il/arch/rest/17jul2009/police_004.html Полиция отказалась от неофициального гимна – песни из кинофильма «Полицейский Азулай»]. NEWSru.co.il (17 июля 2009). Проверено 27 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FKSYkAwZ Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
Литература
- Amy Kronish, Costel Safirman. The Policeman (HaShoter Azoulai), 1971 // [books.google.ca/books?id=BJsktgkY9boC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Israeli film: a reference guide]. — Westport, CT: Praeger Publishers, 2003. — P. 116-117. — (Reference guides to the world's cinema). — ISBN 0-313-32144-2.
Ссылки
- «Полицейский Азулай» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.edb.co.il/title/t0000076 Полицейский Азулай] в базе израильского и мирового кино EDB.co.il (иврит)
- Ariel Hirschfeld. [www.haaretz.com/weekend/magazine/just-like-that-1.321777 Just like that: The years have not dulled Ephraim Kishon's sting]. Ha'aretz (October 29, 2010). Проверено 27 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FKSaRxvC Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
Отрывок, характеризующий Полицейский Азулай
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
