61-й Полоцкий укреплённый район

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Полоцкий укреплённый район»)
Перейти к: навигация, поиск
61-й укреплённый район
61 ур
Войска:

сухопутные

Род войск:

укреплённых районов

Формирование:

5 октября 1940

Расформирование (преобразование):

19 июля 1941

Боевой путь

1941: Смоленское сражение (1941)

Полоцкий укреплённый район, 61-й укреплённый район — комплекс оборонительных сооружений между Полоцком и Ветрино, возведённый в числе первых на оборонительной линии в СССР в период с 1927 по 1932 год вдоль старой границы с Польшей и формирование РККА Вооружённых Сил СССР.

Сокращённое наименование укрепления — Полоцкий укрепрайон, Полоцкий УР, ПоУР. Предшественник — Полоцкий узел обороны, преемник — Полоцко-Себежский укреплённый район.

Сокращённое наименование формирования — 61 ур.

Протяженность ПоУР по фронту составляла 56 километров (км). Глубина ПоУР на главных направлениях (Бигосовском у Боровухи 1-й в северном секторе и Ветринском у Фариново в южном секторе) достигала 5 км, а на второстепенных — около 2 км. Наименьшее расстояние до государственной границы СССР с Польшей составляло 4 км. ПоУР протянулся с севера на юг от деревни Борки на реке Дрисса и посёлка Боровуха 1-я на севере до южного берега озера Гомель и деревни Гомель — между Полоцком и Ветрино. Основные объекты располагались по восточному берегу реки Ушача от места её впадения в Западную Двину и на юг[1].





Значение

УР выполнил своё предназначение, в июне — июле 1941 года на протяжении двадцати суток защитники Полоцкого укреплённого района сдерживали продвижение нескольких немецких дивизий вглубь советской территории на северном фланге центрального участка советско-германского фронта[2].

История

Укрепления

В 1922 году в рамках программы строительства укреплений «линии Троцкого» на границе СССР были продолжены работы по совершенствованию прежних и строительству новых дерево-земельных укреплений. В 1924 году штаб Западного военного округа начал разработку проекта Полоцкого укрепленного района.

В проекте внимание сосредотачивалось на укреплении северо-западного сектора, в первую очередь района станции Боровухи-1 и севернее неё. В 1925 году в районе Боровухи-1 4-й сапёрный батальон приступил к дорожным работам, а 1-я телеграфно-строительная рота к проводке линий связи. К выполнению работ привлекалось местное население и личный состав расквартированных в Полоцке воинских частей.

Подготовительные работы по строительству Полоцкого УРа начались в 1927 году. План оборонительных работ Белорусского военного округа на 1927 — 1928 годы предусматривал постройку 40 огневых точек: в северо-западном секторе (район Боровухи 1-й) — 24; в предмостной позиции (район Черноручья) — 16. Планировалось построить наблюдательные пункты, коммуникации. Реализовать планы удалось частично.

В 1928 году были построены первые 4 ДОТа на правом берегу Западной Двины: у деревни Экимань точка № 1, у хутора Бондаренки точка № 4 (проект военного инженера Залесского); у деревни Черноручье точка № 5, в лесу Бельчица, недалекро от дороги на Чашники, точка № 6 (проект военного инженера И. О. Белинского). Они прикрывали пути к Полоцку: с юга — из Лепеля, с юго-запада — железная дорога из Молодечно, с запада — дорога из Дисны. У посёлков Экимань и Ксты расположились одноэтажные огневые точки с пятью амбразурами. В мае — июне 1928 года было установлено вооружение и оборудование, в июле — произведены испытания, в частности, пулемётных станков (испытания макетов проводились в деревне Белая, ныне Азино, в 4-х км от станции Боровухи-1).

В 1930 году было построено 47 сооружений батальонных районов обороны (БРО) «Ф» и «Х» на фариновском направлении. В 1931 году развернулось крупномасштабное строительство более 250-ти железобетонных оборонительных сооружений. К 1932 году строительство было в основном завершено. В последующие годы проводилось лишь совершенствование УР.

Строительство ПоУРа курировали М. Н. Тухачевский и командующий Белорусским военным округом И. П. Уборевич.

В 1939 году, после изменения государственной границы, боевые сооружения, оставшиеся в тылу УР, были законсервированы.

Формирования

В мае 1936 года на базе Управления строительных работ № 27 ВС СССР, в Витебской области, сформирована 50-я стрелковая дивизия («УРовская дивизия») для охраны и обороны Полоцкого укреплённого района.

К началу 1940 года в состав ПоУР входили:

  • штаб;
  • 9-й отдельный пулемётный батальон (9 опулб);
  • 10-й отдельный пулемётный батальон (10 опулб);
  • 11-й отдельный пулемётный батальон (11 опулб).

В июне 1940 года, в связи с сокращением, из трех батальонов формируются 9-й отдельный пулемётный батальон (9 опулб) с дислокацией в Березовке и 10-й отдельный пулемётный батальон (10 опулб) с дислокацией в Боровухе 1-й. Формировалась 232-я отдельная рота связи (232 орс), которая дислоцировалась в посёлке Зуи.

