Полонская, Елизавета Григорьевна

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Мовшенсон и Полонская

Елизавета Полонская
Е.Г. Полонская вторая справа, во втором ряду
Имя при рождении:	Елизавета Григорьевна Мовшенсон
Место смерти:	Ленинград
Род деятельности:	поэтесса, переводчик, журналист
Жанр:	стихотворение, поэма, проза, рассказ

Елизаве́та Григо́рьевна Поло́нская (урожденная Мовшенсо́н, Мовшензо́н) (14 (26) июня 1890, Варшава — 11 января 1969, Ленинград) — русская писательница и поэтесса, переводчица, журналистка.

Биография

Родилась в семье инженера-путейца Григория Львовича Мовшенсона и Шарлотты Ильиничны (урожд. Мейлах). Брат — Александр Григорьевич Мовшенсон, театровед, искусствовед. Родным языком в семье был русский.

Первые 15 лет жила в основном в Лодзи. В конце 1905 г. семья переехала в Берлин, где Лиза посещала социал-демократический кружок. С конца 1906 г. Мовшенсоны постоянно жили в Петербурге. Лиза окончила частную гимназию Хитрово, участвовала в рабочих кружках, занималась доставкой подпольной литературы из Финляндии. В сентябре 1908 г., когда возникла угроза ареста, уехала к дальним родственникам во Францию. Окончила медицинскую школу Сорбонны (1914). Входила в группу содействия большевикам (до 1910 г.), там в начале 1909 г. познакомилась с И. Эренбургом, с которым у неё завязался непродолжительный роман. Вместе они издавали юмористические журналы, для которых Полонская написала первые стихи. В 1912—1914 гг. выступала со стихами в Русской академии.

В 1914 г., с началом войны, служила врачом военного госпиталя в Нанси. В 1915 г. вернулась в Россию, получила российский диплом в Юрьевском университете, сразу же была призвана в 8-ю армию Юго-Западного фронта; в августе была зачислена врачом в эпидемический отряд, где познакомилась с будущим мужем — киевским инженером Львом Полонским (брак длился недолго). В декабре 1916 г. у неё родился сын Михаил.

В апреле 1917 г. Полонская приехала в Петроград. Служила врачом в фабричных амбулаториях. В 1919—1920 гг. занималась в литературной студии у Н. Гумилёва, К. Чуковского и М. Лозинского. В сентябре 1920 г. была принята в члены-соревнователи новообразованного Союза поэтов.

Участвовала в заседаниях и литературных вечерах студии «Всемирной литературы», Вольной философской ассоциации, Союза поэтов, Дома искусств. Была единственной женщиной в литературной группе «Серапионовы братья».

С 1922 г. занималась переводами стихов У. Шекспира, В. Гюго, Р. Киплинга, Ю. Тувима и других, а также армянского эпоса «Давид Сасунский». В 1930-х годах — корреспондент газеты «Ленинградская правда».

Избранная библиография

О, Запад есть Запад, Восток есть
Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землёй
на Страшный Господень Суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что —
племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
У края земли встаёт?

Из "Баллады о Востоке и Западе"
Джозефа Редьярда Киплинга
(перевод Е. Г. Полонской)

Поэзия

• Знамения: [Стихи]. Пг.: Эрато, 1921. — 50 с.
• Под каменным дождём: [Стихи]. 1921—1923. Пг.: Полярная звезда, 1923. — 54 с.
• Упрямый календарь: Стихи и поэмы. 1924—1927. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929. — 92, [4] с.
• Года: Избр. стихи. [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, [1935]. — 165, [4] с.
• Новые стихи: 1932—1936. Л.: Гослитиздат, 1937. — 117, [3] с.
• Времена мужества: Стихи; Портрет: Поэма. Л.: Гослитиздат, 1940. — 80 с.
• Камская тетрадь: Стихи. [Молотов]: Молотовгиз, 1945. — 48 с.
• Стихотворения и поэма. Л.: Сов. писатель, 1960. — 150 с.
• Избранное. М.—Л.: Худ. лит., 1966. — 160 с.
• Стихотворения и поэмы — СПб.: Изд-во Пушкинского дома; Изд-во ООО «Первый ИПХ», 2010. — 384 с. — (Новая Библиотека поэта. Малая серия).

