Полумесяц

Форма

Полумесяц, лунный серп в изобразительном искусстве — форма, образованная двумя дугами окружностей или овалов, обращённых выпуклостями в одну сторону и имеющих две точки пересечения (концы полумесяца, кончики его «рогов»).

По-другому, это часть круга, оставшаяся после вырезания из него области пересечения с кругом меньшего диаметра, при условии, что ограничивающие их окружности пересекаются в двух точках. Центр большего круга при этом также оказывается вырезан.

В астрономии

Полумесяц, серп в астрономии описывает фигуру, образованную освещённым несамосветящимся сферическим (а иногда и телом иной формы) телом и наблюдаемую как «часть диска». Математически, подразумевая, что линия терминатора проходит по большому кругу сферы, получается фигура, образованная полуокружностью и полуэллипсом, большая ось которого совпадает с диаметром полуокружности.

Из всех небесных тел наиболее известен серп Луны, некоторые люди невооружённым глазом видят в соответствующем положении серп Венеры.

Направление «рогов» («вершин», углов, образованных дугами) традиционно связывается с двумя различными состояниями:

• «растущей» («молодой», «полнеющей») Луной. Выпуклость серпа направлена вправо в Северном полушарии Земли, рога — влево.
• «уменьшающейся» («старой», «худеющей», «ущербной») Луной. Выпуклость серпа направлена влево в Северном полушарии Земли, рога — вправо.

При наблюдении из Южного полушария Земли направления изменяются на противоположные.

В русской традиции существует простое мнемоническое правило для определения фазы Луны: «Если луна в виде буквы С, значит луна „стареющая“, а если в виде дужки от буквы Р — „растущая“». По-французски они, соответственно, называются d (от слова dernier — последняя четверть) и p (от слова premier — первая четверть). В Южном полушарии больше подходят Diminuendo и Crescendo.

Геральдика и мифология

• Полумесяц как геральдический символ прослеживается в древних верованиях славянских народов.

• В английской и канадской геральдике полумесяц означает младшую линию, второго сына.
• Расположен на гербе Тернополя.

Астрология и алхимия

Помимо того, что полумесяц представляет Луну, в астрологии он имеет значение серебра как металла, связанного с Луной алхимически.

Политическая и религиозная символика

Ислам

Полумесяц со звездой — служит символом и знаменем османской империи и ислама. Несмотря на то, что данный символ сейчас однозначно связан с исламом, задолго до того он использовался жителями Малой Азии до возникновения ислама.

Стоит также отметить, ни Мухаммед, ни другие ранние исламские правители не использовали полумесяц как религиозный символ. В битвах времен раннего ислама в качестве знамен использовались прикрепленные к шесту однотонные куски материи.

Империя Сасанидов

Полумесяц был символом империи Сасанидов на территории Персии (Ирана) и изображался на коронах её правителей как центральный.

После арабского завоевания в 651 году полумесяц был заимствован последующими халифатами и мусульманскими правителями, и постепенно стал восприниматься как символ власти в Западной Азии. И Османская империя унаследовала его.

Международный комитет Красного Креста

Красный полумесяц — одна из эмблем Международного комитета Красного Креста, принятая во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов в Османской империи, поскольку красный крест вызывал негативные ассоциации с крестоносцами.

Индуизм

Символ растущей Луны также ассоциируется с иконографией индуизма. Его носит Шива в своей причёске. Полумесяц — сосуд с сомой, нектаром бессмертия. Символизирует контроль над умом.

Является частью символа соёмбо изображенного на флаге и гербе республики Бурятия.

Полумесяц в православной символике

Кресты на куполах православных храмов имеют свою, особенную форму, заметно отличающуюся от более привычных четырёх- и восьмиконечных. Выражение идеи храма как Дома Божия и Корабля Спасения потребовало своей символики.

Полумесяц (цата), расположенный в нижней части креста, не имеет никакого отношения ни к мусульманской религии, ни к победе над мусульманами (хотя эта версия и встречается в литературе). Кресты с полумесяцем украшали ещё древние храмы: Церковь Покрова на Нерли (1165 год), Дмитриевский собор во Владимире (1197 год) и другие, до столкновения с мусульманами.

В Византии тех времён цату связывали с царской властью. Возможно, отсюда следует появление её как символа великокняжеского достоинства на портрете киевского князя Ярослава Изяславича в «Царственном летописце» XVI века.

В иконографии цата участвует как элемент святительского облачения Святителя Николая Чудотворца, а также встречается на других иконах: Святой Троицы, Спасителя, Пресвятой Богородицы. Из этого можно заключить, что цата на кресте связана с Иисусом Христом в его роли Царя и Первосвященника. Крест же на куполе храма напоминает о принадлежности его Царю царствующих и Господу господствующих.

Из ранних времён христианства можно проследить ещё одно значение креста с полумесяцем. В посланиях апостола Павла есть рассуждение о том, что христиане имеют возможность «взяться за предлежащую надежду, то есть Крест, который для души есть как якорь безопасный и крепкий» (Евр. 6, 18-19). Это одновременно и символическая защита от поругания язычниками и знак избавления от последствий греха, знак прибытия корабля церковного в тихую пристань жизни вечной через бурные волны краткой земной жизни.

Явное указание на месяц присутствует в откровении Иоанна Богослова: «И явилось на небе великое знамение: жена, облаченная в солнце, под ногами её луна и на главе её венец из 12 звезд». Это отражают установленные на куполах храма Софии Вологодской (1570 год), Свято-Троицкого собора Верхотурья (1703 год), храма блаженного Косьмы в городе Костылево кресты с причудливым орнаментом: двенадцатью звездами на исходящих из центра лучах и с полумесяцем снизу.

В святоотеческой традиции упоминаются и другие значения полумесяца: так, например, говорят про Вифлеемскую колыбель, принявшую младенца Христа; рассматривают полумесяц как форму евхаристической чаши и крещальной купели; ещё называют кораблём церковным.

Фантазийный живой полумесяц с человеческим лицом

На гербах

• Wappen von Grabow.png

  Герб города Грабов (Германия)

В изобразительном искусстве

• Sun and Moon Nuremberg chronicle.jpg

  Солнце и Луна («Нюрнбергская хроника») Хартман Шедел, 1493

• Lohengrin 1885.jpg

  Карикатура на Людовика Баварского, в образе месяца — Рихард Вагнер (1885 г.)

• Flammarion.jpg

  Гравюра Фламмариона (1888 г.)

В кинематографе и мультипликации

• Весёлые ребята (1934 г.)
• Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях (мультфильм) (1951 г.)
• Украденный месяц
• Муми-Дол, серия В Муми-дол приходит осень

Прочее

• Название города Хило на Гавайях означает полумесяц.
• Логотипы DreamWorks и DreamWorks Animation используют полумесяц как основной элемент.
• Новый Орлеан имеет прозвище Город-Полумесяц, а полумесяц, или полумесяц со звездой, используются как официальная эмблема города. Основано это название на форме старого города на восточном берегу реки Миссисипи
• Расположен на гербе ирландского футбольного клуба «Дроэда Юнайтед».
• Также расположен на флаге американского штата Южная Каролина.

См. также

• Фазы Луны
• Серп

Ссылки

• [mathworld.wolfram.com/Lune.html MathWorld article on geometric «Lune»]
• [www.moonsighting.net Worldwide Moon Sighting Reports]
• [www.fotw.net/flags/islam.html#ori The origin of the Islamic crescent]
• [mathworld.wolfram.com/Lune.html MathWorld article on geometric «Lune»]

Отрывок, характеризующий Полумесяц

– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.