Помнишь ли ты Долли Белл?
Поделись знанием:
К:Фильмы 1981 года
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
| Помнишь ли ты Долли Белл? | |
| Sjećaš li se Doli Bel? | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
107 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Помнишь ли ты Долли Белл?» (босн. Sjećaš li se Doli Bel?, серб. Сјећаш ли се Доли Бел?) — югославский художественный фильм 1981 года.
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в Сараево, в 1960-е годы. Подросток Дино пытается развить в себе гипнотические способности, покорить взрослую актрису-проститутку со сценическим псевдонимом Долли Белл, спорит с отцом о коммунизме, поёт в школьной музыкальной группе. Фильм показывает взросление молодого человека, формирование его личности.
В ролях
- Славко Штимац — Дино
- Слободан Алигрудич — Отец Дино
- Лильяна Благоевич — Долли Белл
- Мира Баняц — Мать Дино
- Павле Вуйисич — Дядя
- Нада Пани — Тётя
- Боро Степанович — Очкарик
- Жика Ристич — Чича
Съёмочная группа
- Режиссёр — Эмир Кустурица
- Авторы сценария — Эмир Кустурица, Абдула Сидран
- Композитор — Зоран Симьянович
- Операторы — Вилько Филач, Миленко Ухерка
- Художники — Сулейман Боснич, Кемаль Хрустанович, Ибро Хукара
- Монтаж — Сения Тичич
- Художник по костюмам — Лильяна Пейчинович
Технические данные
- Цветной
- Язык оригинала — сербохорватский
- Звук — Dolby
Интересные факты
- В фильме актёры говорят не на официальном сербско-хорватском языке, а на его боснийском диалекте
- Имя героини фильма Долли Белл позаимствовано из итальянского фильма «Europa di notte» (1959, реж. Алессандро Блазетти), в котором так звали стриптизёршу.
- Во время Венецианского фестиваля 1981 года Кустурица находился в расположении вооружённых сил, но он получил официальное разрешение от командования на 24 часа выехать из Югославии, чтобы получить награду.
Награды
- 1981 — приз «Золотой лев» на Венецианском кинофестивале за лучший дебютный фильм
- 1981 — приз ФИПРЕССИ на Венецианском фестивале
- 1982 — приз кинокритиков на фестивале в Сан-Паулу
Напишите отзыв о статье "Помнишь ли ты Долли Белл?"
Ссылки
- «Помнишь ли ты Долли Белл?» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v1:119965 «Помнишь ли ты Долли Белл?»] (англ.) на сайте allmovie
| ||||||
Отрывок, характеризующий Помнишь ли ты Долли Белл?
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