Для детей

• Зайчата / Картинки А. А. Радакова. Пг.—М.: Радуга, 1923. — 14 с.
  • Картинки Ю. Хржановского. 2-е изд. М.—Л.: Радуга, 1924. — [12] с.
  • С рис. В. Сварога. 3-е изд. [Л.—М.]: Радуга, [1926]. — [12] с.
  • С рис. В. Сварога. 4-е изд. [Л.—М.]: Радуга, [1926]. — [12] с.
• Гости / Картинки С. Чехонина. М.—Л.: Книга, 1924. — 16 с.
• Про пчёл и про Мишку-медведя; Муравейград / Рис. Б. Покровского. Л.: Гос. изд-во, 1926. — [14] с.
• Город и деревня / Рис. Н. Лапшина. [М.]: Гос. изд-во, 1927. — [12] с.
• Про очаг да ясли и пирог на масле / Рис. А. Ефимовой. М.—Л.: Гос. изд-во, 1927. — 14, [2] с.
• Про пчёл и про Мишку-медведя. [М.]: Гос. изд-во, 1927. — [10] с.
• Часы: [Рассказ и стихи] / Рис. Н. Лапшина. М.—Л.: Гос. изд-во, 1927. — 15 с.
  • 2-е изд. М.—Л.: Гос. изд-во, 1929. — 15 с.
• Детский дом. [М.]: Гос. изд-во, 1928. — [11] с.
• Жак и Жанна. [Парижская коммуна]: [Стихи] / Обложка и рис. в тексте Н. Дормидонтова. Л.: Красная газета, 1929. — [16] с. — (Б-ка детской газ. «Ленинские искры»).
• Немного спорта разного сорта / Рис. М. Разулевича. [М.]: Гос. изд-во, [1930]. — [10] с.

Переводы

• Киплинг Дж. Р. Стихотворения
• Цатурян А. Избранное / Пер. с арм. Е. Полонской, под ред. М. Лозинского. Ереван: Армгиз, 1940. — XVI, 112 с.

Проза

• Поездка на Урал. Л.: Прибой, 1927. — 113, [2] c.
• Закусочная Зиве: [Рассказ для детей средн. возраста] / Рис. Исаака Эбериля. М.—Л.: Огиз — Мол. гвардия, 1931. — 51, [3] с.
• Пеппе Ракони: [Рассказ для детей средн. возраста] / Обл и рис. Л. Гальперина. М.—Л.: Огиз — Мол. гвардия, 1931. — 18, [2] с.
• Святая Амалия бастует: [Рассказ] / Рис. Вс. Лебедева. [Л.]: Лоиз, 1933. — 35 с.
• Люди советских будней: [Очерки]. [Л.]: Изд-во писателей в Ленинграде, [1934]. — 155, [2] с.
• На своих плечах. [Дружининцы Красного креста в период блокады Ленинграда]: Очерки / Илл.: И. Мицкевич. М.: Исполком Союза обществ Красного креста и красного полумесяца СССР, 1948. — 120 с.
• На своих плечах: Рассказы. [Л.]: Лениздат, 1948. — 168 с.
• Города и встречи: Книга воспоминаний / Вступ. статья, сост., подг. текста, комм., послесл. и подбор иллюстраций Б. Я. Фрезинского. М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 656 с.

Источники

• «Полонская, Елизавета Григорьевна» // Большой энциклопедический словарь
• [www.eleven.co.il/article/13269 «Полонская Елизавета», Электронная еврейская энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Полонская, Елизавета Григорьевна

Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.