Помаре I

Помаре I таит. Pōmare I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Таити
1788 — 3 сентября 1803
Преемник:	Помаре II
Рождение:	1742(1742) Таити
Смерть:	3 сентября 1803(1803-09-03) Таити
Род:	Помаре
Дети:	Помаре II

Помаре I (1742 — 3 сентября 1803) — объединитель и первый король Таити в 1788—1791 годах, правил в качестве регента при своем сыне, малолетнем Помаре II, с 1791 года до своей смерти в 1803 году.

Помаре родился в районе Паре (область Пурионуу), около 1743 года. Был вторым сыном местного вождя Теу Тунуиэаитеатуа от его жены, Тетупаиа-и-Хауири. Вначале он правил под регентством своего отца с 1743 года (на Таити существовал обычай, по которому верховные вожди областей формально отрекались от власти при рождении сыновей, но фактически продолжали держать бразды правления в своих руках вплоть до их совершеннолетия) и наследовал своему отцу с титулом арии-рахи в Порионуу 23 ноября 1802 года.

Предпосылки создания государства на Таити

Во второй половине XVIII века на Таити начался интенсивный переход от первобытно-общинного к раннеклассовом обществу с сохранением значительных черт родовых отношений, продолжавших оказывать большое влияние на жизнь таитян. К этому времени классовое расслоение и имущественная дифференциация приобрели здесь отчетливые формы. Социальные изменения на острове проявлялись в форме борьбы вождей за верховную власть. Однако институт верховной власти был явлением ненадежным и зыбким, поскольку верховный вождь зависел от поддержки вождей низшего ранга, правивших отдельными частями острова. Последние, в свою очередь, были заинтересованы в поддержании «баланса сил», поэтому в любой момент могли отказать в подчинении чрезмерно возвысившемуся верховному вождю, перестать выплачивать ему дань, объявить войну. Только Помаре смог в достаточной мере укрепить верховную власть и консолидировать таитянское общество. Формированию государственности на Таити также в значительной мере способствовали тесные контакты с европейцами.

Ранние годы Помаре. Путь к власти

Отец будущего Помаре, Теу, активно участвовал в междоусобной борьбе среди племенных вождей. В 1760-х годах наиболее могущественным правителем на Таити был Тутаха, вождь области Атахуру на северо-западном побережье острова. Однако формально он не мог стать верховным правителем (этот титул находился в руках вождей области Папара), поскольку был лишь младшим отпрыском местного рода. Теу, а затем и Помаре, были союзниками Тутахи в борьбе за власть. Около 1769 года междоусобная борьба на острове вспыхнула с новой силой: соединенные силы вождей Тутаха, Теу и Вехаиатуа выступили против области Папара. В этой войне вожди Папары потерпели поражение и утратили первенствующее политическое значение. На первое место выдвинулся вождь Тутаха, а Помаре, носивший тогда имя Ту, был его ближайшим союзником. В том же 1769 году Тутаха (и поддерживавший его Ту-Помаре) вступил конфликт с другим бывшим союзником, вождем Вехиатуа. В 1770 году произошла морская битва близ берегов Таити-ити, которая не принесла успеха ни одной из сторон. В 1773 году Тутаха и Ту, собрав значительные силы, двинулись по суше к перешейку, на котором произошло ожесточенное сражение (март 1773 года). Вехиатуа одержал решительную победу. Тутаха был убит, Ту бежал в горы. Вехиатуа вторгся в области врага и разграбил их. Ту был вынужден принять мир на условиях, продиктованных ему Вехиатуа. Смерть Тутахи выдвинула на первый план Ту, который, оправившись от поражения, вступил в качестве претендента на верховную власть на острове.

Уже к 1774 году обстановка на Таити значительно изменилась. В 1772—1773 годах Ту был незначительным вождем, лавировавшим между правителями областей Тефана и Атахуэру, которые вовлекали его в борьбу на острове Эймео. А в 1774 году Джеймс Кук писал о Ту как о верховном вожде острова, называя его королём.

