Польское подпольное государство

Польское подпольное государство (польск. Polskie Państwo Podziemne) — термин, обозначающий подпольные военные, политические и гражданские организации, объединённые в единое подпольное государственное образование, существовавшее на территории оккупированной немцами Польши в годы Второй мировой войны.

Целью Польского подпольного государства являлась подготовка к всеобщему восстанию, которое планировалось провести в момент приближения союзнических войск к Польше. Впервые термин «Подпольное польское государство» появилось 13 января 1944 года в подпольном периодическом издании Biuletyn Informacyjny.

История

В сентябре 1939 года, вскоре после германской оккупации и присоединения к СССР бывших восточных польских районов стали стихийно возникать различные подпольные организации. Уже в конце 1939 года в стране развернуло свою деятельность несколько сот подпольных военных и гражданских организаций.

27 сентября 1939 года группа высших офицеров Войска Польского, которые были оставлены приказом Главнокомандующего Эдварда Рыдз-Смиглы на оккупированной немецкими и советскими войсками территории довоенной Польши, основала тайную военную организацию «Служба победе Польши». Эту организацию возглавил генерал Михал Токажевский-Карашевич, который в марте 1940 года был арестован НКВД во Львове после попытки перейти новую германско-советскую границу. 13 ноября 1939 года, после согласования с Правительством в изгнании, «Служба победе Польши» была распущена и вместо неё был создан «Союз вооружённой борьбы», руководителями которого стал генерал Казимеж Соснковский, отвечавший за советскую территорию оккупации и Стефан Ровецкий, отвечавший за немецкую территорию оккупации. В июне 1940 года Стефан Ровецкий был назначен ответственным за обе зоны оккупации. В 1942 году «Союз вооружённый борьбы» был преобразован в Армию крайову.

В декабре 1939 года Правительством в изгнании был создан «Национальный Совет» (польск. Rada Narodowa). В начале 1940 года произошла встреча представителей трёх основных политических партий — ППС (выступала под названием ППС—Свобода, Равенство, Независимость), СН (польск. Stronnictwo Narodowe — SN — «Национальная партия») и СЛ (польск. Stronnictwo Ludowe — SL «Народная партия») — которые вошли в Национальный Совет и образовали подпольный Парламент под названием «Политический Консультативный Совет» (польск. Polityczny Komitet Porozumiewawczy — PKP). Позже в состав этого Парламента вошли партия «Служба Польше» (СП) и мелкие партии Лагерь Национального Объединения (OZON), «Демократическая партия» (польск. Stronnictwo Demokratyczne — SD), Еврейский народный Бунд (польск. Ogólny Żydowski Związek Robotnicz), Ха-шомер ха-цаир, Бейтар и Национально-радикальный лагерь.

К концу II Мировой войны этот Парламент стал называться как «Совет национального единства». Его представителем был Казимеж Пужак из партии «Свобода, равенство, независимость».

В сентябре 1939 года была образована «Делегатура правительства на Польшу», которая была связующим звеном между Польским подпольным государством и Правительством Польши в изгнании. Первым делегатом в ранге Премьер-министра стал Кирилл Ротайский. Делегатура представляла собой структуру, подразделяющееся на департаменты, которые соответствовали министерствам.

Все институты Польского подпольного государства действовали в соответствии с административным делением Второй Речи Посполитой.

Вне структуры Польского подпольного государства находились некоторые националистические и коммунистические подпольные организации. В 1942 году часть польских националистов создала «Национальные вооружённые силы», которые в период своего наивысшего развития насчитывали около 100 тысяч военнослужащих. Национальные вооружённые силы также обладали гражданской структурой.

5 января 1942 года польские коммунисты создали в Варшаве Польскую рабочую партию, которая имела свою вооружённую организацию под названием «Гвардия людова». Комунисты следовали директивам из Москвы и выступали против польской власти в изгнании.

Польское подпольное государство было распущено в первой половине 1945 года.

Деятельность Польского подпольного государства

Одной из характерных черт Польского подпольного государства было уважение к нему со стороны польского населения. Польское подпольное государство и его институты воспринимались его участниками и польским населением как легитимное продолжение довоенного польского государства. На всей территории Польши были создана широкая сеть гражданского и военного сопротивления.

