Померания (прусская провинция)
| Провинция Померания Provinz Pommern | |
Герб
|
Флаг
|
| Страна: | Пруссия |
| Площадь: | 30 120,5 км² |
| Население: | 1 684 125 (1905) чел. |
| |
Провинция Померания (нем. Provinz Pommern) — провинция королевства Пруссия и Свободного государства Пруссия, существовавшая с 1815 по 1945 годы.
Предыстория
В 1648 году в соответствии с Вестфальским мирным договором бывшее герцогство Померания было разделено между княжеством Бранденбург-Пруссия (получившим Верхнюю Померанию), и Швецией (получившей Нижнюю Померанию).
В 1814 году в соответствии с Кильским договором Швеция уступила Шведскую Померанию (за исключением Штральзунда, для которого был установлен особый режим) Дании в обмен на Норвегию.
В 1815 году Венский конгресс произвёл на севере Европы обмен территории: бывшая Шведская Померания (вместе со Штральзундом) была передана Данией Пруссии, а та взамен отдала Дании герцогство Саксен-Лауэнбург и выплатила 2,6 млн талеров.
Провинция
Пруссия получила Померанию 23 октября 1815 года. Административное устройство провинции было создано в соответствии с изданным 30 апреля 1815 года декретом Карла Августа фон Гарденберга «Verordnung wegen verbesserter Einrichtung der Provinzialbehörden»: провинцию возглавил обер-президент с резиденцией в Штеттине, а сама провинция была разделена на три региона. В 1818 году было введено также деление на округа.
3 октября 1824 года состоялось первое заседание провинциального ландтага, в который вошло 25 представителей дворянства, 16 представителей от городских кругов, и 8 — от сельского населения.
Когда в 1918 году по итогам Первой мировой войны была образована независимая Польша, то из состава провинции новому государству перешло 9,5 км² территории, но зато к провинции было присоединено 74 км² бывшей Западной Пруссии.
В 1945 году провинция стала полем боя во время Восточно-Померанской и Берлинской операций Советской армии.
Расформирование
В соответствии с условиями Потсдамского соглашения 1945 года, земли провинции, лежавшие к востоку от Одера, а также часть левобережных земель севернее Гарца (с Штеттином и Свинемюнде) отошли Польше. Территории, вошедшие в состав ГДР, были объединены с Мекленбургом в землю Мекленбург-Передняя Померания; в Польше на бывших померанских землях были созданы Щецинское и Кошалинское воеводства.
| ||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Померания (прусская провинция)"
Отрывок, характеризующий Померания (прусская провинция)
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
