Полужёсткий дирижабль

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Полужесткий дирижабль»)
Перейти к: навигация, поиск

Полужёсткий дирижабль — разновидность дирижабля, конструктивно выполненного с частичным каркасом, препятствующим деформации его оболочки.



Конструкция

В дирижаблях полужесткого и мягкого типа матерчатый корпус служит как оболочкой для газа, так и несущей основой конструкции. Примером полужёсткого дирижабля является, дирижабль «Италия» . Они больше мягких, и поэтому отличаются от них наличием в нижней (как правило) части оболочки фермы, препятствующей её килевой деформации, или "переламыванию". Килевая ферма обычно набирается из шпангоутов треугольной формы, соединённых продольными стрингерами. Спереди к килевой ферме крепится носовое усиление, представлявшее собой трубчатые фермы, скреплённые поперечными кольцами, и предназначенное для защиты от набегающего потока воздуха, сзади — кормовое развитие. Также к килевой ферме подвешиваются гондолы: в "Италии" в одной из них располагались рубка управления и пассажирские помещения, в трёх мотогондолах двигатели.

До миниатюризации и повышения характеристик электроники, находили своё применение в ПВО Северной Америки в качестве воздушных постов ДРЛО (AWACS), для чего внутри основной оболочки устанавливалась радарная антенна большой площади.

В дирижаблях полужёсткой схемы поперечная неизменяемость внешней формы оболочки достигается только избыточным давлением несущего газа, постоянно поддерживаемым баллонетами — мягкими ёмкостями, расположенными внутри оболочки, в которые нагнетается воздух.



См. также

Напишите отзыв о статье "Полужёсткий дирижабль"

Отрывок, характеризующий Полужёсткий дирижабль

Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.