Помбалино

Помбали́но, помбалевский стиль — стиль и период в развитии португальской архитектуры второй половины XVIII века. Назван по имени выдающегося государственного деятеля маркиза Себастьяна Жозе Помбала, который был фактическим правителем Португалии при короле Жозе I (с 1750 по 1777 гг.) и руководил восстановлением страны после разрушительного Лиссабонского землетрясения 1755 года.

Для стиля характерно внимание к дворцовой и садово-парковой архитектуре.

В 1755 году произошло одно из страшнейших землетрясений за всю историю Европы. Его эпицентр находился в океане, в прибрежной зоне Лиссабона, поэтому от этой катастрофы больше всего пострадала португальская столица. Подземные толчки, а позже – пожары, разрушили весь район Байша. Однако, не только Лиссабон, но и другие прибрежные города пострадали от землетрясения, поэтому в середине века пришлось заново выстраивать значительную часть страны. После землетрясения азулежу стали применять по-новому. Городу требовалось много материала для реконструкции, и маркиз Помбал (крупнейший государственный деятель при короле Жозе I) нашел, что изразец является достаточно дешевым, прочным и долговечным материалом для отделки домов, что спровоцировало огромный спрос на плитку. Таким образом, изразцы с простыми узорами стали украшать многие дома в лиссабонском районе Байша. Они стали одной из отличительных черт стиля, который, по имени маркиза Помбала, перестроившего город после землетрясения, стали называть стиль помбалино. После землетрясения, затронувшего всю страну, и больше всего Лиссабон, на фасадах многих домов стали делать изображения святых, которые должны, по мнению жителей, сохранить их от катастроф. Такие изображения, выложенные изразцами, до сих пор можно увидеть на португальских домах.

Ссылки

• xn--80akdcu1cd.xn--p1ai/%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F

• David Kendrick Underwood: The Pombaline Style and International Neoclassicism in Lisbon and Rio de Janeiro, 1988, PhD thesis U of Penn.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Помбалино

– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.