Полк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Полк — вооруженное формирование (воинская часть), состоящее из батальонов[1] (сотен[2], рот[3] или эскадронов[4]) и возглавляемое военачальником, по организационно-штатной структуре в Вооружённых Силах (ВС) России имперского и советского периодов, в чине (звании) полковник.

Полк, в ВС России имперского и советского периодов являлся организационно самостоятельной боевой, учебной и административно-хозяйственной единицей. Иногда грань между батальоном и полком может отсутствовать, хотя полк считается более крупным вооруженным формированием, чем батальон. Группа полков образует войско (в древние времена), бригаду[5] или дивизию.

Минимальная численность военнослужащих в полку составляла около 500 человек[3], максимальная — свыше 2 500 военнослужащих (4 батальона по 660 военнослужащих)[6].





История

Полки фиксируются со времени Средневековья (Слово о полку Игореве), однако их появление относится к более раннему времени. Славянское слово «полк» (польск. Pułk; словен. Polk) исследователи сближают с нем. volk (народ) и объясняют ранним готским заимствованием. Первоначально полк означал племенное ополчение, возглавляемое князем (дюком, герцогом или трибуном). В дальнейшем, по мере создания государств и укрупнения вооруженных формирований, полк возглавлялся тысяцким и формировался по территориальному принципу (Городовые полки).

В эпоху Античности были известны аналогичные полку по численности подразделения в 1 000 воинов, возглавляемые хилиархами (тысяченачальниками). В Древней Греции полк обыкновенно назывался фалангой, имел особое построение и состоял из «лохосов». В Запорожском казачьем войске сохранилось понятие фаланги в значении полка (паланка), которая делилась на сотни и возглавлялось полковником (польск. Pułkownik).

Полки по типу

Полки именуются:

Полк так же означал:

  1. В России в XIIXVII веках военное ополчение определённой местности либо часть боевого порядка войска, которое делилось на полки в количестве от двух до семи: передовой, большой, правой руки, левой руки, сторожевой, засадный, ертаул;
  2. Военная единица реестровых казаков и территориально-административная единица (округ) на Украине РИ в XVIXVIII веках (полковое устройство Украины).

С 1722 года все полки Русской Императорской армии, согласно указу, были обязаны иметь оркестры.

Россия

Княжеский период

Русское войско состояло из дружины которая являлась основой войска и составляла, вероятно, главную часть конницы, но в крупных военных предприятиях в качестве основной военной силы отмечено участие:

  • во второй половине X — в первой половине XI вековполков «воев», сформировываемых путём нерегулярных наборов на продолжительный срок;
  • с середины XI векагородовых полков, выступавших в поход по решению веча и получавших оружие и коней от князя.

Московское государство

С XVI века в русском войске появляются стрелецкие полки, а с XVII века - полки нового строя (солдатские, рейтарские и т.д.).
«Формирование войска из постоянно существующих разрядных полков облегчало приведение войска в боевую готовность, а также повышало его боеспособность. Состав и организация походного войска представляются в следующем виде. Основной административной и строевой единицей войска был полк (солдатский, рейтарский, стрелецкий и т. п.). Несколько таких полков пехоты и конницы сводились в воеводские (генеральские) полки; иногда генеральские полки входили в воеводские полки. Воеводские полки объединялись в боярские полки, каковыми с середины XVII в. были (кроме большого полка) разрядные полки. Боярские полки как самостоятельные составные части войска объединялись под общим командованием первого воеводы большого полка (главнокомандующего). Войсковые соединения до боярских полков включительно (кроме большого полка) существовали и в мирное время. Для похода эти полки объединялись, с добавлением большого полка, в походное войско»

— А.В. Чернов, Вооруженные силы Русского Государства в XV - XVII веков. — М.: Воениздат, 1954 год.

Полки различались между собой цветом формы одежды (цветом воротников, шапок и иногда сапог). Солдатские и иноземные полки носили форму одежды наподобие стрелецких полков.

Стрельцы были предназначены в подмогу конному служилому ополчению, являлись отрядами постоянно служивших и обучавшихся своему делу пехотинцев и артиллеристов (пушкарей) и затинщиков. Устройство стрелецкого войска было, однако, таково, что и стрельцы, проживая в мирное время по своим слободам и занимаясь ремёслами и мелкой торговлей, больше походили на поселённое ополчение, чем на регулярное войско.

