Пояс Пресвятой Богородицы

Поя́с Пресвято́й Богоро́дицы (греч. Ζώνη τῆς ὑπεραγίας Θεοτόκου) — христианская реликвия, принадлежавшая, по преданию, Деве Марии, матери Иисуса Христа. В честь реликвии в Православной церкви установлено празднование — «Положение честного Пояса Пресвятой Богородицы» (греч. Μνήμη τῆς καταθέσεως τῆς τιμίας Ζώνης τῆς ὑπεραγίας Θεοτόκου), совершаемое 31 августа (по юлианскому календарю).

История

До конца X века нет письменных упоминаний о Поясе Богородицы. Предание из Менология Василия II (иллюстрированный византийский манускрипт конца X века, написанный неизвестным автором) рассказывает, что пояс и риза Богородицы перед её успением были отданы Девой Марией двум иерусалимским вдовам, которые передавали реликвии из поколения в поколение. При императоре Аркадии (395—408 годы) пояс был перенесён в Константинополь и при императоре Льве I был помещён в золотом ковчеге за царскою печатью в Халкопратийскую церковь., где он хранился вместе с молоком Богородицы, об этом сообщает Никифор Каллист Ксанфопул в своей книге «Церковная история», написанной в XIV веке. При императоре Юстине II (565—578 годы) в храме для хранения пояса была устроена отдельная часовня Агиа Сорос (Святой Ковчег; см.также Агиосоритисса). В IX веке Иосиф Песнописец написал канон для праздника положения пояса в Халкопратии.

Ковчег был вскрыт при императоре Льве VI (886—912 годы) и нашли Пояс, опечатанный золотым хрисовулом императора Аркадия, содержащим точную дату его положения — 31 августа. Димитрий Ростовский так описывает причину и обстоятельства вскрытия ковчега:

…супруга его Зоя была мучима духом нечистым, по сей причине царь и его родственники были весьма опечалены; и начали все воссылать ко Господу усердные моления о страдавшей царице. После сего царице Зое было видение Божественное, знаменовавшее, что она получит исцеление, если на неё будет возложен пояс Пресвятой Богородицы. О сем видении царица рассказала своему мужу, царю Льву. Тотчас царь упросил патриарха открыть пояс Пресвятой Богородицы: была снята печать и открыт ковчег; и оказался честный пояс Пресвятой Богоматери целостным, нисколько не повреждённым от времени; все облобызали его с благоговением. И как только патриарх распростёр его над царицей, тотчас она освободилась от мучения демонского и получила совершенное исцеление от недуга своего. — Димитрий Ростовский. Жития святых (31 августа)

После этих событий патриарх Евфимий составил Энкомий на поклонение честного пояса пресвятой Богородицы и на обновление её храма в Халкопратии, а само празднование в честь его положения в Халкопратии приобрело ещё большую торжественность (в месяцесловах он отмечен знаком «малый праздник»).

Тропарь

	На греческом	На церковнославянском (транслитерация)
Тропарь глас 8 (Ἦχος πλ. δ')	Θεοτόκε ἀειπάρθενε, τῶν ἀνθρώπων ἡ σκέπη, Ἐσθῆτα καὶ Ζώνην τοῦ ἀχράντου σου σώματος, κραταιὰν τῇ πόλει σου περιβολὴν ἐδωρήσω, τῷ ἀσπόρῳ τόκῳ σου ἄφθαρτα διαμείναντα· ἐπὶ σοὶ γὰρ καὶ φύσις καινοτομεῖται καὶ χρόνος· διὸ δυσωποῦμέν σε, εἰρήνην τῇ πολιτείᾳ σου δώρησαι, καὶ ταῖς ψυχαῖς ἡμῶν τὸ μέγα ἔλεος	Богоро́дице Присноде́во, челове́ком покро́ве, Ри́зу и По́яс пречи́стаго Твоего́ телесе́, держа́вное гра́ду Твоему́ обложе́ние дарова́ла еси́, безсе́менным Рождество́м Твои́м, нетле́нна пребыва́ющи: о Тебе́ бо и естество́ обновля́ется и вре́мя, тем же мо́лим Тя, мир гра́ду Твоему́ дарова́ти, и душа́м на́шим ве́лию ми́лость

Католицизм

В соответствии с поздним апокрифическим текстом (составлен после седьмого - восьмого века), пояс был получен апостолом Фомой: не желая верить в Успение Богородицы, он велел открыть гробницу, и увидел, что она заполненa цветами и увидел Деву Марию с открытыми глазами, протягивающую ему свой пояс. По этой причине в Католичестве Пояс называется: Пояс Фомы (Girdle of Thomas</span>^ru_en). Реликвия была привезена из Иерусалима в 1141 году купцом из Прато Микеле Дагомари. Этот сюжет достаточно часто используется в живописи Флоренции и Тосканы. Кратко этот апокриф описан в Золотой легенде.

