Половцовы
| Половцовы | |
| | |
|
Описание герба: см. текст | |
| Родоначальник: | |
|---|---|
| Место происхождения: | |
Подданство: | |
| Имения: | |
По́ловцовы (По́ловцевы) — российский дворянский род русско-украинского происхождения.
Казаки Половцы предположительно происходили от князей Половцов Рожиновских, потомков половецкого хана Тугорхана, получившего при великом князе Святополке II Изяславиче, женатом на дочери Тугорхана, уделы на Рожнах и Сквирке (недалеко от Белой Церкви). Последний князь Половец, Дамиан, по возвращении из татарского полона нашел свои поместья разграбленными и подался в казаки в Белую Церковь.
Белоцерковский полковник Семён Половец — сподвижник гетмана Богдана Хмельницкого и гетмана Петра Дорошенко, зять гетмана Мазепы (XVII в.). Его внук, Иван Андреевич Половец, в июне 1702 был верстан Петром I поместным окладом в Великих Луках «за бои в ливонских и немецких землях» и назван в указе Половцовым. Его потомки служили в Великих Луках, Новоржеве и других городах Псковской губ.
Рязанская ветвь основана выходцем из С.-Петербургской губ., заведующим Административным Отделом Кабинета Е. И. В., действительным статским советником Анатолием Викторовичем Половцевым, который 20.08.1895 внесен во II ч. ДРК Рязанской губ.
Петербургская ветвь представлена:
- Государственным секретарем, сенатором, меценатом Александром Александровичем Половцовым (31 мая 1832 — 24 июня 1909),
- Видным биологом, профессором Петербургского университета Валерианом Викторовичем Половцовым (1862—1918)
- Военным инженером, писателем, филологом и педагогом Виктором Андреевичем Половцовым (1803-1866),
и другими видными представителями фамилии.
Среди представителей рода Половцовых видный церковный деятель - архиепископ Литовский и Виленский Ювеналий.
С начала XX века фамилия пишется через букву "Е" - см. Половцевы:
- Варвара Николаевна Половцова/Половцева (1877—1936) — первый русский философ-спинозист,
- Пётр Александрович Половцов/Половцев (1874—1964) — российский военачальник, генерал-лейтенант, командующий "Дикой дивизии", Петроградским военным округом.
Описание герба
Щит рассечен. В правом червленом поле серебряный ключ бородкой вверх и кольцом вниз, в левом серебряном поле якорь с анкерштоком, опущенный в море.
На щите дворянский коронованный шлем. Нашлемник: три страусовых пера. Намёт на щите лазуревый и серебряный, подложенный серебром и червленым. Герб Половцовых внесен в Часть 11 Сборника дипломных гербов Российского Дворянства, невнесенных в Общий Гербовник, стр. 58[1].
Напишите отзыв о статье "Половцовы"
Примечания
- ↑ [gerbovnik.ru/arms/5449 ДС, том XI, стр.58]
Литература
- [ru.rodovid.org/wk/Род:Половцовы Род:Половцовы] на Родоводе
- Никитин С. А. [dlib.eastview.com/browse/doc/18858893 Александр Александрович Половцов] // Вопросы истории : ж. — 2008. — Вып. 7. — С. 39-54.
- [www.history-ryazan.ru/node/13396 История Рязанского края: Половцевы]. Проверено 21 июня 2013. [www.webcitation.org/6CcuS2EVJ Архивировано из первоисточника 3 декабря 2012].
|
Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Половцовы
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
