Полушка

Эта статья — о монете. О сети универсамов см. Полушка (сеть магазинов).

Полу́шка — русская монета достоинством в половину деньги. В исторических письменных источниках упоминается также под названием полуденга.

Полушка появилась как серебряная монета в конце XIV века. Полушки чеканились в Великом княжестве Московском с уделами со времени правления Василия Дмитриевича, а также в Ростовском и Нижегородско-Суздальском княжествах. В Новгороде чеканка этого номинала зафиксирована только во времена Ивана III. В правление Василия III чеканка полушек осуществлялась также в Твери и Пскове.

Денежная реформа 1535 года, осуществлённая Еленой Глинской, унифицировала полушку как общегосударственный номинал, равный ½ «московки» (московской денги) и ¼ «новгородки» (новгородской денги или копейки), и установила для неё весовую норму около 0,17 грамма серебра. Полушка продолжала чеканиться как серебряный номинал вплоть до царствования Михаила Фёдоровича (1613—1645), когда порча монетной стопы сделала её выпуск бессмысленным.

Денежная реформа Петра I ввела в обращение медную полушку как номинал, эквивалентный ¼ медной копейки. С 1700 по 1810 год и в 1850—1866 годах номинал на монетах обозначался словом «полушка», с 1839 по 1846 год и с 1867 по 1916 год — «¼ копейки».

Галерея

• Polushka 1707.jpg

  Медная полушка, Пётр I, 1707

• 1795 Polushka.jpg

  Медная полушка, Екатерина II, 1795

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Медные 1/4 копейки серебром, Николай I, 1842

Ссылки

• П. Г. Гайдуков [russianchange.narod.ru/polushka/polushka.html «Младшие монетные номиналы средневековой Руси. Четверетцы, полушки и пула конца XIV—XVII в.»]
• [www.pulo.ru Каталог полушек и пул.]
• [tomovl.ru/money_furs.html Денежная система, золото, серебро и монеты на Руси и в Европе в XV—XVI вв. и после]

Отрывок, характеризующий Полушка

Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.