28 августа 1940 года штаб ПоУРа, 9 опулб и 232 орс были переданы Гродненскому укреплённому району. В Полоцке остался 10 опулб для охраны ДОТов, городков и складов.

5 октября 1940 года Полоцкий и Себежский укреплённые районы были объединены в Полоцко-Себежский УР в составе 25-го и 133-го отдельных артиллерийско-пулемётных и 156-го отдельного пулемётного батальонов[3].

На 22 июня 1941 года ур включал в себя:

  • управление.
  • 25-й отдельный пулемётный батальон 61-го укреплённого района (25 опулб 61 ур), в ДА в период с 22 июня по 28 сентября 1941 года[4].
  • 156-й отдельный пулемётный батальон 61-го укреплённого района (156 опулб 61 ур), в ДА в период с 22 июня по 28 сентября 1941 года[4].
  • 257-й отдельный пулемётный батальон (опулб) 58-го и 61-го укрепленных районов[4], командир капитан Попков, сформирован в июне 1941 года в Москве[5], в ДА в период с 22 июня по 26 июля 1941 года, позднее обращён на доукомплектование 258 опулб 58 и 61 ур.
  • 258-й отдельный пулемётный батальон[5] 58 и 61 ур, командир майор Ушаков, в ДА в период с 22 июня по 31 июля 1941 года, позднее расформирован[4].

Типовые сооружения Полоцкого укрепрайона

Основными оборонительными сооружениями ПоУРа являлись доты. В 1938 году огневая система ПоУРа насчитывала 263 пулемётные огневые точки на 452 станковых пулемёта и 10 противотанковых огневых точек вооруженных 45-мм пушками в башнях танков Т-26.

Бетонная защита ДОТов на главных направлениях была способна выдержать попадание снаряда 203-мм гаубицы. В УРе имелись также сооружения для пунктов управления, системы связи, склады боеприпасов, убежища для войсковых подразделений и боевой техники, предусматривалась система заграждений, траншей, укрытий. В мирный период предполагалось занять полосу УРа частями двух стрелковых дивизий и корпусной артиллерией. Оборонительная полоса Полоцкого УРа состояла из 11 батальонных и 2-х ротных районов.

Штурм Полоцкого укрепрайона

Обороняли укрепрайон 25 опулб (капитан Калгашкин С.Е.) 61 ур, 156 опулб 61 ур, 257 опулб 58 и 61 ур, 258 опулб 58 и 61 ур, 174-я стрелковая дивизия комбрига А. И. Зыгина и другие формирования 22-й армии РККА.

В записях о ходе боевых действий 3-й танковой группы генерала Г. Гота отмечалось:

Начатое наступление на Полоцк многократно натыкалось на вражеские контратаки и неоднократно приостанавливалось. Руководство войсками у противника отличается энергичностью, чувствуется единство и целеустремленность в руководстве боевыми действиями. Оборона отличалась самоотверженностью.

— Гот, Г. Танковые операции. — М.: Воениздат, 1961

Память

  • В 2006 году в Полоцком районе состоялось открытие нового историко-культурного комплекса «Поле ратной славы», который находится у деревни Гомель близ трассы Минск-Полоцк[6].
  • Восстановлено пять ДОТов. Действует также выставка вооружения под открытым небом. В деревне Гомель размещается экспозиция, посвященная защитникам Полоцка — солдатам 22-й армии.
  • История Полоцкого укрепленного района раскрывается в экспозиции полоцкого Музея боевой славы.

См. также

Напишите отзыв о статье "61-й Полоцкий укреплённый район"

Примечания

  1. [www.kaponir.ru/4ur/04/pour/pour/pour.php Поляков, С., Копыл, С., Комиссаров, В. Полоцкий укрепленный район (ПоУР) 1927—1941 гг.]
  2. Лихачев, В. И. Малоизвестные страницы обороны Полоцка в 1941 году / В. И. Лихачев // Полоцкий летописец. — 1993. — № 1(2). — С. 87—89
  3. [www.radiobelarus.tvr.by/rus/news.asp?type=cont&id=1325&date=12.09.2006 Поле ратной славы.]
  4. 1 2 3 4 [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_33_01.html I. Батальоны 1. Отдельные пулемётные батальоны.]
  5. 1 2 Руслан Иринархов, «Агония 1941. Кровавые дороги отступления».
  6. [www.rkka.ru/handbook/disl/z43.htm Воинские (войсковые) части УРов ОЗВО]

Литература

  • Поляков, С. И., «Линия Сталина». Полоцкий укрепрайон, 1919—1941 гг. / С. И. Поляков, С. П. Копыл. — Полоцк : Полоцкое книжное издательство, 2009. — 55 с. : ил. — (Наследие Полоцкой земли ; Вып. 7).

Ссылки

  • [field.polotsk.museum.by/ Историко-культурный комплекс «Поле ратной славы».]

Отрывок, характеризующий 61-й Полоцкий укреплённый район

– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.