Полянский, Игорь Николаевич

Игорь Полянский
Личная информация
Полное имя	Игорь Николаевич Полянский
Клуб	"Динамо"
Дата рождения	20 марта 1967(1967-03-20) (57 лет)
Место рождения	Новосибирск, РСФСР, СССР
Спортивная карьера	1985—1990
Тренеры	Сергей Коган, Владимир Семушев
Рост	1.93 м
Вес	80 кг
Награды и медали Олимпийские игры Золото Сеул 1988 200 м спина Бронза Сеул 1988 100 м спина Бронза Сеул 1988 комб. эстафета 4×100 м Чемпионаты мира Золото Мадрид 1986 100 м спина Золото Мадрид 1986 200 м спина Бронза Мадрид 1986 комб. эстафета 4×100 м Чемпионаты Европы Золото София 1985 100 м спина Золото София 1985 200 м спина Золото Страсбург 1987 комб. эстафета 4×100 м Серебро Страсбург 1987 200 м спина Универсиады Золото Кобэ 1985 100 м спина Золото Кобэ 1985 200 м спина Государственные награды

Игорь Николáевич Полянский (20 марта 1967, Новосибирск, РСФСР, СССР) — советский пловец, выступавший в плавании на спине, на Летних Олимпийских играх в Сеуле в 1988 году стал олимпийским чемпионом на дистанции 200 метров на спине и завоевал две бронзовых медали (100 метров на спине и комбинированная эстафета 4х100 метров), дважды становился чемпионом мира, является трёхкратным чемпионом Европы, пять раз устанавливал рекорды мира.

«Заслуженный мастер спорта СССР» (1986), кавалер ордена «Знак Почёта». В 2002 году Игорь Полянский был введён в Зал Славы мирового плавания, который находится в г. Форт-Лодердейл в штате Флорида, США.

Биография

Игорь Полянский серьёзно стал заниматься плаванием в 11 лет. Первый крупный успех пришёл в 1982 году, когда на юношеском чемпионате Европы в Инсбруке пятнадцатилетний Игорь Полянский завоевал три золотых медали: на дистанциях 100 и 200 метров и за комбинированную эстафету 4х100 метров. Через год в шестнадцать лет он становится победителем чемпионата СССР 1983 года на дистанции 200 метров.

В элиту мирового плавания Игорь Полянский вошёл в 1985 году, завоевав первые места на дистанциях 100 и 200 метров на спине на чемпионате Европы 1985 года в Софии и опередив Дирка Рихтера из ГДР и советского пловца Сергея Заболотнова соответственно. В период между 1984 и 1989 годами он не проиграл ни одного крупного международного старта на дистанциях 100 и 200 метров на спине, за единственным исключением: на дистанции 100 метров на спине на Европейском чемпионате 1987 года в Страсбурге Игорь Полянский стал вторым, проиграв Сергею Заболотнову.

Игорь Полянский установил несколько рекордов мира, Европы и СССР. В марте 1985 года, выступая на матчевой встрече пловцов ГДР и СССР в Эрфурте (ГДР) И. Н. Полянский установил мировой рекорд 1:58.14 на дистанции 200 метров на спине, который оставался не побитым в течение шести лет. Три года спустя в 1988 году он трижды улучшал мировой рекорд на дистанции 100 метров на спине: 15 марта 1988 года он показал время 55.17 с, 16 марта — 55.16 с и 16 июля 1988 года — 55.00 с. Ему также принадлежал мировой рекорд в плавании на короткой воде на дистанции 200 метров на спине. Рекорды СССР на дистанциях 50 метров на спине (0.25,90) и 100 метров на спине (0.55,00), установленные Игорем Полянским в 1988 году, были побиты Аркадием Вятчаниным лишь в 2002 и 2003 годах соответственно.

Игорь Полянский представлял спортивный клуб «Динамо» (Новосибирск). Окончил Омский государственный институт физкультуры в 1989 году. В настоящее время живёт со своей семьей в Новой Зеландии и тренирует пловцов в Окленде.

Отрывок, характеризующий Полянский, Игорь Николаевич

– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.