Поместный приказ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Поместный приказ  — один из центральных органов управления (приказ) в Русском государстве XVI и XVII века, организованный, вероятно, в первой половине XVI века.





История

В памятниках второй половины XVI века и начала XVII века он носит название Поместной избы. Поместный приказ существовал и в XVIII веке, пока не пала окончательно московская система военно-служилого строя на поместно-вотчинном основании, и он был поглощен Вотчинной коллегией.

Это был главнейший после Разрядного приказа в Русском государстве, ведавший, за некоторыми исключениями, всем служилым землевладением в Русском государстве, поместным и вотчинным, и притом не только раздачей и справкой поместий и вотчин, но и составлением писцовых и переписных книг. Круг ведомства Поместного приказа был только отчасти определен законодательством (XVI и XVII веков, главы Уложения царя Алексея и новоуказные статьи; законодательство о поместьях и вотчинах до Уложения занесено в так называемую указную книгу Поместного приказа, изданную, с комментарием, В. И. Сторожевым, в 1889 году). Приказ также решал все споры о поместьях и вотчинах.

В 1712 году Поместный приказ был передан в ведение Сената, в 1717 году — в ведение Юстиц-коллегии. Вероятно, приказ был упразднён в 1719 году, хотя после этого он ещё дважды упоминался в Указах: 4 июля 1720 года (под названием Вотчинная канцелярия) и 2 мая 1721 года.

Делопроизводство

Делопроизводство Поместного приказа дошло до нас в огромном числе столбцов и книг, частью совершенно не описанных и не изученных; большая часть этого материала была сосредоточена в Московском архиве министерства юстиции — ныне фонд 1209 (Поместный приказ) РГАДА. О юридической природе Поместного приказа в литературе до сих пор ведутся споры, которые не приводят к надежным результатам, потому что недостаточно опираются на документы. Только в самое последнее время сделаны были попытки систематического изучения столбцов Поместного приказа: первая — по Вологодскому уезду вообще, вторая — по Ростовскому уезду, в применении к одной только фамилии Савельевых. Специальной литературы по истории Поместного приказа не существует; отрывочные сведения о нем см. в работах П. И. Иванова, Н. В. Калачова, С. В. Рождественского, К. А. Неволина, В. Н. Сторожева и других.

Руководитель (период)

См. также

Напишите отзыв о статье "Поместный приказ"

Литература


Отрывок, характеризующий Поместный приказ

Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.