Понсе де Леон, Хуан

Хуан Понсе де Леон
исп. Juan Ponce de León
Дата рождения	ок. 1460
Дата смерти	июль 1521
Принадлежность	Испания Испания
Звание	Военный губернатор
Сражения/войны	Гранадская война Падение Гранады Реконкиста (1492)

Хуа́н По́нсе де Лео́н (исп. Juan Ponce de León; ок. 1460 — июль 1521) — испанский конкистадор с титулом аделантадо, который основал первое европейское поселение на Пуэрто-Рико и во время поисков источника вечной молодости открыл в 1513 году Флориду.

Биография

Родился в семье вальядолидского дворянина из рода Понсе де Леон, служил пажом при королевском дворе, затем участвовал в освобождении Гранады от мавров. На тот момент ему было 32 года. Как только война против гранадского эмирата закончилась, военные способности Понсе де Леона перестали быть востребованы на его родине. Поэтому, как и многие другие его соотечественники, Понсе де Леон обратился за границу в поисках новых возможностей. В сентябре 1493, около 1200 моряков, колонистов и солдат присоединились к Христофору Колумбу для его второго путешествия в Новый Свет. Понсе де Леон был одним из этих людей, членом экспедиции в роли добровольца.

Не исключено, что в 1493 году он сопровождал Колумба во время его плавания к берегам новооткрытой Америки. В 1503 году появился в Вест-Индии как капитан под началом губернатора Николаса де Овандо.

Кроме того, конкистадор был связан с ещё одной примечательной фамилией, с семьей Нуньес де Гусман; будучи ещё совсем молодым человеком, он служил оруженосцем Педро Нуньеса де Гусмана, рыцаря ордена Калатравы. Летописи того времени утверждают, что Понсе де Леон впоследствии стал искусным и опытным воином, участвовал в Реконкисте в 1492 году.

В награду за подавление индейских волнений Понсе де Леон был назначен Овандо наместником восточной части острова Эспаньола. Около этого времени Понсе де Леон женился на Леоноре, дочери владельца трактира. У них родилось три дочери (Хуана. Мария, Изабелла) и один сын (Луис). Когда до него стали доходить слухи о том, что остров Пуэрто-Рико богат золотом, Понсе де Леон снарядил туда экспедицию, которая в 1508—09 годах исследовала территорию острова и основала поселение Капарра, жители которого позднее дали начало городу Сан-Хуан, нынешней столице Пуэрто-Рико.

По возвращении на Эспаньолу Понсе де Леон получил назначение губернатором Пуэрто-Рико, что вызвало зависть недругов, которые вскоре добились его отстранения от дел. Неутомимый конкистадор путём расспроса индейцев узнал о существовании чудодейственного источника вечной молодости на острове Бимини, лежащем к северу от Пуэрто-Рико. В марте 1513 года он на собственные деньги собрал экспедицию и отплыл из Пуэрто-Рико на поиски чудо-источника.

В апреле 1513 года Понсе де Леон увидел землю и высадился на восточном берегу Флориды близ современного Сент-Огастина. Он принял эту землю за остров и нарёк его Флоридой за роскошную тропическую флору, а также из-за того, что открытие «цветущей земли» пришлось на пасхальную неделю (Pascua Florida). Он обогнул Флориду с юга и, пройдя вдоль западного побережья полуострова, вернулся сначала на Пуэрто-Рико, а затем в Испанию, где в 1514 году получил назначение военным губернатором Бимини и Флориды.

В 1521 году Понсе де Леон на двух кораблях отправился на колонизацию Флориды. Его отряд из 200 человек высадился на западном берегу и вступил в истребительную войну с племенем калуса. Понсе де Леон был ранен отравленной стрелой и умер во время морского перехода на Кубу. Похоронен в Сан-Хуане. Его имя носит второй по величине город Пуэрто-Рико — Понсе. Внук Понсе де Леона, Хуан II, в 1579 года временно управлял Пуэрто-Рико, а в 1581 году составил письменное описание Вест-Индии.