Реликвия хранится в кафедральном соборe Прато, Тоскана (Италия).

Местонахождение

После падения Константинополя известно о нескольких местах нахождения частей этой реликвии:

• монастырь Ватопед (Афон) — дар сербского князя Лазаря, считается частью пояса, которую византийские императоры брали с собой в военные походы и которую отбили у византийцев болгары.
• монастырь Троодитисса (Кипр)
• Влахернская церковь в Зугдиди (Грузия) — часть, привезённая племянницей императора Романа III, ставшей женой грузинского царя Баграта IV. В начале XIX века Нино, дочь царя Георгия XII, после принятия российского подданства, прислала часть пояса в дар императору Александру I, который, украсив его драгоценными камнями, вернул обратно и повелел построить в Зугдиди церковь для хранения реликвии.
• Храм Илии Пророка Обыденного (Москва) — частичка святыни, хранящаяся в мощевике у придела апостолов Петра и Павла.
• Казанский собор (Санкт-Петербург) — 21 сентября 2011 года частица пояса Богородицы подарена собору на вечное хранение.
• Прато (Италия) — Sacra Cintola — реликвия, предположительно захваченная крестоносцами во время I Крестового похода в Иерусалиме, почитается как пояс, который Дева Мария вручила апостолу Фоме в момент своего Вознесения. Реликвия была привезена из Иерусалима в 1141 году купцом Прато Микеле Дагомари, хранится в кафедральном соборе города (en:Prato Cathedral).

Сирийский пояс

В сирийском городе Хомс хранится пояс, так же изготовленный из верблюжьей шерсти и расшитый золотыми узорами. Согласно преданию, пояс около 400 лет находился в Индии, где, согласно житию, принял мученическую смерть св. апостол Фома. В 476 году пояс был доставлен в Сирию и спрятан в алтаре древней церкви, которая на арабском называется «Ум аль-Зуннар» (заложена в 59 году, в нынешнем виде здание церкви существует с 1853 года). Долгие столетия считалось, что пояс был утерян. Пока в 1953 году пояс не был случайно обнаружен и выставлен для поклонения верующих.

Длина сирийского пояса составляет 75 сантиметров. Свернутый в форме круга пояс хранится в специальном серебряном сосуде, имеющем форму цветка. Во время активных боевых действий в городе Хомс здание церкви пострадало. Пояс был вывезен за пределы города в более безопасный район. После выхода боевиков из центральной части города Хомс стали возможными реставрация здания и возвращение в церковь реликвии. Торжественное возвращение реликвии в Хомс состоялось 15 августа 2014 года. Церковь Пояса Богородицы в Хомсе принадлежит сиро-яковитской церкви. И хотя резиденция её предстоятеля находится в Дамаске, большинство приверженцев этой ветви христианства проживают в Индии. Что косвенно подтверждает версию о почти четырехвековом пребывании находящейся нынче в Хомсе святыни на индийской земле.

Народное почитание

Народно-христианские представления наделяли пояс Богородицы свойствами сильнейшего оберега при родах. Так, английская королева Елизавета Йоркская заплатила немалые деньги некоему монаху за использование «пояса Богородицы» при родах. Хорваты опоясывали рожаницу, которая долго не могла разродиться, «поясом Богородицы» (хорв. Gospin pasac), принесённым из церкви. В Сербии женщину на сносях заранее опоясывали верёвкой, которая всю ночь провисела в церкви у иконы Богородицы. Словенцы Каринтии считали, что роды облегчает двухметровая лента velikost Marije, продаваемая в церквях. У македонских греков матери, несчастливые в детях, незадолго до родов старались раздобыть у побывавших в Фокее паломниц «пояс Богородицы» (греч. ζώνη της Παναγίας) из выделанной кожи.

Принесение в Россию в 2011 году

В 2011 году часть пояса Богородицы, хранящаяся в Ватопедском монастыре, по инициативе Фонда Андрея Первозванного была привезена в Россию. Группа афонских монахов, сопровождающая пояс, на специально арендованном самолете и специальных поездах посетила 14 городов и Серафимо-Дивеевский монастырь за 39 дней. Маршрут перемещения Пояса Пресвятой Богородицы по России был специально определен в виде восьмиконечного православного креста. По приблизительным оценкам поясу поклонились более 3,1 млн паломников.

См. также

• Риза Богородицы
• Христианские реликвии

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/print/39909.html Праздник Положения Пояса Пресвятой Богородицы]
• Димитрий Ростовский. Положение честного пояса Пресвятой Богородицы
• [www.pravmir.ru/poyas-presvyatoj-bogorodicy-chudesa-foto/ Пояс Пресвятой Богородицы: чудеса, записанные на Афоне] // Православие и мир
• [pravoslavie.ru/put/49477.htm Честной пояс Пресвятой Богородицы в России] // Православие.Ru

Отрывок, характеризующий Пояс Пресвятой Богородицы

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.