В 1696 году, киевский воевода князь Барятинский получил от стародубского жителя Суслова письмо, в котором тот пишет: "Начальные люди теперь в войске малороссийском все поляки. При Обидовском, племяннике Мазепы, нет ни одного слуги казака. У казаков жалоба великая на гетманов, полковников и сотников, что для искоренения старых казаков, прежние вольности их все отняли, обратили их себе в подданство, земли все по себе разобрали. Из которого села прежде на службу выходило казаков по полтораста, теперь выходит только человек по пяти или по шести. Гетман держит у себя в милости и призрении только полки охотницкие, компанейские и сердюцкие, надеясь на их верность и в этих полках нет ни одного человека природного казака, все поляки…

— С. М. Соловьев - "Исторія Россіи", т. XIV. М, 1862, кн. VII, стр. 597-598

Российская империя

Полки «Иноземного строя» (войска «Нового строя») — воинские части появившиеся в России в 30-х годах XVII века наряду с феодальным ополчением. Комплектовались сначала путём добровольного, а затем принудительного набора даточных людей. Формировались по образцу западноевропейских армий в виде солдатских (наёмная пехота), рейтарских и гусарских (конница), а также драгунских (конной и пешей службы) полков. Для командиров полков «нового строя» введен чинполковник. Будучи лучшей частью войска, явились предшественниками Русской императорской армии, сформированной в результате военной реформы конца XVII — начала XVIII веков.

После введения Петром Алексеевичем рекрутской системы комплектования вооружённых сил все полки были разделены на полевые и гарнизонные. Гарнизонные полки были учебными и резервными (для пополнения полевых частей). Полк представлял собой постоянную тактическую единицу. Отдельные отряды, бригады, дивизии, корпуса (Корволант) и армии как правило, были временными соединениями и объединениями, существование и состав которых определялись характером выполняемых ими задач[7].

До Петровской военной реформы солдатские полки (наёмная пехота) имели наименования по фамилиям их командировполковников, что иногда, из-за их смены, приводило к путанице в делопроизводстве. С 1708 года все пехотные полки стали именоваться, как и было до этого на Руси, по названиям сторон (краёв, царств, княжеств, провинций или городов), в которых они комплектовались или дислоцировались. Позже территориальные наименования стали присваивать и кавалерийским полкам.

Полк (солдатский или пехотный) петровских времён состоял из двух батальонов, по четыре роты в каждом, исключение составляли полки гвардииПреображенский и Семёновский — имели по четыре батальона, роты делились на четыре плутонга командовали ими капралы. Во главе роты стоял капитан (ротный командир). Он должен был «воспитывать» свою роту в военном отношении и для этого все «воинские порядки благоразуметь». Кроме командира роты полагалось ещё три офицерапоручик, подпоручик и прапорщик. Поручик был помощником ротного командира и должен был обо всём «во все дни подробно рапортовать» последнему. Подпоручик помогал поручику, прапорщик же обязан был нести в строю знамя; кроме того он должен был «по вся дни посещать немощных» и ходатайствовать за нижних чинов «егда они в наказание впадут».

Среди начальников из низших чинов первое место занимали в роте два сержантаподпрапорщик и каптенармус, которым было «очень много дела в роте»; подпрапорщик имел своей задачей заменять при знамени прапорщика, каптенармус заведовал оружием и амуницией.

Во главе полка стоял полковник; по уставу, он должен «как капитан в своей роте, такое же и ещё боле у своего полку первое почтение иметь». Подполковник помогал командиру полка, премьер-майор командовал одним батальоном, секунд-майор — другим; причём премьер-майор считался старше секунд-майора и имел кроме командования, обязанность заботиться, «в добром ли состоянии обретается полк как в числе солдат, так в их оружии, амуниции и мундире».

После введения рекрутской системы комплектования вооружённых сил все полки были разделены на полевые и гарнизонные. Гарнизонные полки были учебными, а для пополнения полевых частей — резервными.

