Поля смерти (фильм)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1984 года
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
| Поля смерти | |
| The Killing Fields | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Enigma (First Casualty) Ltd., Goldcrest Films International, International Film Investors |
| Длительность |
142 мин. |
| Сборы |
34,7 млн $ (в США) |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Поля смерти» (англ. The Killing Fields) — драма режиссёра Ролана Жоффе, основанная на реальных событиях. В 1985 году фильм получил три премии «Оскар», 8 премий Британской киноакадемии и ряд других наград.
Сюжет
События фильма начинаются в мае 1973 года в Пномпене, столице Камбоджи, в разгар гражданской войны между национальной армией Камбоджи и «красными кхмерами». В центре сюжета — международный корреспондент «New York Times» Сидней Шенберг (Sydney Schanberg) и его камбоджийский помощник Дит Пран (Dith Pran). После того, как становится очевидной победа «красных кхмеров», представители западного мира в спешке эвакуируются из страны, однако Шенберг решает остаться и продолжать освещать события в Камбодже.
В ролях
- Сэм Уотерстон — Сидней Шенберг
- Хенг С. Нгор — Дит Пран
- Джон Малкович — фотограф Эл Рокофф
- Джулиан Сэндс — Джон Суэйн
- Крэйг Т. Нельсон — майор Ривз, военный атташе
- Сполдинг Грей — консул США
- Билл Патерсон — доктор Макинтайр
- Атол Фугард — доктор Сундесвал
- Грэм Кеннеди — Дугал
- Кэтрин Крапум Чей — жена Дита Прана
- Том Бёрд — американский военный советник
- Монирак Сисоват — Фат, лидер красных кхмеров в деревне
- Айра Уилер — посол Уэйд
- Джоанна Мерлин — сестра Сиднея Шенберга
Награды и номинации
- 1985 — три премии «Оскар»: лучший актёр второго плана (Хенг С. Нгор), лучшая операторская работа (Крис Менгес), лучший монтаж (Джим Кларк); а также 4 номинации: лучший фильм (Дэвид Паттнэм), лучший режиссёр (Ролан Жоффе), лучший адаптированный сценарий (Брюс Робинсон), лучший актёр (Сэм Уотерстон).
- 1985 — 8 премий BAFTA: лучший фильм (Дэвид Паттнэм), лучший адаптированный сценарий (Брюс Робинсон), лучший актёр (Хенг С. Нгор), лучший новичок (Хенг С. Нгор), лучшая операторская работа (Крис Менгес), лучший монтаж (Джим Кларк), лучшая работа художников и декораторов (Рой Уокер), лучший звук (Иан Фуллер, Клайв Уинтер, Билл Роу). Фильм получил ещё 5 номинаций: лучший режиссёр (Ролан Жоффе), лучший актёр (Сэм Уотерстон), лучший саундтрек (Майк Олдфилд), лучший грим (Томми Мандерстон), лучший визуальные эффекты (Фред Крамер).
- 1985 — премия «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль второго плана (Хенг С. Нгор), а также 5 номинаций: лучший фильм — драма, лучший режиссёр (Ролан Жоффе), лучший сценарий (Брюс Робинсон), лучший актёр — драма (Сэм Уотерстон), лучший оригинальный саундтрек (Майк Олдфилд).
- 1985 — премия «Давид ди Донателло» лучшему зарубежному продюсеру (Дэвид Паттнэм).
- 1985 — премия Гильдии сценаристов США за лучший адаптированный сценарий (Брюс Робинсон).
- 1985 — номинация на премию Гильдии режиссёров США (Ролан Жоффе).
- 1986 — номинация на премию «Сезар» за лучший зарубежный фильм (Ролан Жоффе).
Интересные факты
- Фильм был снят в Таиланде, Канаде (Торонто) и США (Нью-Йорк).
- Саундтрек к фильму написал Майк Олдфилд[1], кроме того звучат песни Джона Леннона («Imagine») и Пола Маккартни («Band On The Run»), а также ария «Nessun dorma» из оперы Джакомо Пуччини «Турандот» в исполнении Франко Корелли.
- Фильм входит в список 100 любимых фильмов режиссёра Акиры Куросавы.
Напишите отзыв о статье "Поля смерти (фильм)"
Примечания
- ↑ [mike-oldfield.ru/oldfield-12.html Об альбоме-саундтреке Майка Олдфилда "The Killing Fields"]
Ссылки
- «Поля смерти» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v27323 Поля смерти] (англ.) на сайте allmovie
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=killingfields.htm «Поля смерти»] на сайте Box Office Mojo
|
Это заготовка статьи о британском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Поля смерти (фильм)
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
