Полярис

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Полярная звезда
Polaris
Жанр:

Лавкрафтовские ужасы

Автор:

Говард Филлипс Лавкрафт

Язык оригинала:

английский

Дата написания:

1918

Дата первой публикации:

Декабрь 1920

Текст произведения в Викитеке

«Полярис» (англ. Polaris) или «Полярная звезда» — рассказ, написанный Говардом Лавкрафтом в 1918 году и опубликованный в декабре 1920 года в журнале Philosopher. Рассказ является первым произведением, написанным в рамках «Цикла Снов».





Сюжет

Главный герой рассказывает о том, как однажды, глядя на ночное небо и Полярную звезду он уснул и увидел красивый город, выложенный из мрамора. С тех пор он часто во сне посещал этот город под названием Олатоэ, превращаясь из простого наблюдателя в полноценного его жителя и вступая в контакты с его обитателями. Он узнал, что город находится под атакой врага, известного как Инутос (англ. Inutos, просматривается аналогия с инуитами). Однажды его направили на дозорную башню часовым, чтобы следить за противником и не дать ему незамеченным пробраться в город. Однако, оказавшись на башне, рассказчик был пленён чарами Полярной звезды, которая, казалось, шептала ему на ухо слова, от которых его клонило в сон:

Спи, дозорный, до поры.
Долгий путь пройдут миры —
Шесть и двадцать тысяч лет,
И увидишь вновь мой свет,
Там, где я горю теперь.
Все свершится, верь не верь.
Звезд других спокоен взгляд,
Все поймут и все простят,
Только я, свершив свой круг,
Прошлое напомню вдруг.

Не в силах противостоять этому, он заснул, видя во сне, как враг уничтожает город, ставший ему таким близким. Проснувшись, он оказался в своём доме, но с тех пор был уверен, что всё, происходящее вокруг него — сон, а его видения про Олатоэ — правда.

Интересные факты

  • В этом рассказе впервые мельком упоминаются Пинакотические манускрипты, впоследствии встречающиеся в других его произведениях, посвящённых мифам Ктулху.
  • Дилемма «что есть сон, а что есть явь» встречается у Чжуан-цзы. Однажды ему приснилось, что он — бабочка. Проснувшись, он не мог понять, кто же он — Чжуан-цзы, которому приснилось, что он — бабочка, или бабочка, которой снится, что она — Чжуан-цзы.
  • Критик Вильям Фулвилер (англ. William Fulwiler) писал, что, по его мнению, этот рассказ был отчасти автобиографическим. Он считал, что написание его было спровоцировано «чувством вины и бесполезности» во время Первой мировой войны.
  • В одном из писем Лавкрафт писал, что однажды ему приснился странный город, описание которого очень похоже на описание Олатоэ. Как и герой рассказа, Лавкрафт присутствовал в этом городе, ходил по нему, но не принимал какого-либо участия в происходящих событиях.
  • Согласно этому рассказу, страну Ломар завоевал народ Инутос — тогда как в некоторых других произведениях Лавкрафта говорится, что это сделали дикие людоеды гнопкеи (в других переводах: гнофкеи, гнофкес).
  • В рассказе отображены некоторые устаревшие взгляды: в прошлом предполагалось, что под арктическими льдами может находиться материк, подобный Антарктиде. Эскимосы же не являются «желтокожими» — кожа людей арктической расы отличается слабой пигментацией.

Напишите отзыв о статье "Полярис"

Ссылки

  • Различные варианты переводов на русский язык: [www.lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/r_polyaris.txt], [www.lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/r_polyarnaya_zvezda.txt], [www.lib.ru/INOFANT/LAWKRAFT/r_polyarnaya_zvezda_dr_per.txt].

Примечания

Лавкрафт

Отрывок, характеризующий Полярис

– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.