В 1838 году были изданы «Правила для состава и построения казачьих полков». Это был первый строевой казачий устав в войске Донском. По этим правилам, в казачьем полку положено было иметь — одного полкового командира, одного войскового старшину, 5 есаулов, 6 сотников, 7 хорунжих, 19 старших урядников и 19 младших, и из них 1 старший урядник — знаменщик и 1 младший урядник — его ассистент, 60 приказных, 1 полковой писарь, 1 лекарский ученик и 750 казаков. Полк делился на 6 сотен. В сотне полагалось 4 взвода. Сотня строилась в две шеренги или лавы.

К 1853 году вся регулярная пехота Русской армии насчитывала 110 полков, в том числе 10 гвардейских, 12 гренадерских, 4 карабинерных и 42 егерских[8].

Наш пехотный полк, имеющий по штатам военного времени около четырех тысяч человек, есть единица не только боевая, но и хозяйственная. Для самого существования своего он должен выделить из своей среды: кашеваров, резаков, погонщиков скота, многочисленную офицерскую прислугу, всевозможных обозных, санитаров, сапожников, портных, оружейников, людей для разнообразных хозяйственных командировок и т. п.. Кроме этого внутреннего расхода каждому полку приходилось еще давать большое число людей в транспорты, хлебопекарни, на этапы, для службы при штабах и разных учреждениях.
Как велик был этот расход, можно видеть из следующего примера: в январе 1905 года в одном полку вместо штатных четырех тысяч состояло в списках 5 026 человек, из коих около 600 легкораненых и больных в разных врачебных заведениях, более 1 800 чел. разного нестроевого элемента и только около 2 600 штыков!!

— Глава X. Мираж числа. Штабы и тыл. Пышность главных квартир. Клевета на строевых офицеров. Об интендантстве и злоупотреблениях. Из печального опыта Русско-японской войны, Генерального штаба генерал-майор Е. И. Мартынов.

Во всех полках Русской армии были свои храмы и походные церкви. Походные церкви представляли из себя комплект палаток со складным иконостасом, антиминсом и иконой — покровительницей полка.

Советский период

В РККА (Вооружённых Силах Советской России) полков и отдельных полков не было: их заменили отдельные отряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) — первоначальная основная единица формирования, представлявшая собой воинскую часть с самостоятельным хозяйством. Во главе отдельного отряда РККА находился Совет в составе военного руководителя и двух военных комиссаров. При нём состояли небольшой штаб и инспекторат. Позднее вернулись к основам русского военного строительства — полкам.

Отдельный полк. Понятие и статус

В ВС СССР полки и отдельные полки (в количестве от 2 до 11) в организационно-штатном порядке входили в состав бригад, дивизий и так далее.
В некоторых случаях в период Гражданской войны и в Великую Отечественную войну полки также могли входить в состав бригад.
Пример бригад, состоявших из полков:

Но в случае, если полк по какой-либо необходимости выводился из состава дивизии/бригады, — он получал статус «отдельный» в полном наименовании. В таких случаях полк подчинялся напрямую штабу объединения (корпус, армия, группа войск) или штабу военного округа.
В период Великой Отечественной войны для отдельных полков в артиллерийских войсках, не входивших в состав дивизий, в полном наименовании применялся термин «корпусной» или «армейский», который указывал что данный полк напрямую подчинялся штабу корпуса или штабу армии.
Примеры таких полков:

В тот же период для отдельных полков автобронетанковых войск, подчинённых штабу армии, применялся термин отдельный.
Примеры таких полков:

Также статус отдельных полков давался полкам тех родов войск тылового и боевого обеспечения, для которых в структуре союзных ВС не предусматривалось такого вышестоящего формирования как дивизия.
Примеры таких полков:

На заключительном историческом этапе ВС Советского Союза статус отдельного получали полки, оставшиеся после расформирования дивизии, в которую они входили, либо после вывода из состава дивизии по оперативно-тактической необходимости.
Примеры таких полков:

Пехота

Пехотаглавный род войск, составляющий основной костяк Красной Армии, а после и Советской Армии ВС СССР (моторизованные) в период до середины 1950-х годов.

...Пехота являясь самым многочисленным родом войск, выполняет наиболее тяжкую и ответственную боевую работу...

