Попов, Владимир Иванович (геолог)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Иванович Попов
Дата рождения:

23 февраля 1907(1907-02-23)

Место рождения:

Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти:

22 ноября 1991(1991-11-22) (84 года)

Место смерти:

Ташкент, Республика Узбекистан

Страна:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Научная сфера:

геология

Альма-матер:

Среднеазиатский государственный университет

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Владимир Иванович Попов (1907—1991) — советский и узбекский геолог. Основоположник среднеазиатской школы литологов. Действительный член Академии наук Узбекской ССР (1966). Доктор геолого-минералогических наук (1940), профессор (1941). Заслуженный деятель науки Узбекской ССР (1957).





Биография

Владимир Иванович Попов родился 23 февраля 1907 года в столице Российской империи городе Санкт-Петербурге (ныне город федерального значения Российской Федерации) в семье военного топографа[1]. Русский. С детства с родителями жил в Туркестане. В 1923 году окончил русскую школу в Ташкенте и поступил на геологоразведочное отделение физико-математического факультета Среднеазиатского государственного университета. Ещё будучи студентом, Владимир Иванович во время летних каникул принимал активное участие в геолого-разведочных экспедициях на Памиро-Алай. В 1926 году В. И. Попов и В. Э. Поярков, работая качестве поисковиков — «проспекторов» в партии треста «Редкие элементы» под руководством Д. И. Щербакова, провели исследовательские работы, благодаря которым было открыто крупнейшее в мире ртутное месторождение Хайдаркан[2][3].

После окончания университета в 1930 году[1] по специальности «Прикладная минералогия и петрография», перспективный молодой геолог был зачислен в аспирантуру. Однако дальнейшей теоретической подготовке Владимир Иванович всё же предпочёл практическую работу, и в том же году уехал в Дарваз. До 1935 года он трудился в промконторе «Таджикзолото», занимаясь поиском золоторудных россыпей. Затем его пригласили на работу в организованный при Совете народных комиссаров Узбекской ССР Комитет наук на должность старшего научного сотрудника. В том же 1935 году В. И. Попову без защиты диссертации была присуждена учёная степень кандидата геолого-минералогических наук. С 1937 года научную работу в Комитете наук Владимир Иванович совмещал с преподаванием в САГУ.

С середины 1930-х годов В. И. Попов активно работал над составлением схемы металлогении Средней Азии. В то же время он приступил к комплексному изучению таких геологических формаций как кайнозойские и современные молассы. В 1938 году Владимир Иванович опубликовал монографию «История депрессий и поднятий Западного Тянь-Шаня». Эта научная работа стала основой его докторской диссертации, которую он успешно защитил в 1940 году, став таким образом первым доктором наук в Средней Азии[1]. В своей работе В. И. Попов выделил 13 градаций волновых пульсаций, отметив при этом, что «в развитии крупных и длительных волновых колебаний интегрируются по правилам своеобразного „естественного отбора“ бесконечные ряды соподчиненных, более мелких и более частых, колебаний, в которых непрерывно содрогается тело нашей планеты». В образовании поднятий и депрессий Средней Азии он придавал основное значение именно волнообразным движениям[4].

В конце 1930-х годов В. И. Попов становится известен как организатор среднеазиатской (ташкентской) научной школы литологов. По его инициативе коренным образом была перестроена деятельность геологического сектора Комитета наук, созданы отделы по изучению геологических формаций. С 1937 года он со своими учениками начал исследование моласс Ферганской впадины, положив таким образом начало их систематическому и комплексному изучению и возродив формационный подход в геологической науке. В 1938 году Владимир Иванович организовал первый в Средней Азии кабинет литологии при Геологическом институте Комитета наук Узбекской ССР, а в 1940 году — отдел осадочных формаций. Результатом его научной работы стала опубликованная в 1940 году монография «Геологические условия формирования кайнозойских моласс Ферганы», в которой В. И. Попов предсказал открытие промышленных месторождений неогенной нефти в кайнозойских отложениях Ферганской впадины. В 1941 году Владимиру Ивановичу было присвоено учёное звание профессора. В 1942 году он организовал в САГУ кафедру петрологии и литографии, где читал курс лекций о геологических формациях. В 1947 году в Институте геологии Академии наук Узбекской ССР он создал отдел общей геологии и литологии и руководил им до 1958 года. За время своей педагогической деятельности Владимир Иванович подготовил более десяти докторов и сорок кандидатов наук. Созданная Поповым школа литологов внесла наибольший вклад в изучение моласс в СССР[5]. За большой вклад в развитие науки в 1957 году ему было присвоено почётное звание «Заслуженный деятель науки Узбекской ССР»[1][6].

Научная деятельность В. И. Попова охватывала широкий круг вопросов, касающихся структурно-формационного районирования Средней Азии, выделения и описания осадочных формаций и фаций, исследования кайнозойских и современных моласс, методики составления формационных и фациальных карт, изучения геомагнитного поля. В 1958 году Владимир Иванович был избран членом-корреспондентом Академии наук Узбекской ССР, а в 1966 году стал её действительным членом (академиком)[1]. Результатом его научных изысканий стала публикация более чем 460 научных работ, в том числе 26 монографий[1]. В 50-х годах XX века В. И. Попов разработал ядерную теорию развития земной коры. Им также была предложена классификация геологических формаций, в которой было выделено более 400 типов магматических, осадочных и метаморфических совокупностей горных пород. Он дал своё определение ритмостратиграфии[7] и составил ритмостратиграфические схемы для мезозой-кайнозойских отложений Средней Азии, предложил кларковый метод поиска осадочных руд. Владимир Иванович выделил и систематизировал 40 крупных рудоносных и осадочных формаций, а также артезианских и нефтегазоносных бассейнов в Средней Азии. Большое внимание он также уделял исследованию тектонических процессов в земной коре в системе Памиро-Гималаев и совместно с Б. Б. Тальвирским теоретически обосновал трансазиатский рифтовый пояс Наливкина. Идеи Владимира Ивановича в этой области позднее нашли отражение в трудах профессора Института геодезии и геофизики Триестского университета Антонио Марусси[8].

