Полонский, Витольд Альфонсович

Витольд Полонский
Имя при рождении:	Витольд Альфонсович Полонский
Дата рождения:	1879(1879)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	5 января 1919(1919-01-05)
Место смерти:	Одесса
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Профессия:	актёр
Карьера:	1907—1919

Вито́льд Альфо́нсович Поло́нский (1879 — 5 января 1919) — русский актёр немого кино.

Биография

Отец Витольда, дворянин Могилёвской губернии Альфонс Полонский, принимал участие в польском восстании 1863—1864 годов, за что и был этапирован в Сибирь. Здесь у него родились двое сыновей — Витольд и Игнатий. Позже, после помилования, семья перебралась в Петербург, где Витольд поступил в [kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Uch_zav/Nik_Gimn/NG_uch.htm Царскосельскую Николаевскую гимназию]. Наставником класса, в котором учился Витольд, был сам директор Иннокентий Федорович Анненский.

После окончания курса гимназии (1901) поступил на драматические курсы Московского театрального училища. Окончив курсы в 1907 году был принят в прославленную труппу Малого театра, где с успехом играл до 1916 года.

Один из самых популярных актёров дореволюционного кино. Первая роль — князь Андрей ('Наташа Ростова' — 1915).

Исполнял в основном роли великосветских героев-любовников: 'Братья Борис и Глеб' (Борис), 'Ирина Кирсанова' (Борис), 'Песнь торжествующей любви' (Евгений), 'После смерти' (Андрей Багров), 'Тени Греха' (Владислав Зарицкий) — все 1915, 'Жизнь за жизнь' (князь Баратынский) — 1916, 'У камина' (Ланин) — 1917, 'Жертва вечерняя' (князь Мирский) — 1918 и другие. Его партнерами по фильмам были прославленные актеры: Вера Холодная, Вера Каралли, Иван Мозжухин, Осип Рунич, Владимир Максимов.

В январе 1919 года Витольд Альфонсович скончался от отравления недоброкачественными продуктами, а через месяц вся Одесса хоронила умершую от испанки Bepу Холодную. Эра дореволюционного немого кино закончилась, в 1920 году началась всеобщая эмиграция российских кинематографистов.

Был дважды женат. От первого брака (с В. Пашенной) дочь Ирина. От второго Вероника Полонская — последняя любовь поэта Владимира Маяковского.

Фильмография

• 1915 — Наташа Ростова — князь Андрей;
• 1915 — Братья Борис и Глеб — Борис;
• 1915 — Ирина Кирсанова — Борис;
• 1915 — Миражи ('Трагедия красивой девушки') — Дымов;
• 1915 — Песнь торжествующей любви — Евгений;
• 1915 — После смерти — Андрей Багров;
• 1915 — Тени греха — Владислав Зарицкий;
• 1915 — Обожжённые крылья
• 1915 — Счастье вечной ночи
• 1916 — Миражи ('Трагедия красивой девушки') — Дымов;
• 1916 — Королева экрана
• 1916 — Жизнь за жизнь ('Сёстры-соперницы', 'За каждую слезу по капле крови') — князь Баратынский;
• 1916 — Умирающий лебедь — Виктор Красовский;
• 1917 — У камина — Ланин;
• 1917 — Иди за мной
• 1918 — Жертва вечерняя — князь Мирский;
• 1918 — Бал Господень ('К богу на бал')
• 1918 — Молчи, грусть… Молчи…('Сказка любви дорогой')

Ссылки

• [kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Uch_zav/Nik_Gimn/NGU_Polonskiy.htm Витольд Альфонсович Полонский (1879—1919)]

Отрывок, характеризующий Полонский, Витольд Альфонсович

С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.