— Боевой устав пехоты РККА 1927 года[9][10][11]

Основной единицей пехоты является стрелковый полк. Стрелковый полк состоит из стрелковых батальонов, полковой артиллерии, небольших подразделений — связи, сапёрных и прочих — и штаба полка. Стрелковый батальон состоит из стрелковых и пулемётной рот, батальонной артиллерии и штаба батальона. Стрелковая рота состоит из стрелковых и пулемётного взводов. Стрелковый взвод состоит из отделений. Отделение — наименьшая организационная единица пехоты. Оно вооружено винтовками, ручными пулемётами, ручными гранатами и гранатомётом.

Последние стрелковые полки были переформированы в середине 1950-х годов в мотострелковые полки путём принятия на вооружение автомобилей, бронетранспортёров, а после и боевых машин пехоты.

Штаты стрелковых полков подвергались постоянным реформированиям.

К примеру, стрелковый полк Красной Армии по штату от 14.08.1939 года имел личный состав в 2013 человек.

Наибольшей численности личного состава стрелковые полки достигли к началу Великой Отечественной войны — в 3182 человека (штат 04/401 от 5 апреля 1941 года).

18 декабря 1944 года был утверждён штат № 05/41 — на 2 725 человек.

Мотострелковые войска

Мотострелковые войска являлись основой Сухопутных войск ВС СССР. Наибольшим формированием МСВ являлась мотострелковая дивизия, включавшая в свой состав 2-4 мотострелковых полка. В отличие от стрелковых полков, в составе мотострелковых полков появились такие формирования огневой поддержки как танковый батальон, артиллерийский дивизион, зенитная ракетно-артиллерийская батарея (к концу 1980-х годов в некоторых мотострелковых полках — зенитный ракетно-артиллерийский дивизион), противотанковая батарея. Насыщенность ВВТ и потребность в автономном снабжении большого количества личного состава потребовала включения в состав полка таких спецформирований обеспечения как рота материального обеспечения (другие названия — автотранспортная рота или транспортно-хозяйственная рота) и ремонтная рота. В отличие от танковых батальонов в составе танковых полков, в одном танковом взводе было 4 боевые машины.

В 1980-е годы полностью развёрнутые по штату мотострелковые полки имели личный состав в 2 200 — 2 700 человек.[12]

Артиллерия

В Советской Армии Союза наибольшей единицей артиллерии являлся артиллерийский корпус. К примеру, на территории Прикарпатского военного округа до самого распада СССР дислоцировался 66-й артиллерийский корпус, состоявший из двух артиллерийских дивизий, каждая из которых, в свою очередь, состояла из трёх — 4 артиллерийских полков. Артиллерийский полк обычно состоял из подразделений боевого и тылового обеспечения, штаба полка и трёх — 4 артиллерийских (огневых) дивизионов. В случае, если артиллерийский полк находился в составе танковой дивизии, он включал в себя три дивизиона. Если артиллерийский полк принадлежал мотострелковой дивизии — в его составе было 4 дивизиона, к примеру, 1074-й артиллерийский полк 108 мсд.

Артиллерийский дивизион состоял из двух — трёх огневых батарей и управления дивизиона. Батарея состояла из взвода управления и двух огневых взводов. В батарее имелось 6 орудий или 6 пусковых установок РСЗО.

Личный состав развёрнутого артиллерийского полка из трёх дивизионов в среднем состоял из 1 000 — 1 200 военнослужащих, из 4 дивизионов — около 1500 военнослужащих.

Конница

В коннице (кавалерии) основной единицей являлся кавалерийский полк. Полк состоит из сабельных и пулемётного эскадронов, полковой артиллерии, технических подразделений и штаба. Сабельный и пулемётный эскадроны состоят из взводов. Взвод делится на отделения.
Штаты кавалерийских полков постоянно реформировались, в связи с чем изменялась численность личного состава. К примеру, в состав каждого кавалерийского полка 32-й кавалерийской дивизии РККА на начало Великой Отечественной войны входило 4 сабельных эскадрона, пулемётный эскадрон, конно-артиллерийская батарея, противотанковая артиллерийская батарея, миномётная батарея, зенитно-артиллерийская батарея. В таком составе численность личного состава кавалерийского полка достигала 1370 человек.