Помимо научной работы академик В. И. Попов активно занимался научно-организационной и общественной деятельностью. Он являлся членом Президиума и председателем Совета по изучению производительных сил (СОПС) Академии наук Узбекской ССР (1970—1974 годы), был членом Международной ассоциации по седиментологии (с 1966 года), председателем комиссии Среднеазиатского отделения по осадочным породам при Академии наук СССР, организатором и участником многих всесоюзных и международных конгрессов и симпозиумов.

Владимир Иванович Попов умер 22 ноября 1991 года[1][6]. Похоронен в Ташкенте на Боткинском кладбище (Горкладбище № 1)[6].

Награды

Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
Медаль «За трудовую доблесть»

Память

Именем В. И. Попова назван ряд ископаемых организмов, обнаруженных палеонтологами в осадочных формациях Средней Азии. Среди них три вида подкласса фораминифер (Popovia, Aplinoschwagerina popovi и Pseudofusulina popovi) и один вид класса замковых брахиопод (Terebratula popovi)[9]

Выборочная библиография

  • Попов В. И. Структуры «конского хвоста» в тектонике западного Тянь-Шаня. — Ташкент: Издательство Комитета наук Узбекской ССР, 1939. — 128 с.
  • Попов В. И. Геологические условия формирования кайнозойских моласс Ферганы. — Ташкент: Государственное издательство научно-технической и социально-экономической литературы Узбекской ССР, 1940. — 96 с.
  • Попов В. И. Ядерная теория развития земной коры // Геологические науки. Труды Проблемной лаборатории осадочных формаций и осадочных руд; Вып. 177; Кн. 14; Вып. 1 / отв. ред. Б. Ф. Василевский. — Ташкент: Издательство СамГУ, 1960. — 170 с.
  • Попов В. И., Макарова С. Д., Филиппов А. А. Руководство по определению осадочных фациальных комплексов и методика фациально-палеогеографического картирования. — Л: Гостоптехиздат, 1963. — 714 с.
  • Попов В. И., Запромётов В. Ю. Опыт классификации и описания геологических формаций: Классификация формаций. — Л: Недра, Ленинградское отделение, 1966. — 208 с.
  • Попов В. И., Тальвирский Б. Б., Попов А. И. [Трансазиатский рифтовый пояс Наливкина ]. — Ташкент: Фан, 1978. — 168 с.
  • Попов В. И., Тихомиров С. В., Макарова С. Д., Филиппов А. А. Ритмостратиграфические (циклостратиграфические) и литостратиграфические подразделения. — Ташкент: Фан, 1979. — 111 с.
  • Попов В. И. Ритмостратиграфия докембрия Памирского смятия. — Ташкент: Фан, 1979. — 178 с.
  • Попов В. И., Запромётов В. Ю. Генетическое учение о геологических формациях. — М: Недра, 1985. — 457 с.
  • Попов В. И., Запрометов В. Ю., Хусанбаев Д. И. Динамические фации. — Ташкент: Фан, 1988. — 216 с.
  • Попов В. И., Запромётов В. Ю., Филиппов А. А. Теплоклиматические динамические фации континентальной ступени. — Ташкент: Фан, 1989. — 214 с.
  • Попов В. И., Запромётов В. Ю., Мурдмаа И. О., Троицкий В. И. Динамические фации предконтинентальной и океанической ступеней. — Ташкент: Фан, 1991. — 186 с.

Напишите отзыв о статье "Попов, Владимир Иванович (геолог)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 [www.g-to-g.com/?version=rus&module=5&id=5242 Биография В. И. Попова на сайте «Geologist-to-Geologist»].
  2. Федоровский Н. М. По горам и пустыням Средней Азии. — М., Л: ОНТИ, 1937. — 185 с.
  3. [khaidarkan.narod.ru/arhivy_foto/mindraw/index.htm Из истории Хайдарканского рудника].
  4. [web.ru/db/msg.html?mid=1178945 Устьянцев В. Н. О едином механизме структурообразования (Тянь-Шань - Памирский блок. 2006)].
  5. Фролов В. Т. [lithology.ru/system/files/books/frolov.1993.litologija.3.pdf Литология. Кн. 3: Учеб. пособие]. — М: Издательство МГУ, 1995. — С. 322. — 352 с. — ISBN 5-211-03404-X.
  6. 1 2 3 [www.tashkentpamyat.ru/popov-vladimir-ivanovich-akademik-.html Попов Владимир Иванович. Мемориал памяти].
  7. [www.edudic.ru/geo/12431/ Геологический толковый словарь].
  8. Хамрабаев И. Х. Глубинное строение Памира и Гималаев // Международные научные связи. — 1982. — № 12. — С. 81.
  9. Крымгольц Г. Я., Крымгольц Н. Г. [rogov.zwz.ru/Manuals%26Classica/krymgoltz.krymgoltz.2000.imena.otechestvennykh.geologov.v.paleontologicheskih.nazvanijah.pdf Имена отечественных геологов в палеонтологических названиях]. — СПб, 2000. — С. 95. — 139 с.

Отрывок, характеризующий Попов, Владимир Иванович (геолог)

– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.