Полтавско-Кременчугская операция

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Полтавско-Кременчугская операция
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата

26 августа 194330 сентября 1943

Место

Левобережная Украина

Итог

Победа Красной Армии

Противники
СССР Германия
Командующие
И. С. Конев Эрих фон Манштейн
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
 
Битва за Днепр
Чернигов-Полтава Чернигов-Припять Сумы-Прилуки Полтава-Кременчуг Ржищев-Черкассы Нижний Днепр Мелитополь Запорожье Пятихатка Знаменка Днепропетровск Киевская наступательная Киевская оборонительная

Полтавско-Кременчугская операция (26 августа — 30 сентября 1943 года) — фронтовая наступательная операция советских войск в Великой Отечественной войне. Составная часть Черниговско-Полтавской стратегической операции — первого этапа битвы за Днепр.





Предшествующие события и план операции

После поражения в Курской битве, немецкие войска оставили всякую надежду перехватить инициативу.

Гитлер понимал, что его войска не смогут сдерживать советское наступление. С целью выигрыша времени он приказал построить прочную линию обороны в которой главное внимание уделялось естественным препятствиям, из которых важнейшими были большие реки. Особое значение германское командование придавало линии защиты на Днепре, которую оно считало основой так называемого «восточного вала».

С советской стороны, Ставка Верховного Главнокомандования стремилась максимально использовать победу в Курской битве. Войскам предстояло развернуть наступление на фронте от Великих Лук до Азовского моря, в том числе войскам Центрального, Воронежского и Степного фронтов ставилась задача освободить Левобережную Украину наступая на фронте от Черкасс до Полтавы, выйти к Днепру, форсировать его и захватить плацдармы на правом берегу реки, создав условия для освобождения Правобережной Украины.

Силы сторон

СССР

Степной фронт (командующий генерал армии И. С. Конев):

Вместе: 30 стрелковых, 2 механизированных, 2 танковые корпуса и 3 отдельные танковые бригады. Общая численность войск фронта составляла 336 200 человек.

Фронт входил в операцию с ходу, без подготовки и перегруппировки. 19 июля Степной фронт был введен в контрнаступление на Белгородском-харьковском направлении. В ходе контрнаступления войска фронта преодолели глубоко эшелонированную оборону противника, овладели Белгородом и 23 августа взяли штурмом Харьков.

Германия

Всего: до 20 дивизий, в том числе 3 танковые.

Общее превосходство сил было на стороне Красной Армии. Советские войска превосходили противника по личному составу в 2,1 раза, в самолетах — в 1,4 раза, в орудиях и минометах — в 4 раза, по танкам силы были примерно равны. В ходе сражения обе стороны непрерывно наращивали силы

Наступление Степного фронта к Днепру

После освобождения Харькова перед войсками Степного фронта была поставлена задача нанести удары в направлении Полтавы, Кременчуга, Краснограда и Верхнеднепровска, выйти на среднее течение Днепра, форсировать его и обеспечить плацдармы для развертывания сил на Правобережной Украине. Первая задача фронта состояла в овладении железнодорожным узлом Мерефа, которое открывало путь для быстрого наступления 57-й и 7-й гвардейской армий к Днепру. Наступление 7-й гвардейской армии генерала Шумилова, в задачу которой входило овладеть Мерефой, развивался медленно. Пять дней армия вела тяжелые бои за преодоление оборудованной обороны противника на рубеже реки Уды, который оказывал ожесточенное сопротивление. Только 5 сентября войскам армии удалось освободили город. Разгром немцев под Харьковом и Мерефой открыл войскам фронта путь на Полтаву и далее к Днепру. А успешное наступление соседних фронтов заставил врага к отступлению на всей Левобережной Украине.

В соответствием с изменениями обстановки, 6 сентября были внесены изменения в директиву Ставки ВГК: уточненное задание Степного фронта состояла в том, чтобы быстрым наступлением в общем направлении на Полтаву и Кременчуг, не позволить противнику создать устойчивый фронт, разгромить его Полтавские и Кременчугские группировки.

Впереди была борьба с сильной полтавской группировкой 8-й армии немцев. В направлении Полтавы и Кременчуга под ударами Степного фронта отступала крупнейшая группировка 8-й армии, состоявшая из 3-го, 47-го танковых и 11-го армейского корпусов.

Прикрываясь арьергардами, войска Вермахта при уходе оставляли отдельные группы на высотах, в населенных пунктах и на узлах дорог, стремились помешать наступлению советских войск, вывести свои главные силы из-под удара и сохранить переправы до полного отхода войск.

Освобождение Полтавы

Полтава была обустроена как мощный узел обороны, который был связующим звеном оборонительных рубежей и опорных пунктов на Левобережной Украине с целью задержать наступление советских войск.

По мере приближения войск советского Степного фронта в город сопротивление 8-й немецкой армии росло. На направление главного удара немецкое командование выдвинуло из резерва свежие части 106-й пехотной дивизии, 2-й танковой дивизии СС «Дас Райх» и другие. На полтавском направлении гитлеровцы широко применяли заграждения, создавали минные поля и другие препятствия и часто переходили в контратаки. Гарнизон Полтавы был увеличен вдвое. Вдоль правого берега Ворсклы были подготовлены стационарные позиции. Вокруг города были сооружены инженерные укрепления. В городе каменные здания были приспособлены к круговой обороне, создана система артиллерийского и минометного огня, прикрывала подступы к реке. Все мосты и переправы на реке были взорваны.

