Попков, Пётр Сергеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пётр Сергеевич Попков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">П. С. Попков с орденом Ленина</td></tr>

Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б)
26 марта 1946 года — 15 февраля 1949 года
Предшественник: Алексей Александрович Кузнецов
Преемник: Василий Михайлович Андрианов
Председатель Ленгорисполкома
2 февраля 1939 года — 5 июля 1946 года
Предшественник: Алексей Николаевич Косыгин
Преемник: Пётр Георгиевич Лазутин
 
Рождение: 23 января 1903(1903-01-23)
село Колисеево, Владимирская губерния, Российская империя
Смерть: 1 октября 1950(1950-10-01) (47 лет)
Ленинград, РСФСР, СССР
Место погребения: Левашовское мемориальное кладбище
Партия: ВКП(б)
Образование: Ленинградский институт инженеров коммунального строительства
Профессия: столяр, инженер коммунального хозяйства
Деятельность: партийный и государственный деятель
 
Награды:

Пётр Серге́евич Попко́в (23 января 1903 года, село Колисеево, Владимирская губерния, Российская империя — 1 октября 1950 года, Ленинград, СССР) — советский партийный деятель. Член Коммунистической партии с 1925 года.





Биография

Родился в рабочей семье во Владимирской губернии.

В 19171925 годах — столяр на заводе «Красный строитель».

С 1925 года — секретарь Владимирского волостного комитета ВЛКСМ.

В 19261928 годах — заведующий столярной мастерской Владимирского горкомхоза.

В 1937 году — окончил Ленинградский институт инженеров коммунального строительства.

В 1937 году — заведующий научно-исследовательским сектором и секретарь парткома Ленинградского института инженеров коммунального хозяйства.

В 19371938 годах — председатель Ленинского райсовета в Ленинграде.

С 1938 года заместитель председателя, в 19391946 годах — председатель Ленгорсовета.

С 1941 года — член Комиссии по вопросам обороны Ленинграда. С апреля 1942 года — член Военного совета Ленинградской армии ПВО.

Один из организаторов и руководителей обороны Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 19411945 годов. В этот период были реорганизованы все сферы жизни города в связи с началом Великой Отечественной войны и блокады. Городская промышленность переведена на оборонные нужды. Созданы стационары для больных дистрофией. Организована санитарная очистка города. Проложен кабель по дну Ладожского озера для подачи электроэнергии с Волховской ГЭС.

13 января 1944 года вместе с Алексеем Бубновым подписал решение Ленгорисполкома о возвращении 20 площадям и улицам Ленинграда их исторических дореволюционных названий (в том числе Дворцовой площади, Невскому проспекту и Садовой улице).

В 1946 году начаты работы по восстановлению и реконструкции города. Отменена карточная система распределения продуктов. Возобновлена деятельность Ленинградского коксогазового завода и организовано теплоснабжение города. Введены в строй крупные газгольдерные станции.

В 1946—1949 годах — 1-й секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б).

С 1946 года — депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва, член Президиума Верховного Совета СССР (1946—1949).

На XVIII съезде партии избирался кандидатом в члены ЦК ВКП(б).

15 февраля 1949 года снят с поста с объявлением ему строгого выговора.

В марте 1949 года командирован в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК ВКП(б).

13 августа 1949 года был арестован в кабинете Г. М. Маленкова; являлся одним из главных фигурантов «Ленинградского дела» — послевоенных чисток в партаппарате.

1 октября 1950 года был приговорен к расстрелу.

30 апреля 1954 года военной коллегией Верховного Суда СССР приговор как фальсифицированный был отменён, и П. С. Попков полностью реабилитирован (посмертно).[1] В партийном отношении решением КПК при ЦК КПСС реабилитирован 18 сентября 1987 года.[2][3]

Награды

Память

В Санкт-Петербурге на доме № 29/37 по Кронверкской улице установлена гранитная мемориальная доска с надписью:
В этом доме с 1939 по 1950 год жил Петр Сергеевич Попков, председатель Исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся в годы Великой Отечественной войны

Доска установлена в 1983 году. Архитектор В. В. Исаева.[5]

Напишите отзыв о статье "Попков, Пётр Сергеевич"

Примечания

  1. [www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/55750 Стенограмма выступления] Р. А. Руденко на собрании актива ленинградской партийной организации о постановлении ЦК КПСС по «Ленинградскому делу»
  2. [www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/66084 Протокол № 3 заседания Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг. 5 марта 1988 года]
  3. Известия ЦК КПСС № 2 (289) февраль 1989 года, М., Издательство ЦК КПСС «Правда», С. 136 ISSN 0235-7097
  4. Григорьев В. С. «За оборону Ленинграда» История медали. СПб., 1993, С. 65-66
  5. [encspb.ru/object/2805529129 Попкову П. С., мемориальная доска]

Литература

Ссылки

  • [www.gov.spb.ru/gov/governor/gallery/xx_1/popkov Официальный портал Администрации Санкт-Петербурга]
  • [www.peoples.ru/state/party/petr_popkov/ Биография на сайте peoples.ru]
  • [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/SNames/as143/40b2fd69 Биография из книги: Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Горячев Ю. В. -М.: Издательский дом «Парад», 2005. на сайте «Электронная библиотека — „Люди и Книги“»]
  • [encspb.ru/object/2804024901 Биография из Сидоровский Л. И. Люди «Ленинградского дела» // «Ленинградское дело»: (Сб.). Л., 1990. С. 304—362. на сайте Энциклопедия «Санкт-Петербург»]
  • Попков Петр Сергеевич — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Попков, Пётр Сергеевич

– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.