Полёт шмеля
Поделись знанием:
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
| |
| Полёт шмеля | |
| | |
| Помощь по воспроизведению | |
«Полёт шмеля» — оркестровая интермедия, написанная Николаем Римским-Корсаковым для его оперы «Сказка о царе Салтане», сочинённой в 1899—1900 годах. Интермедия оканчивает третий акт, в котором Лебедь-птица обращает князя Гвидона в шмеля, чтобы он мог слетать к своему отцу (который не знает, что он жив).
В первой части интермедии Лебедь-птица поёт, однако её пение не играет большой музыкальной роли, и потому его можно легко опустить. В сочетании с тем, что данная интермедия оканчивает акт, это позволяет легко выделить её в отдельную оркестровую миниатюру.
Содержание
Текст
Этот текст исполняется Лебедь-птицей в начале интермедии:
| (Гвидон спускается с берега в море. Из моря вылетает шмель, кружась около Лебедь-Птицы.) ЛЕБЕДЬ-ПТИЦА: |
Хотя словосочетание «Полёт шмеля» не упоминается в нотном издании, за интерлюдией закрепилось именно это название. По воле случая этот музыкальный отрывок не вошёл в оркестровую сюиту, которую композитор извлёк из оперы для концертов.
Знатоки оперы могут узнать два лейтмотива, использованных в «Полёте», которые ранее в опере сопровождали появление князя Гвидона. Вот их музыкальная нотация:
«Полёт шмеля» известен благодаря своему невероятно быстрому темпу исполнения: тональности меняются почти непрерывно, со скоростью вплоть до шестнадцатых. Таким образом, основной трудностью для музыканта является не высота или диапазон звука, а чисто физическая возможность двигать смычок взад-вперёд со столь колоссальной скоростью.
Хотя оригинальная версия оперы милосердно распределяла особенно быстро исполняемые отрывки между двумя скрипачами в тандеме, спустя век после написания «Полёт» стал классической презентацией виртуозов-одиночек (вне зависимости от того, используют ли они скрипку или какой-нибудь другой музыкальный инструмент) и благодаря этому является самым известным в мире произведением композитора.
В культуре
- Поп-певец Витас включил вокальное исполнение «Полёта» в свою песню «Прелюдия».
- В 2011 году бразильская певица Джойси Морено включила вокальное исполнение фрагмента «Полёта» во вступление к попурри из песен Ноэля Розы «As Mariposas/Com Que Roupa».
- В композиции «Valeva la pena» итальянского певца и киноактёра Адриано Челентано звучит фрагмент из данного произведения. Песня была включена в альбом C’è sempre un motivo[1].
Аранжировки
- Jaco Fine и Giuseppe Molinari аранжировали «Полёт» в стили буги, аранжировка получила название «Bumble Boogie».
- Американская метал-группа Manowar в 1988 году записала версию «Полета» в «тяжёлой» аранжировке. Основную партию сыграл бас-гитарист Джоуи ДиМайо на бас-гитаре-пикколо. Запись вошла в альбом «Kings of Metal» под названием «Sting of the Bumblebee» («Жало шмеля»).
Рекорды скорости
- В 2002 году гитарист-виртуоз Виктор Зинчук был занесён в Книгу рекордов Гиннесса, как музыкант, исполнивший этот музыкальный фрагмент в рекордном темпе — 270 ударов в минуту или 20 нот за секунду.
- Бразильский рок-гитарист Тьяго Делла Вега в 2008 году поставил рекорд[2] самого быстрого исполнения «Полёта шмеля» на гитаре — со скоростью 320 ударов в минуту[3]. Рекорд внесён в книгу рекордов Гиннеса.
- В октябре 2010 года скрипач Оливер Льюис (Oliver Lewis) поставил новый рекорд исполнения «Полёта шмеля» — 1 минута 3,356 секунд[4].
- Весной 2011 года американец John Taylor aka Dr. Hot Licks установил новый рекорд, сыграв «Полет шмеля» в темпе 600 bpm[5].
- В ноябре 2011 года Тьяго Делла Вега вновь побил рекорд, сыграв «Полёт шмеля» в темпе 750 bpm[6]
- В марте 2012 года Тейлор Стерлинг исполнил «Полёт шмеля» со скоростью 999 bpm[7]
- В сентябре 2012 года Дэниел Химбаух установил новую планку скорости — 1300 bpm. На исполнение произведения с такой скоростью у него ушло менее 10 секунд[8].
- В декабре 2015 года Дэниел Химбаух побил свой же рекорд по скорости, исполнив «Полет шмеля» со скоростью 2000 bpm.
Использование в кино
Напишите отзыв о статье "Полёт шмеля"
Примечания
- ↑ Худяков А. [fuzz-magazine.ru/magazine/2005/3-2005/350-adriano-celentano-ce-sempre-un-motivo Adriano Celentano. C’e Sempre Un Motivo] (рус.) // Fuzz : журнал. — 2005. — № 3.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=BynUZOJc8QI Guinness claim ID 211729]
- ↑ [community.guinnessworldrecords.com/_TIAGO-DELLA-VEGA-FASTEST-GUITAR-PLAYER/video/723491/7691.html В Японии улучшил рекорд до 370 bpm]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=6Um8hCgqAkA A violinist has broken the record for the fastest performance of the Flight of the Bumblebee]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=sVHVXopRmI8 World’s Fastest Guitar Player — Record Setter (formerly URDB) AND Guinness Official Record]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=XG4GDIqSf14 The Absolut New World Record — Tiago Della Vega]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=-DMyM7ARJUI Worlds Fastest Guitar Player 2012 999BPM - YouTube]. Проверено 2 апреля 2013.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=VHIxxH7_g9U Worlds Fastest Guitar Player 2012 1300 BPM DANIEL HIMEBAUCH - YouTube]. Проверено 2 апреля 2013.
Ссылки
- [music.yandex.ru/#/track/1519654/album/153713 Слушать «Полёт шмеля» на Яндекс.музыке]
- [www.classicalmidiconnection.com/cmc/romantic.html#R MIDI версии]
- [www.ehhs.cmich.edu/~mmoors/midi/springr.wav На кларнете]
Отрывок, характеризующий Полёт шмеля
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