Бронетанковые войска

Бронетанковые войска состояли из танковых частей и соединений и из частей, вооруженных бронеавтомобилями. Основной тактической единицей танков является танковый батальон. Он состоит из танковых рот. Танковая рота состоит из танковых взводов. Состав танкового взвода — до 5 танков.

Рота бронеавтомобилей состояла из взводов; взвод — из трёх — 5 броневых машин.

Отдельный тяжёлый самоходно-артиллерийский полк (отсап) в 1943—1945 годах (после Курской битвы[13]) по штату состоял из 21 САУ в составе 4 батарей по 5 машин плюс САУ командира полка. Комплектовался машинами СУ-152, ИСУ-152 и ИСУ-122. Начиная с декабря 1944 года, три тсап составляют бригаду (гв. тсабр).
После Великой Отечественной Войны танковый полк включал в свой состав три танковых батальона, артиллерийский дивизион, зенитную ракетно-артиллерийскую батарею (к концу 1980-х годов в некоторых танковых полках — зенитный ракетно-артиллерийский дивизион), части тылового и боевого обеспечения[14].
В состав некоторых танковых полков включался один мотострелковый батальон либо мотострелковая рота.
Другим отличием подразделений огневой поддержки в составе танковых полков от подобных подразделений в составе мотострелкового полка являлось отсутствие противотанковой батареи. В отличие от танковых батальонов в составе мотострелковых полков, в одном танковом взводе было три танка.
Полностью развёрнутые по штату танковые полки имели личный состав 1 040 — 1 400 человек (зависело от наличия в составе мотострелкового батальона).

Авиация

Основной единицей авиации является Авиационный полк. Полк состоит из авиационных эскадрилий, а Авиационная эскадрилья состоит из звеньев.

В 1938—1939 годах авиация военных округов была переведена с бригадной на полковую и дивизионную организацию. Основной тактической единицей стал авиационный полк (60-63 самолёта).

К началу Великой Отечественной войны 1941—1945 годов авиация военных округов состояла из отдельных бомбардировочных, истребительных, смешанных (штурмовых) авиационных дивизий и отдельных разведывательных авиационных полков. Осенью 1942 года авиационные полки всех родов авиации имели по 32 самолёта, летом 1943 года количество самолётов в полках штурмовой и истребительной авиации было увеличено до 40 самолётов.

Воздушно-десантные войска

В ВС СССР воздушно-десантные войска были представлены отдельными парашютно-десантными полками (опдп) и парашютно-десантными полками (пдп) в составе воздушно-десантных дивизий (вдд). Как и моторизованные стрелковые полки — парашютно-десантные полки состояли из трёх парашютно-десантных батальонов, артиллерийского дивизиона/батареи и подразделений боевого и тылового обеспечения.

Главное отличие парашютно-десантных полков (пдп) от мотострелковых полков (мсп) и полков морской пехоты (пмп) — это отсутствие в их составе танковых подразделений и наличие лёгкой авиадесантируемой бронетехники, воздушно-десантной службы и подразделений десантного обеспечения, задачей которых является обеспечение всех подразделений полка средствами для парашютного десантирования.

Данное правило не касалось частей ВДВ, участвовавших в Афганской Войне.

Полностью развёрнутые по штату парашютно-десантные полки имели личный состав 1500—1700 человек.

Войска ПВО

В ВС СССР войска ПВО были представлены зенитными артиллерийскими полками (зенап) и зенитными ракетными полками (зрп). В составе каждой мотострелковой и танковой дивизии имелось по одному зенап или зрп. Эти полки несли боевую задачу по защите войск на марше, в наступлении и в обороне. С насыщением войск ЗРК в 1970—1980-х годах произошло полное замещение зенап на зрп. Организационно зенап и зрп состояли из штаба, два — 4 дивизионов, технической батареи (технического дивизиона), роты материального обеспечения, ремонтной роты, батареи управления и радиолокационной разведки. Дивизион в составе зенап состоял из двух — трёх зенитных артиллерийских батарей (зенбатр). Техническая батарея (дивизион) — это вспомогательное подразделение по поддержанию в технической исправности ЗРК и РЛС. Дивизион в составе зрп состоял двух — трёх зенитных ракетных батарей (зрб)[15].