Туземцы рассказали мне, что Тоутаха, правитель области, расположенной на большом таитянском полуострове, был убит в сражении, в котором участвовали войска двух здешних королевств, и случилось это около пяти месяцев тому назад. Вместо него теперь правит Оту. Большая часть наших старых друзей из Матаваи пали в бою, а с ними погибло много простого народа. Однако ныне оба королевства живут в мире. Джеймс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. Книга 1, гл. 10.

После завтрака я нанес визит Оту и преподнес ему новые подарки и, между прочим, меч, один вид которого привел боязливого короля в ужас. Джеймс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. Книга 1, гл. 11.

Нанеся последний визит Оту, я оставил ему трех баранов. Подарок этот совершенно успокоил короля, и когда я сказал ему, что завтра мы покидаем Матавай, он искренне опечалился. Джеймс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. Книга 1, гл. 11.

Решающую роль в войне с Эймео играл один из вождей области Тефана — Тоухе, которого Кук называет адмиралом Ту. В 1777 году Соперничество между этими вождями едва не привело к открытому конфликту. В 1783 году против Ту выступили вождь острова Эймео Махине и вожди Атахуру. В сражении, которое произошло в районе Паре, Ту был разгромлен и бежал в горы, а его области подверглись опустошению.

Взаимоотношения с европейцами

Когда в 1788 году на Таити в ходе знаменитой эпопеи судна «Баунти» прибыл капитан Блай, он нашел Ту, уже сменившего имя на Помаре, в очень затруднительном положении. Район Паре, в котором жил Помаре, был опустошен, все соседние вожди выступили против Помаре, от флота которого осталось только три каноэ. Стремясь объединить Таити, Помаре и его союзники установили дружеские отношения с иностранцами. Они охотно принимали беглых матросов, используя их знакомство с ремеслами и огнестрельным оружием, стремились закупать у капитанов иностранных судов как можно больше европейского оружия, делали попытки побудить европейцев принять непосредственное участие в борьбе за объединение Таити. В значительной мере им удалось добиться своих целей, хотя впоследствии политика династии Помаре и их покровительство христианству было умело использовано английскими миссионерами для захвата власти на острове в свои руки.

Неоценимую помощь Помаре оказали мятежники с «Баунти». При этом они помогали королю не только своими мушкетами, но и предоставляли в его распоряжение настоящее военное судно, построенное из подручных материалов бывшим корабельным плотником Моррисоном. С помощью членов экипажа «Баунти», нанятых им на службу, Помаре в 1790 году упрочил своё положение и разбил вождя Эймео Махине. Вожди области Атахуру, союзники Эймео, также покорились Помаре. Одним из решающих результатов нападения на Атахуру был захват мароруа — пояса, украшенного красными перьями, символа королевской власти. Отныне он находился в руках Помаре I. И тот послал своих белых воинов по окружной дороге вдоль побережья острова, чтобы они демонстрировали Красный пояс в каждой деревне. Моряки с «Баунти» несли мароруа и английский флаг, тоже украшенный красными перьями.

Помаре I одержал решительную победу. Однако главную роль сыграли его «английские друзья». Будущий первый король объединенного Таити даже не покидал своей резиденции. Всю работу за него проделали англичане. Его власть признал и п-ов Таити-ити. К концу XVIII века единственным независимым вождем на острове оставался вождь области Папара. После этого, в 1791 году, Помаре избавился от матросов с «Баунти», выдав их капитану Эдуарду, отправленному английским правительством для поимки мятежников.

Последние годы жизни

В 1791 году Помаре согласно традиции формально отрекся от власти в пользу сына, Помаре II, но фактически продолжал осуществлять правление. К 1797 году оба Помаре почти завершили объединение Таити. Их власти покорились почти все области Таити-нуи и Таити-ити, а также соседние мелкие острова Эймео, Мотеа, Тетуароа. Резиденция Помаре II находилась на Таити, а Помаре I жил на острове Эймео, который превратился наравне с районом Паре в своего рода домен семьи Помаре.

Помаре умер 3 сентября 1803 года. Он был женат 4 раза и оставил 2 сыновей и 3 дочерей.

Образ в кино

• «Мятеж на „Баунти“» (1935)
• «Мятеж на „Баунти“» (1962)
• «Баунти» (1984)

Предшественник: '

Король Таити 1797—1803

Преемник: Помаре II

Отрывок, характеризующий Помаре I

В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.