Правое крыло фронта — 5-я гвардейская и 53-я армии обходили Полтаву с севера и юга с задачей овладеть городом. В центре фронта в направлении Кобеляк наступали войска 69-й и 7-й гвардейской армий. Войска 57-й и 46-й армий — левое крыло фронта — преследовали противника в направлении Днепропетровска.

Войска 53-й армии на конец суток 21 сентября на всем своем фронте вышли на восточный берег Ворсклы. Одновременно с 53-й армией в реки вышли войска 5-й гвардейской армии. Однако с ходу овладеть Полтавой не удалось — необходимо форсировать Ворсклу и преодолеть развитую систему обороны врага у самой реки на её правом берегу.

На рассвете 22 сентября войска 5-й гвардейской и 53-й армий начали подготовку к форсированию Ворсклы. К семи часам на правый берег переправились части 9-й гвардейской воздушно-десантной, 95-й, 97-й и 13-й гвардейских стрелковых дивизий 5-й гвардейской армии.

Одновременно через Ворсклу переправились части 214-й, 233-й и 299-й, а за ними — 84-й, 375-й и 116-й стрелковых дивизий 53-й армии. Войска 53-й армии, преодолевая сопротивление противника, несмотря на сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь, атаковали вражеские позиции на правом берегу Ворсклы. К вечеру 22 сентября части 53-й армии овладели правым берегом реки на участке Черов, Климовка, Восточная Козуба и продолжали теснить противника в западном направлении. Первыми в город прорвались разведчики 95-й гвардейской и 84-й стрелковой дивизий, за ними — специально подготовленные штурмовые отряды 95-й гвардейской, 84-й стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В упорных уличных боях части этих дивизий к утра 23 сентября очистили Полтаву от немецко-фашистских захватчиков.

Наступление на Кременчуг

После взятия советскими войсками Полтавы, полтавская группировка немцев начала отход к переправам через Днепр в районе Кременчуга. Сюда же отходили немецкие дивизии и с других направлений. Кременчуг был важным узлом коммуникаций на левом берегу Днепра, и после освобождения Харькова и Полтавы, немцы всеми силами старались удержать переправы и плацдарм, которые обеспечивали отвод их войск за Днепр. Кременчугский предмостный плацдарм был оборудован по всем правилам военно-инженерной науки. На ближайших подступах к Кременчуга были отрыты противотанковые рвы, оборудованы эскарпы, установлены проволочные заграждения и минные поля. Среди сил оборонявших плацдарм и обеспечивали отступление войск на правый берег, следует выделить дивизию «Великая Германия» и дивизию СС «Дас Райх».

В это время силы Степного фронта энергично развивали преследование отступающего противника с целью 24-25 сентября завладеть переправами на Днепре и обеспечить его форсирование. Форсирование Днепра было намечено на фронте 130 км.

5-я гвардейская армия наносила удар в направлении на Решетиловку в обход Полтавы с севера. Её передовые отряды 24-29 сентября должны были выйти к Днепру в районе Кременчуга. Пятьдесят третья армия, обходя Полтаву с юга, преследовала противника в общем направлении на Кашубовку, Кобы. 24 сентября армия передовыми отрядами должна была овладеть переправами на Днепре в районе Садки и Чикаловка. 69-я армии наступала в направлении Бреусовка. 7-я гвардейская армия имела задачу выйти к Днепру в районе Переволочна, Бородаевка, Старый Орлик и захватить плацдармы на правом берегу реки. 57-я армия, развивая наступление в направлении Шульговка, 23 сентября должна была овладеть переправами в районе Пушкаревка и захватить плацдарм на правом берегу Днепра. Сорок шестая армия развивала наступление в общем направлении на Днепродзержинск, Софиевку и Чаплинку. Она должна была овладеть переправами в районе поселка Аулы, Днепродзержинска и захватить плацдарм на участке Мироновка, Благовещенка. 37-я армия, находясь во втором эшелоне фронта, была в полной готовности войти в бой. Части и соединения 37-й армии должны были форсировать Днепр в центре полосы фронта. До 28 сентября войска 5-й гвардейской и 53-й армий, преследуя отступающие немецкие войска, уничтожая их живую силу и технику, подошли к Кременчугу. Противник оказывал ожесточенное сопротивление. Атаковав Кременчуг по всем направлениям одновременно, советские войска вклинились в оборону противника и уничтожили вражеские плацдармы по частям. В течение двух дней боев 28 и 29 сентября войска 5-й и 53-й армий полностью очистили Кременчуг от врага.

Дальнейшие события

Директивой Ставки ВГК от 29 сентября 1943 Степному фронту предназначалось нанести главный удар в общем направлении на Черкассы, Новоукраинку, Вознесенск с задачей разгрома кировоградской группировки немцев. Левым крылом фронта предписывалось наступать в направлении Пятихаток и Кривого Рога с целью выхода на тылы днепропетровского группировки противника.

Напишите отзыв о статье "Полтавско-Кременчугская операция"

Литература

  • История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941—1945. В 6-ти т., Т. 3, — М: Воениздат, 1961.
  • [militera.lib.ru/memo/russian/konev/02.html Конев И. С. Записки командующего фронтом.] Битва за Днепр.
  • [militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html Эрих фон Манштейн. Утерянные победы.]

Отрывок, характеризующий Полтавско-Кременчугская операция

Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.