Существовали штатные структуры зрп, в составе которых не было дивизионов а полк состоял непосредственно из зрб и подразделений боевого и тылового обеспечения. К примеру 1415-й зенитный ракетный полк боевую основу которого составляли 5 зрб.

Кроме зенап и зрп в составах дивизий, в составе каждого военного округа или группы войск имелись зрп, на вооружении которых были ЗРК повышенной дальности действия. Подобные зрп выполняли боевую задачу по постоянной противовоздушной обороне городов, промышленных и военных объектов, воздушного пространства СССР в выделенных зонах ответственности. По сути это были полки с неизменной дислокацией. Ракетные батареи в составе таких зрп именовались стартовыми батареями.

Численный состав зенап и зрп — от 450 до 550 человек.

… формирующийся 102 зрп имел численность личного состава 525 человек, вместо 487, что имел по штату зенитный артиллерийский полк С-60

— [vpk-news.ru/articles/4496 184-й учебный зенитный ракетный центр: годы и люди]

Сокращения наименований полков, принятые в ВС СССР

Сокращения наименований полков, принятые в ВС СССР:

Российская Федерация

В ВС России полк — основное тактическое формирование (воинская часть). Отличительной особенностью российского полка является хозяйственная автономность. Полк может входить, и может не входить в состав соединения. Штатная должностная категория командира полка — полковник.

Например, в мотострелковом полку (мсп) по штату военного времени должны быть (вариант):

  • штаб
  • три мотострелковых батальона (мсб);
  • танковый батальон (тб);
  • гаубичный (самоходный) артиллерийский дивизион (гадн (гсадн)):
  • зенитный ракетно-артиллерийский (артиллерийский) дивизион (зрадн (задн));
  • противотанковая батарея (птбатр);
  • разведывательная рота (рр);
  • инженерно-сапёрная рота (иср);
  • рота связи (рс);
  • рота радиоэлектронной борьбы (РЭБ) (рРЭБ);
  • рота радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) (рРХБЗ);
  • ремонтная рота (ремр);
  • рота материального обеспечения (рмо);
  • медико-санитарная рота (медср);
  • комендантский взвод;
  • оркестр.

Численность личного состава полка в вооружённых силах и «силовых структурах» — от 2000 до 3000 военнослужащих (солдат, сержантов, прапорщиков, офицеров) или лиц со специальными званиями (МВД) и гражданского персонала (мирного времени).

Происхождение слова

В древнерусском языке слово «полк» имело несколько значений: «поход», «формирование» (например, «Слово о полку Игореве»), «сражение», а также «народ». Скорее всего это и является исконным значением этого слова, сравните немецкое volk — народ, происходящее от древнегерманского «fulkas» — «вооруженная толпа»[16] Существует версия, что «полк» — исконно славянское слово, образованное с помощью суф. -къ от той же основы, что и полный, плод, и имеющее точные соответствия в германских и балтийских языках – нем . Volk «народ», «толпа, войско», латышск. pulkas «толпа, отряд» и т. д. . [17]

Фольклористами задокументирована хороводная песня-игра «Уж мы просо сеяли…». Среди прочих строк в ней существуют такие:

«А вашего полку убыло, убыло, — Ой, дид-ладо, убыло, убыло! — А нашего полку прибыло, прибыло, — Ой, дид-ладо, прибыло, прибыло!»

Строки пропеваются в тот момент, когда люди одной из играющих сторон захватывают другую в «плен». Строй песни выдает в ней чрезвычайную древность и показывают истинное значение слова — «на нашей стороне стало больше народа, людей»[16].

Интересные факты

См. также

Напишите отзыв о статье "Полк"

