Польско-чехословацкая война
| Польско-чехословацкая война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
Спор о разделении Тешинской Силезии, Оравы и Спиша. | ||
| Итог |
Победа Чехословакии | ||
| Изменения |
Западная Тешинская Силезия, Орава и бо́льшая часть Спиша отходят к Чехословакии. | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Польско-чехословацкий пограничный конфликт начался в 1919 году между Польшей и Чехословакией (двумя новообразованными государствами). Спор касался Тешинской Силезии, Оравы и Спиша.
Содержание
История
После Первой мировой войны территориальный спор между Польшей и Чехословакией обострился в Тешинской Силезии. Чтобы уменьшить напряжение, польский Национальный Совет Княжества Цешинского и чешский Национальный Комитет для Силезии (региональные органы, которые представляли две национальности) согласовали между собой временные границы после краха Австро-Венгерской империи. Это соглашение должно было быть ратифицированным центральными правительствами двух республик.
Чешская сторона построила свою аргументацию на исторических, экономических и стратегических соображениях, в то время как Польша обосновывала свою аргументацию этнической принадлежностью населения. Область, вокруг которой начался спор, была частью Богемии с 1339 года. Железная дорога из Чехии в восточную Словакию шла через эту область, и доступ к железной дороге был важен для чехов: недавно созданная страна была в состоянии войны с Венгерской Советской Республикой, стремившейся восстановить венгерский суверенитет над Словакией. Область, вокруг которой разгорелся спор, богатая каменным углём, была самым индустриализированным регионом всей Австро-Венгрии. Здесь были размещены важные заводы. Всё это имело стратегическое значение для Чехословакии. С другой стороны, большинство жителей составляли поляки при наличии значительных чешского и немецкого меньшинств.
Чехословацкое правительство попросило поляков прекратить свою подготовку к национальным парламентским выборам в области, которая была признана польской по временному соглашению. Польское правительство не пошло на уступки, и чешская сторона решила остановить подготовку к выборам силой.
Ход боевых действий
Чехия ввела войска в область, управляемую польским временным правительством, 23 января 1919 года. Чешские войска взяли верх над более слабыми польскими подразделениями. Большинство польских войск в то время были задействованы в борьбе с Западно-Украинской Народной Республикой. Антанта заставила Чехословакию остановить агрессию, и Чехословакия и Польша были вынуждены подписать новую линию демаркации 3 февраля 1919 года в Париже.
Но в марте 1920 года конфликт разгорелся с новой силой. Массовые выступления поляков в Тешинской области заставили правительство Чехословакии ввести на этой территории военное положение сроком на 1 месяц. В середине мая правительство Чехословакии снова было вынуждено ввести в этой области военное положение в связи с новыми выступлениями поляков. 25 июня 1920 года в спор снова вмешивается Франция. Ровно через месяц в Чехословакию прибыла англо-французская военная комиссия. Президент Чехословакии Томаш Масарик заявил, что в случае, если Тешинский конфликт разрешится не в пользу Чехословакии, его страна вмешается на стороне Советской России в недавно начавшуюся советско-польскую войну. Польша, напуганная перспективой войны на два фронта, пошла на уступки.
Итоги
Завершающий договор был подписан на конференции в Бельгии 28 июля 1920 года. Западная часть спорной Тешинской территории была предоставлена Чехословакии, тогда как Польша получила восточную часть.
Напишите отзыв о статье "Польско-чехословацкая война"
Ссылки
- [www.onwar.com/aced/nation/pat/poland/fczepol1918.htm The Teschen Dispute 1918—1920] (англ.)
- [web.archive.org/web/20030606004725/hronos.km.ru/sobyt/1919cheh.html Тешинский вооруженный конфликт между Польшей и Чехословакией 1919—1920 гг.]
Отрывок, характеризующий Польско-чехословацкая война
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