Первое путешествие во Флориду

Слухи о неоткрытых островах к северо-западу от Эспаньолы достигли Испании в 1511 году, Фердинанд был заинтересован в дальнейших географических открытиях и исследованиях. Желая отблагодарить Понсе де Леона за его услуги, Фердинанд призвал его искать эти новые земли, находящиеся вне сферы чьей-нибудь компетенции. Понсе-де-Леон охотно согласился на новое предприятие, и в феврале 1512 королевский контракт был отправлен с изложением его прав и власти для поиска новых островов.

Понсе де Леон оборудовал три корабля с по крайней мере 200 мужчинами за свой счет и отправился из Пуэрто-Рико 4 марта 1513. Данные о путешествии предоставил нам Антонио де Эррера Тордесильяс, испанский историк, который, очевидно, имел доступ к оригинальным судовым журналам или связанным с ними вторичным источникам, из которых он создал свой труд, опубликованный в 1601 году. В 1513 году этот небольшой флот, состоявший из трёх кораблей, покинул гавань и отправился в сторону Багам, достигнув острова Сан-Сальвадор.27 марта, в пасхальное Воскресенье, моряки заметили остров, к которому, однако, не было возможности причалить. 2 апреля сам Понсе де Леон, сев в лодку, отправился к неизвестным берегам, чтобы исследовать остров. Остров оказался достаточно большой, весь покрытый яркой зеленью. Именно за особенности пейзажа, в честь фестиваля цветов, который испанцы называют Pascua Florida, а также по причине того, что высадка на землю произошла в пасхальное воскресенье, остров был назван Флоридой.

После высадки экспедиции на землю, продолжавшейся примерно пять дней, корабли двинулись дальше и повернули на юг для дальнейшего изучения побережья. 8 апреля корабли впервые столкнулись с Гольфстримом, который как раз достигает своей максимальной силы между побережьем Флориды и Багамскими островами. Они продолжали вниз по побережью прижимаясь к берегу, чтобы избежать сильного встречного течения. 4 мая флотилия достигла залива, который был назван залив Бискейн. 15 мая они покинули залив Бискейн и плыли вдоль Флорида-кис, ища проход на север, чтобы исследовать западное побережье полуострова Флорида. 14 июня они отплыли снова, а после дошли до драй-Тортугас к 21 июня. Там они встретили невиданных ими ранее животных: гигантскихморских черепах, карибского тюленя-монаха и тысячи морских птиц. С этих островов они поплыли на юго-запад, планируя обогнуть вокруг Кубу и возвратиться домой в Пуэрто-Рико. Однако, не приняв во внимание мощные течения, которые подталкивали корабли на восток, члены экспедиции в итоге достигли Северо-Восточного берега Кубы и, само собой, были удивлены этим. После этого флот продолжил свой путь на восток вдоль архипелага Флорида-кис и вокруг полуострова Флорида, достигнув острова Большой Багама на 8 июля. Отсюда маленький флот расформирован. Понсе де Леон достиг Пуэрто-Рико 19 октября после того, как отсутствовал почти восемь месяцев. Другой корабль после дальнейшего исследования благополучно вернулся 20 февраля 1514 года.

Фонтан молодости

Согласно популярной легенде, Понсе де Леон открыл Флориду во время поисков фонтана молодости. В прочем, истории о путешествиях к источнику, который бы восстанавливал жизненные силы, были известны по обе стороны Атлантики задолго до путешествия Понсе де Леона. Есть вероятность, что «источником молодости» аллегорически могло называться растение Cassytha filiformis, которое туземцы варят сегодня в качестве афродизиака. Понсе де Леон мог искать растение для того, чтобы на его основе развернуть предпринимательскую деятельность. Однако большинство историков придерживаются мнения, что захват новых территорий испанской империей и поиск золота были гораздо более важными задачами, чем потенциально возможная цель искать фонтан.