Примечания

  1. 4-й гуркхский стрелковый полк
  2. Нерчинский 1-й казачий полк
  3. 1 2 Бахмутский гусарский полк
  4. Александрийский 5-й гусарский полк
  5. 58-й Нью-Йоркский пехотный полк
  6. 75-й полк рейнджеров
  7. 1 2 [www.adjudant.ru/petr/rab01.htm М. Д. Рабинович, «Полки петровской армии 1698—1725», Под редакцией доктора исторических наук Л. Г. Бескровного, Издательство «Советская Россия», Москва — 1977 год.]
  8. Р. и Т. Дюпюи «Всемирная история войн», «Полигон» 1998 год.
  9. [forums-su.com/download/file.php?id=2144657&mode=view/DSC06543.JPG Боевой устав пехоты РККА. Часть 2-я. Издание ЦТ Наркомвоенмора и издательства "Военный Вестник" 1927г]
  10. [photo.i.ua/user/4927661/336126/9682849/ Боевой устав пехоты РККА 1927. Фото книги.]
  11. [ru.wikisource.org/wiki/Воинские_уставы#1927 Воинские уставы. Викитека]
  12. [polk191.narod.ru/Afgan.html Боевой путь 191 омсп.]
  13. Изначально 12 СУ-152 и командирский КВ-1с.
  14. [24tp.org/ind_structura.htm Структура 24-го гвардейского танкового полка на Т-62, октябрь 1986г]
  15. [www.8oapvo.su/history-logs/88-276-zrp Сайт ветеранов 8-й ОА ПВО - 50-й радиотехнический полк (в/ч 51466)]
  16. 1 2 Boryś W. Słownik etymologiczny języka polskiego // Kraków: Wydawnictwo Literackie, 2005, стр. 503
  17. [www.interpal.info/index.php/term/,9da4ab975b545ea0ae6d536054a5a256a25e525870a6a85ca5946d61549bb063666f6f6270a6a256a89463546998a654716da7a6ab5959a09b52565a.xhtml Этимологический словарь русского языка]
  18. [www.waronline.org/write/world-military/russian-military-abroad/egypt/ Боевой состав советских войск в Египте (1970 г., операция «Кавказ»)]

Литература

  • С. М. Соловьев — «Исторія Россіи», т. XIV. М, 1862 год;
  • Полк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Полк // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  • Толковый словарь Даля
  • С. Н. Долгоруков, «Хроника Российской императорской армии», 1798 год;
  • Под редакцией В. К. Шенка «Справочные книжки императорской главной квартиры»:
    • «Императорская гвардия (по 1 апреля 1910 г.)», изд. 2. СПб, 1912 год;
    • «Гренадерские и пехотные полки (по 1 апреля 1909 г.)», изд. 2. СПб, 1909 год;
    • «Дополнения к справочное книжке императорской главной квартиры, гренадерские и пехотные полки (по 1 июля 1912 г.)». СПб, 1912 год;
    • «Кавалерия, кроме гвардейских и казачьих полков (по 1 мая 1914 г.)», изд. 3. СПб, 1914 год;
  • А. В. Чернов, «Вооруженные силы Русского Государства в XV—XVII веков» — М.: Воениздат, 1954 год;
  • Большая советская энциклопедия (БСЭ), Третье издание, выпущенной издательством «Советская энциклопедия» в 19691978 годах в 30 томах;
  • [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/П/Полк Полк] // Вавилон — «Гражданская война в Северной Америке» / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1979. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 2).</span>;
  • М. Д. Рабинович, «Полки петровской армии 1698—1725», Под редакцией доктора исторических наук Л. Г. Бескровного, Издательство «Советская Россия», Москва — 1977 год;
  • «Советским Вооружённым Силам — 60 лет» (Сопроводительный текст, часть вторая), Н. И. Кобрин, Б. П. Фролов, М., Издательство «Знание», 1978 г., 32 стр.;
  • Военный энциклопедический словарь (ВЭС), М., ВИ, 1984 г., 863 стр. с иллюстрациями (ил.), 30 листов (ил.).
  • Генерального штаба генерал-майор Е. И. Мартынов, Из печального опыта Русско-японской войны.
  • Р. и Т. Дюпюи «Всемирная история войн», «Полигон» 1998 год.

Ссылки

  • Полк — статья из Большой советской энциклопедии.
  • [www.adjudant.ru/petr/rab01.htm М. Д. Рабинович, «Полки петровской армии 1698—1725», Под редакцией доктора исторических наук Л. Г. Бескровного, Издательство «Советская Россия», Москва — 1977 год.]
  • [www.slovopedia.com/1/207/752567.html «Полк» в толковом словаре Даля на Словопедии.]
  • [www.regiment.ru/reg/II/0.htm Пехотные полки на сайте Русская Императорская армия.]

Отрывок, характеризующий Полк

И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.