Поплавский, Станислав Гилярович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Поплавский, Станислав»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Поплавский.
Станислав Гилярович Поплавский
польск. Stanisław Popławski
Дата рождения

9 (22) апреля 1902(1902-04-22)

Место рождения

село Вендичаны, Могилёвский уезд, Подольская губерния, Российская империя (ныне Могилёв-Подольский район Винницкая область,Украина )

Дата смерти

10 августа 1973(1973-08-10) (71 год)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

СССР СССР
ПНР ПНР

Годы службы

1923 — 1939, 1940 — 1963

Звание

Генерал армии
СССР СССР

Генерал армии
ПНР ПНР

Командовал

720-й стрелковый полк (июль — сентябрь 1941),
начальник штаба 363-й стрелковой дивизии (октябрь 1941 — январь 1942),
45-й стрелковый корпус 5-й армии (июнь 1943 — сентябрь 1944),
2-я армия Войска Польского (26 сентября — 19 декабря 1944),
1-я армия Войска Польского (19 декабря 1944 — 10 сентября 1945)

Награды и премии

СССР:

Польша:

Других государств:

В отставке

1963—1973

Станислав Гилярович Поплавский (польск. Stanisław Popławski; 9 (22) апреля 1902, Вендичаны, Подольская губерния — 9 августа 1973, Москва, СССР) — генерал Советской и Польской армий, Герой Советского Союза (29 мая 1945).





Биография

Ранний период

Станислав родился 9 (22) апреля 1902 года в селе Вендичаны, ныне Могилёв-Подольского района Винницкой области Украины, в семье польского крестьянина. Получил начальное образование.

В 1923 году был призван в Красную армию[1]. Служил в звании рядового, затем был курсантом полковой школы, младшим командиром 297-го стрелкового полка. В 1928 году вступил в ВКП(б).

В 1930 году С. Поплавский окончил Харьковское военное училище и принял в своё командование взвод 137-го стрелкового полка. С 1931 года Поплавский был командиром учебного взвода, а с 1933 по 1935 год — роты Харьковской школы Червонных старшин.

С 1935 по 1938 год С. Г. Поплавский учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе, по окончании которой он был оставлен на преподавательской работе, в качестве инструктора по военной тактике. В феврале 1939 года по ложному обвинению Поплавский был освобождён от занимаемой должности и назначен директором свиноводческого совхоза «Культура» в Тульской области.

Годы Великой Отечественной войны

В июле 1940 года Поплавский вернулся на военную службу. Его назначили начальником оперативного отделения штаба 162-й стрелковой дивизии Белорусского военного округа. Во время Великой Отечественной войны Станислав Гилярович на штабной работе на Западном, Калининском, 1-м и 3-м Белорусских фронтах. С июля по сентябрь 1941 года командовал 720-м стрелковым полком; с октября 1941 по январь 1942 года был начальником штаба 363-й стрелковой дивизии. Затем, на протяжении четырёх последующих месяцев командовал 185-й, 256-й и 220-й стрелковыми дивизиями, а с июня 1943 по сентябрь 1944 года — 45-м стрелковым корпусом 5-й армии.

В 1944 году С. Г. Поплавский, получив звание генерал-майора, был направлен в Войско Польское, находившееся в составе войск 1-го Белорусского фронта. С 26 сентября по 19 декабря 1944 года он командовал 2-й армией Войска Польского, а затем, до 10 сентября 1945 года — 1-й армией Войска Польского.

С. Г. Поплавский принимал участие в битве под Москвой, Ржевской битве, Витебско-Оршанской, Прибалтийской, Висло-Одерской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. Он проявил высокие организаторские способности при планировании боевых действий и управлении войсками; был четырежды ранен. Генерал С. Г. Поплавский 15 раз отмечался в приказах Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. За умелое управление войсками при прорыве обороны противника на реке Одер и в боях за Берлин 29 мая 1945 года генерал-полковнику Поплавскому было присвоено звание Героя Советского Союза[1].

Послевоенные годы

После войны Станислав Гилярович остался служить в Войске Польском. Командовал польской группой войск в оккупированной Германии. Позже, до 22 ноября 1947 года, командующий Силезского военного округа (Śląski Okręg Wojskowy), до 21 марта 1950 года — Главнокомандующий сухопутными войсками ПНР, до 2 апреля 1949 года — Главный инспектор военных учений.

