Полтавцев, Павел Викторович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Павел Полтавцев
Личная информация
Пол

мужской

Полное имя

Павел Викторович Полтавцев

Гражданство

Россия Россия

Специализация

плавание
(класс - S10, SB9, SM10)

Клуб

«Экран» (Санкт-Петербург)

Дата рождения

29 августа 1989(1989-08-29) (34 года)

Место рождения

Новотроицк, СССР

Спортивная карьера

с 2008 - по наст. время

Тренеры

Ольга Байдалова

Рост

170 см

Вес

73 кг

Па́вел Ви́кторович Полта́вцев (род. 29 августа 1989 года, Новотроицк, СССР) — российский пловец - паралимпиец. Чемпион летних Паралимпийских игр 2012, двукратный чемпион мира, заслуженный мастер спорта России по плаванию среди спортсменов с поражением опорно-двигательного аппарата (ПОДА).





Биография

Павел Полтавцев родился 29 августа 1989 года в Новотроицке. Начал заниматься плаванием в 8 лет по совету врачей. С 2004 года начал тренироваться под руководством Ольги Байдаловой в новотроицком бассейне "Волна". С 2008 года выступает за паралимпийскую сборную России. На чемпионате мира на короткой воде 2009 стал чемпионом мира на 100 метров брассом и бронзовым призёром в эстафете 4x100 метров комплексом. В следующем году, стал чемпионом мира на той же дистанции и серебряным призёром в эстафете. 11 февраля 2012 года у Павла умерла мама и по этой причине он приостановил тренировки до июня. На Паралимпиаде 2012 в Лондоне он выиграл золото на 100 метров брассом с мировым рекордом. После победы в интервью он сказал: «Это медаль моей мамы. Я должен сходить к её могиле и показать это ей. Я думаю, что она будет счастлива».[1] Также в Лондоне он выиграл серебро в эстафете 4x100 комлексом и бронзу в эстафете 4x100 вольным стилем. За высокие спортивные достижения он был удостоен ордена Дружбы и звания заслуженного мастера спорта России. В 2013 году выиграл бронзу на чемпионате мира на дистанции 100 метров брассом.

Награды

Напишите отзыв о статье "Полтавцев, Павел Викторович"

Примечания

  1. [london2012.rsport.ru/london2012_paralympics/20120908/615626235.html Чемпион ПИ пловец Полтавцев готовился побить мировой рекорд]
  2. [pravo.gov.ru:8080/page.aspx?24307 Указ Президента Российской Федерации от 10 сентября 2012 года № 1281 «О награждении государственными наградами Российской Федерации»]

Ссылки

  • [ipc.infostradasports.com/asp/lib/TheASP.asp?pageid=8937&sportid=514&personid=871382 Профиль на сайте IPC]

Отрывок, характеризующий Полтавцев, Павел Викторович

– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?