Испания и карибы

В апреле 1514 года Понсе де Леон отправился в Испанию и высадился в Байоне. Оттуда он направился к королю Фердинанду, в Вальядолид, и преподнес королю 5000 песо золота с пуэрто-риканских рудников. Король возвел его в рыцари. С тех пор Хуан Понсе де Леон носил титул «дон». Он получил право на новую экспедицию к Флориде и Бимини, был назначен их губернатором, а также губернатором тех земель, которые откроет (27 сентября 1514 года). Понсе де Леон также получил должность рехидора Пуэрто Рико и командующего эскадрой против тех индейцев, которые не подчинялись испанской короне. 14 мая 1515 года Понсе де Леон отплыл в Америку с эскадрой из 3 кораблей, на которой находилось 150 вооруженных людей. Испанцы высадились на Гваделупе без достаточных мер предосторожности. Во время нападения карибов они потеряли 14 человек ранеными, из которых четверо позднее умерло. Кроме того, индейцы захватили несколько женщин, посланных для стирки на берег. Понсе де Леон отплыл на Пуэрто-Рико. Во 2-й половине 1515 — 1-й половине 1516 гг. он организовал с Пуэрто-Рико не менее трех экспедиций против карибов. Известие о смерти короля Фердинанда заставило Понсе де Леона снова отпрвавиться в Испанию, куда он прибыл в ноябре 1516 года. В конце концов он добился от короля Карла подтверждения своих привилегий. В Испании он оставался до мая 1518 года. По одной теории, во время этого пребывания в Испании Понсе де Леон женился второй раз, на Хуане де Пинеде. По другой теории, этого брака не было, так как первая жена Понсе де Леона, Леонора, умерла только в 1519 году. После возвращения в Америку Понсе де Леон некогторое время занимался приведением в порядок своих поместий на Пуэрто-Рико и Эспаньоле.

Второе путешествие во Флориду

Может быть, воодушевлённый успехом, которого достиг Эрнан Кортес в Мексике в 1519 г., Понсе де Леон организовал в 1521 году экспедицию для колонизации Флориды, состоявшую из двух кораблей, перевозивших около 200 человек, в том числе священников, фермеров и ремесленников, 50 лошадей и других домашних животных, а также разного рода сельскохозяйственные инструменты. Экспедиция высадилась на юго-западном побережье Флориды, в окрестностях реки Шарлотт Харбор. Колонисты вскоре были атакованы воинами племени Калуса, и в одной из стычек Понсе де Леон был ранен в бедро. Историки считают, что причиной увечья была стрела, отравленная соком Манцинеллового дерева. После этого сражения Понсе де Леон и колонисты отплыли в Гавану, где он вскоре умер от раны. Он был похоронен в Пуэрто-Рико, в крипте Церкви Сан-Хосе в 1559 году, где и находился вплоть до 1836 года, пока его останки не были эксгумированы и перенесены в собор Сан-Хуан Баутиста.

Упоминания в кино

• В анимационном сериале «Spider-Man» (1967) в эпизоде «Fountain of Terror» доктор Коннер находит «источник вечной молодости», однако доктора обнаруживает и заточает в камеру Понсе де Леон.
• В пятом сезоне сериала «Секретные материалы» в эпизоде под названием «Объезд» агенты Скалли и Малдер расследуют дело об исчезновении людей в лесах Флориды, виновниками которых оказываются загадочные лесные люди, возможно, издавна обитающие в лесу и являвшиеся когда-то, по предположению Малдера, членами экспедиции Понсе де Леона.
• В фильме Даррена Аронофски «Фонтан» сюжетная линия вращается вокруг фонтана вечной юности, который искал Понсе де Леон.
• В финале фильма «Пираты Карибского моря: На краю Света» капитан Барбосса рассказывает экипажу «Чёрной жемчужины» об их новой цели — фонтане вечной юности Понсе де Леона.
• В фильме «Пираты Карибского моря: На странных берегах» весь сюжет основан на поисках «источника вечной молодости». В самом начале двое рыбаков находят человека, который утверждал, что был на корабле Понсе де Леона. Также в одном из эпизодов капитан Джек Воробей и капитан Барбосса побывают на корабле Понсе де Леона.
• В фильме «Остаться в живых» 2-й сезон, 6-я серия, 4-я минута, 15-я секунда.
• В сериале «Стрела» 3-ий сезон 16 серия.
• В сериале «Американская семейка» 1-й сезон, 16 серия, 4-я минута, 48-я секунда.

Ссылки

• Захария Ситчин. [lib.metromir.ru/book35689 Лестница в небо: В поисках бессмертия].  (рус.)
• [ladyfromrussia.com/karnaval/states/flr_hist1.shtml История штата Флорида]  (рус.)
• [www.indiansworld.org/alapon.html Антон Аламинос и Хуан Понсе де Леон]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Понсе де Леон, Хуан

– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.