2 апреля 1949 года С. Г. Поплавский был назначен на должность второго заместителя министра обороны ПНР, а затем заместителя министра обороны ПНР[1]. С 1947 по 1956 год он был депутатом Польского Сейма, с 1949 по 1956 год — членом Центрального Комитета Польской объединённой рабочей партии.

В июне 1956 года Поплавский командовал группой войск, участвовавшей в подавлении Познанского восстания. В декабре 1956 года С. Г. Поплавский возвратился в СССР, где был назначен на должность 1-го заместителя главного инспектора Министерства обороны СССР. С апреля 1958 года Поплавский — военный инспектор-советник Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР[1].

Уволился в запас в 1963 году в звании генерала армии (присвоено в 1955 году).

Был женат, жена — Майя; дочь — Изабель. Умер 10 августа 1973 года в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище.

Мемуары

С. Г. Поплавский — автор мемуаров «Товарищи в борьбе», оригинальное название которых было «За землю предков» («Na ziemi przodków»), но было изменено по требованию цензоров. Книга несколько раз переиздавалась на польском языке («Towarzysze frontowych dróg»), издавалась на немецком (нем. «Kampfgefährten») и английском (англ. «Comrades of the front roads» или «Comrades of the struggle») языках.

Вклад в филателию

Станислав Гилярович был почётным членом Всесоюзного общества филателистов (ВОФ), принимал активное участие в его работе. Он разрабатывал тему истории Вооружённых Сил СССР, был одним из инициаторов создания клуба филателистов при Центральном Доме Советской Армии, в начале 1970-х годов являлся почётным председателем этого клуба. С. Г. Поплавский неоднократно был председателем жюри Всесоюзных филателистических юношеских конкурсов. Был делегатом I и II съездов ВОФ[2].

Награды

Поплавский получил свыше 40 орденов и медалей.
Советские:

Польские:

США:

Чехословацкие:

Югославские:

Память

  • Имя Станислава Гиляровича Поплавского было присвоено кораблю Торгового флота Польши.
  • Мемориальная доска в память о С. Г. Поплавском установлена в городе Харькове (Украина).
  • Памятник С. Г. Поплавскому установлен в родном посёлке Вендичаны (Украина).

Напишите отзыв о статье "Поплавский, Станислав Гилярович"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 Объекты военные — Радиокомпас / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1978. — С. 451—452. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 6).</span>
  2. ↑ Памяти С. Г. Поплавского // Филателия СССР. — 1973. — № 10. — С. 48.

    3. </ol>

Литература

  • Объекты военные — Радиокомпас / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1978. — 678 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 6).</span>
  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
  • Поплавский С. Г. [militera.lib.ru/memo/russian/poplavsky_sg/index.html Товарищи в борьбе.] — М.: Воениздат, 1974. — 296 с.  (Проверено 5 января 2008)
  • Хетагуров Г. Генерал армии С. Г. Поплавский // Военно-исторический журнал. — 1972. — № 4.
  • Norman D. God’s Playground. — New York: Columbia University Press, 1982. — ISBN 0-231-05353-3, ISBN 0-231-05351-7.

Ссылки

Портал «Персоналии»
Портал «Филателия»

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1756 Поплавский, Станислав Гилярович]. Сайт «Герои Страны».

  • [ru.rodovid.org/wk/Запись:917850 Поплавский, Станислав Гилярович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
  • [www.ipn.gov.pl/portal/pl/398/4912/ Биография] С. Г. Поплавского на сайте [www.ipn.gov.pl/ Института народной памяти]. (Instytut Pamieçi Narodowej, Варшава)  (польск.)  (Проверено 5 января 2008).
  • [www.generals.dk/general/Poplawski/Stanis%C5%82aw/Poland.html «Biography of Lieutenant-General Stanisław Poplawski»] — биография на сайте [www.generals.dk/ «Generals of World War II»] (Дания)  (англ.)  (Проверено 5 января 2008).
  • [www.pereplet.ru/text/roghkova26aug02.html «Маленькие эпизоды большой войны»] — заметки Натальи Рожковой о С. Г. Поплавском на сайте литературного интернет-журнала [www.pereplet.ru/ «Русский переплёт»]  (Проверено 5 января 2008).

Отрывок, характеризующий Поплавский, Станислав Гилярович

– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Поплавский,_Станислав_Гилярович&oldid=74919642»