Польский коридор
Польский коридор (нем. Polnischer Korridor; польск. Korytarz gdański, также известный как województwo pomorskie (Поморское воеводство) и Данцигский коридор) — в период между двумя мировыми войнами (1919—1939 гг.), наименование польской территории, которая отделила германский эксклав Восточная Пруссия от основной территории Германии. Территория Польского коридора была передана Польше после Первой мировой войны по Версальскому мирному договору. «Коридор» обеспечивал доступ к Балтийскому морю из Польской Померании вдоль нижнего течения реки Висла. На этой территории была создана новая административно-территориальная единица — Поморское воеводство. За пределами Польского коридора остался Вольный город Данциг (Гданьск), где немцы представляли большинство населения. Наименование «Польский коридор» было введено в употребление польскими политиками[1].
Содержание
Описание
Польский коридор впервые за более чем сто лет после разделов Речи Посполитой предоставил независимой Польше выход к морю, что имело важное значение для её экономики и безопасности, уменьшая зависимость Польши от Германии. Ширина коридора не превышала 200 км (в самом узком и наиболее уязвимом месте — 30 км). Коридор заканчивался узкой полосой Балтийского побережья протяжённостью всего 71 км. При этом из-за постоянного германского давления Польша полного суверенного контроля над этой территорией так и не получила. Территориально окружая её с востока и запада и фактически блокируя со стороны Балтики, Германия держала под своим военным контролем узкий выход Польши к морю[2]. С 1938 года давление, имевшее конечной целью аннексию Данцига, начало постепенно возрастать. Германия настаивала на предоставлении ей права сухопутного и морского транзита через Польский коридор. Под давлением общественности польское правительство отказалось удовлетворить эти притязания. Неуступчивая позиция Польши послужила одним из предлогов для нападения нацистской Германии на Польшу 1 сентября 1939 года.
Предсказание конфликта
Среди информированных европейцев 1930-х годов существовали опасения, что Польский коридор может стать причиной следующей мировой войны[3]. Это ярко продемонстрировало предсказание британского писателя Герберта Уэллса — в своем произведении Облик грядущего (The Shape of Things to Come), опубликованном в сентябре 1933 года, Уэллс написал, что вторая мировая война начнётся с кровопролитного столкновения немцев и поляков (конфликт на вокзале) в Данциге в январе 1940 года (ошибся всего на 4 месяца!)[4].
Этнический состав населения Польского коридора
После Версальского договора в регионе остро встал вопрос о соблюдении прав этнических немцев, оказавшихся в положении меньшинства. После перехода территории коридора к Польше местное немецкое население (418 тыс., по данным 1910 года) болезненно восприняло свой новый «нетитульный статус». Против них почти автоматически началась так называемая «положительная дискриминация». Репатриация в Германию стала выходом для некоторой части местных немцев, не желавших принимать польское гражданство. Их доля в населении начала сокращаться также из-за более низкой рождаемости. Тем не менее, численный (0,2 млн — 19,1 %) и экономический вес немецкого меньшинства оставался значительным стимулом для роста немецкого национализма и реваншистских амбиций в самой Германии.
| Район, уезд, повят (польск. и нем. назв.) | Население | Немцы | Доля, % |
|---|---|---|---|
| Дзялдово (Зольдау) | 23 290 | 8 187 | 34,5 % |
| Любава (Лёбау) | 59 765 | 4 478 | 7,6 % |
| Бродница (Штрасбург) | 61 180 | 9 599 | 15,7 % |
| Вомбжезьно (Бризен) | 47 100 | 14 678 | 31,1 % |
| Торунь (Торн) | 79 247 | 16 175 | 20,4 % |
| Хелмно (Кульм) | 46 823 | 12 872 | 27,5 % |
| Свеце (Швец) | 83 138 | 20 178 | 20,3 % |
| Грудзёндз (Грауденц) | 77 031 | 21 401 | 27,8 % |
| Тчев (Диршау) | 62 905 | 7 854 | 12,5 % |
| Вейхерово (Нойштадт) | 71 692 | 7 857 | 11,0 % |
| Картузы (Картхаус) | 64 631 | 5 037 | 7,8 % |
| Косцежина (Берент) | 49 935 | 9 290 | 18,6 % |
| Старогард-Гданьский (Прусский Штаргард) | 62 400 | 5 946 | 9,5 % |
| Хойнице (Кониц) | 71 018 | 13 129 | 18,5 % |
| Тухоля (Тухел) | 34 445 | 5 660 | 16,4 % |
| Семпульно-Краеньске (Цемпельбург) | 27 876 | 13 430 | 48,2 % |
| Всего | 922 476 | 175 771 | 19,1 % |
После 1945
После поражения нацистской Германии Польский коридор, а также город Гданьск были окончательно переданы Польше.
Напишите отзыв о статье "Польский коридор"
Литература
- Польский коридор — статья из Большой советской энциклопедии..
- В. Вакар. Polski korytarz czy niemiecka enklawa (1926)
См. также
Примечания
- ↑ Hartmut Boockmann, Ostpreussen und Westpreussen, Siedler 2002, p. 401
- ↑ [russian7.ru/2014/09/chto-sluchilos-s-vostochnojj-prussiejj/ Что случилось с Восточной Пруссией]
- ↑ [www.conspiracyarchive.com/2014/03/03/perpetual-war-for-perpetual-evolution-part-three/ Perpetual War for Perpetual Evolution Part Three - Conspiracy Archive]
- ↑ [ebooks.adelaide.edu.au/w/wells/hg/w45th/chapter10.html Текст книги Г. Уэллса «The Shape of Things to Come», 1933]
- ↑ Ричард Бланке, Сироты Версаля: Немецкое меньшинство в западной Польше в 1918—1939, Университет Кентукки, 1993, ISBN 0-8131-1803-4, стр. 244 (Аппендих В. Население западной Польши) Университетская пресса Кентукки 1993
Отрывок, характеризующий Польский коридор
Графиня обняла Соню и заплакала.«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
