Полуформатный фотоаппарат

Полуформа́тный фотоаппара́т — фотоаппарат с размером кадра 18×24 мм, предназначенный для съёмки на 35-мм перфорированную фотоплёнку тип-135 или такую же киноплёнку. Такой кадр называется полуформатным, потому что его ширина и площадь составляют половину от наиболее распространённого малоформатного кадра 24×36 мм.

Отличия от малого формата

Фотоаппараты под 35-мм плёнку первоначально применялись в кинематографе, как инструмент для тестовой съёмки, позволяющий экономить киноплёнку. Размер кадра первых таких фотокамер, естественно, соответствовал размеру «немого» кадра кинокамеры — 18×24 мм до появления звукового кино. Для целей собственно фотографии был предложен удвоенный формат кадра — 24×36 мм. Именно он вскоре стал считаться для малоформатных фотоаппаратов стандартным, а кадр 18×24 мм — «половинным». Фокусные расстояния объективов для полуформатной аппаратуры короче, чем для малоформатной из-за небольшой диагонали кадра. Нормальными считаются объективы 30 мм, позволяющие делать фотоаппараты компактнее и получать бо́льшую глубину резкости. Благодаря последнему обстоятельству многие полуформатные камеры имеют шкальную наводку на резкость или постоянную фокусировку на гиперфокальное расстояние.

• Olympus-Pen-FT-with-38mm1 8.jpg

  Зеркальный
  «Olympus Pen FT»,
  Япония, 1966 г.

• Konica Autoreflex P.jpg

  Двухформатная
  «Konica Autoreflex P»
  Япония, 1965 г.

• Фотоаппарат Чайка-2 фото1.JPG

  «Чайка-2»
  СССР, 1967 г.

• Фотоаппарат Зенит-сюрприз.jpg

  «Зенит-сюрприз МТ-1»

• Pentacon Penti I.jpg

  Фотоаппарат
  «Pentacon Penti»

В то же время малая площадь полуформатного негатива не позволяет при фотопечати увеличивать изображение до больших размеров, доступных для малого формата. На отпечатках с половинного формата гораздо заметнее зерно, дефекты плёнки и нерезкость контуров из-за аберраций съёмочного объектива. Качество изображения полуформатных фотоаппаратов недостаточно для профессиональной фотографии, поэтому они получили распространение среди фотолюбителей и в некоторых прикладных сферах, где ёмкость кассет и компактность негатива приоритетны. Некоторые модели рассчитаны вместо стандартных кассет тип-135 на более удобную зарядку кассетами «Рапид» ёмкостью 24 полуформатных кадра.

Распространение

Кроме малоформатных и полуформатных фотоаппаратов выпускались камеры и c другими уменьшенными форматами — 17×24, 18×23, 24×24, 24×30, 24×32 мм — позволявшие экономить плёнку, но не получившие распространения. Фотоаппараты с кадром 18×24 мм выпускались по крайней мере с 1914 года, но получили широкое распространение с конца 1950-х годов с появлением новых фотоматериалов с улучшенной разрешающей способностью. В СССР первым полуформатным фотоаппаратом в 1965 году стала «Чайка». Основные их достоинства — вдвое сниженный расход плёнки, маленькие размеры и вес — привлекали многих фотолюбителей, а новейшие сорта плёнки позволили получать с половинного кадра отпечатки достаточно высокого качества. Выпускались по большей части шкальные камеры («Canon Demi», «Pentacon Penti», «Чайка», «ФЭД-Микрон», «Агат-18»), но известны и дальномерные («Robot Royal 18», «Ducati Sogno», «Nikon S3M»), и однообъективные зеркальные со сменными объективами (семейство «Olympus Pen F», «Зенит-Сюрприз»).

Полуформатные камеры нашли применение в медицинской и научной аппаратуре, криминалистике и в других областях технической фотографии. Для этих целей даже выпускались полуформатные версии «полнокадровых» аппаратов («Зенит-МТ», «Зенит-МТ-1», «Praktica L2», «Praktica VLC2», «Exa Ib», «Pentax MF», Nikon FM2). Близость размеров полуформатного кадра к кадру диафильма, позволяла самостоятельно создавать фотофильмы на обращаемой плёнке, пригодные для демонстрации фильмоскопом.

Известны также фотоаппараты с переключателем, позволяющим выбирать один из двух форматов — 24×36 или 18×24 мм («Konica Autoreflex», «Konica Half Pro FT-1»)

См. также

• Малоформатный фотоаппарат
• «Ёлочка» — фотоаппарат специальной конструкции для создания микрофильма.

Литература

• А. Н. Веденов. Малоформатная фотография / И. В. Барковский. — Л.: Лениздат, 1959. — С. 45—48. — 675 с. — 200 000 экз.

• Е. М. Голдовский. Основы кинотехники / Л. О. Эйсымонт. — М.,: «Искусство», 1965. — 636 с.

• Гордийчук, И. Б. Справочник кинооператора / И. Б. Гордийчук, В. Г. Пелль ; Н. Н. Жердецкая. — М., : Искусство, 1979. — 440 с. — 30 000 экз.</span>

• Фомин А. В. § 6. Классификация фотоаппаратов // [media-shoot.ru/books/Fomin-spravochnik_fotografija.pdf Общий курс фотографии] / Т. П. Булдакова. — 3-е. — М.: «Легпромбытиздат», 1987. — С. 43—48. — 256 с. — 50 000 экз.

• М. Я. Шульман. Фотоаппараты / Т. Г. Филатова. — Л.: «Машиностроение», 1984. — 142 с. — 10 000 экз.

• М. Штыкан О полуформатных фотоаппаратах (рус.) // «Советское фото» : журнал. — 1967. — № 2. — С. 38—39. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=0371-4284&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 0371-4284].

Ссылки

• [www.subclub.org/shop/halframe.htm HALF-FRAME CAMERAS]
• [www.photohistory.ru/HalfFrameCam.htm Этапы развития отечественного фотоаппаратостроения. Миниатюрные и полуформатные камеры]
• [corsopolaris.net/supercameras/half/halformat1s.html Innovative cameras 135. Half Format CAMERAS 135, from 1914 to ours days]

Отрывок, характеризующий Полуформатный фотоаппарат

– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.