Польское подпольное государство было лояльно Правительству Польши в изгнании. В состав Польского подпольного государства входили структуры исполнительной, законодательной и судебной власти, которые занимались не только военно-гражданским сопротивлением против оккупантов, но и социальными, культурными, образовательными и благотворительными вопросами. В деятельности Польского подпольного государства, не считая военные структуры Армии крайовой, насчитывающей около 380 тысяч активистов, принимали участие также несколько сот тысяч человек, связанных с различными гражданскими институтами и учреждениями этого государстваК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). Учреждения Польского подпольного государства действовали согласно законам, принятым в соответствии с польским законодательством; законы, принятые немецкими оккупационными властями, признавались незаконными.

Была организована сеть тайного среднего и высшего обучения (в подпольном Варшавском университете к концу войны обучалось около 2000 человек). Действовали подпольные театры. В подпольных типографиях выпускались периодические издания и книги.

Печатным изданием «Союза вооружённой борьбы» являлся «Информационный бюллетень», который регулярно выходил тиражом около 50 тысяч экземпляров.

С 1944 года вооружённой борьбой польского народа руководило Управление диверсий «Кедыв» Армии Крайовой. Проводились и организовывались саботажно-диверсионные операции, в которых участвовали различные подпольные гражданские организации. «Кедыв» также приводил в исполнение решения гражданских судов.

Структура Польского подпольного государства

Военная структура

• Верховный Главнокомандующий;
  • Командующий Армией крайовой;
  • Управление подпольной борьбы:
    • Управление диверсиями (Кедыв);
    • Отдел VI — Бюро Информации и Пропаганды;
    • Отдел VII — Отдел финансов и контроля;
  • Заместитель Командующего и начальник штаба:
    • Заместитель начальника штаба по организационным вопросам;
    • Отдел I — Организационный отдел;
  • Заместитель начальника штаба по операциям:
    • Отдел III — Отдел операций;
    • Департамент вооружений;
    • Инспекционное бюро;
    • Отдел II — Отдел информации и разведки.
  • Заместитель начальник штаба по связи:
    • Отдел V — Отдел связи.
      • Отдел оперативной связи;
      • Отдел конспиративной связи;
    • Военный комиссар связи;
    • Военный комиссар почты;
  • Заместитель начальника штаба по квартированию:
    • Отдел IV — Интендантский отдел;
    • Инспекция службы по охране военного восстания.
    • Отдел конспиративной продукции.

Гражданские структуры

Исполнительная структура

• Делегатура правительства на Польшу;
• Первый делегат (Премьер-министр);
  • Национальный совет министров:
    • Комитет Края;
    • Министерство внутренних дел;
    • Дипломатические средства связи;
    • Делегат Национального совета в Крае (вице-премьер);
    • Администрация Президента;
    • Департамент информации и документации;
    • Департамент образования и культуры;
    • Департамент работы и социального обеспечения;
    • Министерство сельского хозяйства;
    • Министерство финансов;
    • Министерство промышленности и торговли;
    • Департамент почты и телеграфа;
    • Управление связи;
    • Департамент общественных работ и восстановления;
    • Министерство юстиции;
    • Отдел по иностранным делам;
    • Экономический комитет;
    • Национальный совет по восстановлению;
    • Управление по делам национальностей;
    • Координационный законодательный комитет;
    • Центральная комиссия по расследованию преступлений оккупантов в Польше;
    • Административный комитет;
    • Политический комитет;
    • Департамент национальной обороны;
    • Окружные делегатуры Национального Совета;
    • Повятовые делегатуры Национального Совета.

Законодательная структура

• Парламент

Судебная структура

• Руководство гражданской борьбой:
  • подпольные суды;

Территориальная структура

Польское подпольное государство делилось на четыре больших территории: Западная, Варшавская, Белостокская и Львовская, которые в свою очередь делились на округи, состоящие из районов. Районы состояли из гмин, делившиеся на взводы. Взвод состоял из трёх дружин, делившихся на 3 секции, каждая из которых насчитывала 5 человек.

• Территория:
  • Округи (воеводства);
    • Районы (повяты);
      • Гмины;
        • Взвод;
          • 3 дружины;
            • 3 секции;
              • 1 секция (5 человек).

Память

• В Познани находится памятник Польскому подпольному государству.
• 27 сентября в Польше отмечается День Польского подпольного государства.

Источник

• Алиция Дыбковская, Малгожата Жарын, Ян Жарын, История Польши с древнейших времён до наших дней, Научное издательство ПВН, Варшава, 1995 г., стр. 280—282, ISBN 83-01-11764-8

Ссылки

• [www.warsawuprising.com/state.htm The Polish Underground State and Home Army by Marek Ney-Krwawicz] (англ.)

Отрывок, характеризующий Польское подпольное государство

Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.