Попов, Иван Михайлович

Иван Михайлович Попов
Дата рождения	2 (15) сентября 1914(1914-09-15)
Место рождения	дер. Ерцево, Вельский уезд, Вологодская губерния, Российская империя
Дата смерти	8 марта 1990(1990-03-08) (75 лет)
Место смерти	пос. Подюга, Архангельская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	береговая охрана (1941—1942) морская пехота (1942) кавалерия (1942—1943) артиллерия (1943—1945)
Годы службы	1941—1945
Звание	ефрейтор
Часть	• Беломорский сектор береговой обороны Беломорской военной флотилии  • 2-й гвардейский кавалерийский корпус  • 22-й горно-кавалерийский полк 20-й горно-кавалерийской дивизии  • 35-й гвардейский кавалерийский полк 17-й гвардейской кавалерийской дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Михайлович Попов (1914—1990) — советский военнослужащий. Участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945). Гвардии ефрейтор.

Биография

Иван Михайлович Попов родился 15 сентября (2 сентября — по старому стилю) 1914 года в деревне Ерцево Ширыхановского Покровского прихода Вельского уезда Вологодской губернии Российской империи (ныне территория Подюжского сельского поселения Коношского района Архангельской области) в крестьянской семье Михаила Захаровича и Татьяны Фёдоровны Поповых. Русский. Окончил начальную школу. До призыва на военную службу работал в посёлке Хмелевое десятником на лесопункте Подюжского лестрансхоза.

В ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии И. М. Попов был призван Коношским районным военкоматом Архангельской области 29 сентября 1941 года. Службу начал в Беломорской военной флотилии красноармейцем Беломорского сектора береговой охраны. Летом 1942 года вместе с пополнением И. М. Попов был направлен в 42-ю отдельную морскую стрелковую бригаду. В ночь со 2 на 3 сентября 1942 года морские пехотинцы бригады форсировали Волгу и вошли в Сталинград. 10 сентября 1942 года в бою в Верхней Ельшанке Иван Михайлович был тяжело ранен в левую руку. Три месяца он лечился в госпитале в Новосибирской области. После выздоровления его направили кавалеристом во 2-й гвардейский кавалерийский корпус Западного фронта. 23 января 1943 года корпус был выведен в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и 12 февраля включён в состав Центрального фронта. В ходе Севской операции Иван Михайлович трижды участвовал в рейдах корпуса за линией фронта. В конце марта 1943 года наступление Центрального фронта было остановлено и его подразделения перешли к обороне на северном фасе Курской дуги.

В апреле 1943 года красноармейца И. М. Попова перевели на должность замкового артиллерийского орудия батареи 76-миллиметровых пушек 22-го горно-кавалерийского полка 20-й горно-кавалерийской дивизии. 30 апреля 1943 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус был выведен в резерв и вновь брошен в бой на Брянском фронте в ходе Орловской операции. Уже во время Брянской операции за массовый героизм личного состава 22-й горно-кавалерийский полк был преобразован в 35-й гвардейский, а 20-я кавалерийская дивизия — в 17-ю гвардейскую. В конце сентября 1943 года подразделения дивизии вступили на территорию Белорусской ССР. 28 сентября 1943 года красноармеец И. М. Попов участвовал в освобождении города Ветка. С ноября 1943 года дивизия, в которой служил Иван Михайлович, сражалась за освобождение юго-восточных районов Белорусской ССР в составе 65-й и 61-й армий, приняв участие в Гомельско-Речицкой и Калинковичско-Мозырской операциях. 14 января 1944 года красноармеец И. М. Попов участвовал в отражении немецких контратак у деревни Багримовичи. Благодаря слаженной работе расчёт орудия подбил 4 автомашины с вражеской пехотой. 9 февраля 1944 года Иван Михайлович был тяжело ранен у деревни Передрейка. К лету 1944 года И. М. Попов уже был в строю и участвовал в освобождении Белоруссии и восточных районов Польши от немецко-фашистских войск в ходе операции «Багратион». За время наступательных боёв в Белоруссии Иван Михайлович освоил воинскую специальность наводчика артиллерийского орудия. После выхода к Висле 2-й гвардейский кавалерийский корпус был выведен в резерв фронта для отдыха и пополнения.

14 января 1945 года началась Висло-Одерская стратегическая операция, в рамках которой войска 1-го Белорусского фронта провели Варшавско-Познанскую операцию. 16 января 1945 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус был брошен в прорыв в полосе наступления 5-й ударной армии. На всём протяжении наступательных боёв от Вислы до города Польцин орудие, наводчиком которого был гвардии красноармеец И. М. Попов, находилось непосредственно в боевых порядках 3-го эскадрона 35-го кавалерийского полка. Овладев городом Бромберг, гвардейцы продолжили марш по западной Польше. У местечка Камион (Сохачевский повят Мазовецкого воеводства) противник оказал упорное сопротивление. При прорыве немецкой обороны благодаря чёткой работе наводчика Попова артиллеристы уничтожили 6 вражеских миномётов. В боях за город Кроне в Западной Пруссии расчёт Попова скрытно перетащил своё орудие по лесополосе, и выйдя во фланг мощной немецкой обороны, огнём с прямой наводки уничтожил 3 ручных и 2 станковых пулемёта. Своим манёвром артиллеристы вызвали весь огонь немцев на себя, что ослабило их сопротивление на направлении главного удара. Этим умело воспользовались эскадроны корпуса, и прорвав оборону противника, ворвались в город. Немцы в панике побежали, а расчёт продолжал вести огонь по противнику, уничтожив около 45 военнослужащих вермахта. Ещё 30 человек были взяты расчётом в плен.

29 января 1945 года 2-й гвардейский кавалерийский корпус, преодолев с боями около 600 километров, вышел к довоенной польско-германской границе и вступил в Померанию. К рассвету 31 января 1945 года передовые отряды корпуса вплотную подошли к Померанскому валу. Таким образом корпус, заняв большую территорию к западу от реки Кюдов, глубоко клинился в немецкую оборону, разъединив ястровскую и хойницкую группировки противника именно в тот момент, когда они получили приказ следовать навстречу друг другу, и соединившись у городка Ландек, занять позиции по западному берегу Кюдова. Получив приказ командующего фронтом не допустить объединения отрезанных немецких группировок и их отхода за Померанский вал, корпус занял круговую оборону. Юго-западное направление закрывали 35-й гвардейский кавалерийский и 189-й танковый полки. Самый опасный участок — шоссе Ястров-Ландек — было доверено оборонять 3-му эскадрону полка и его артиллерийской батарее. В районе Ястрова сосредоточивались части 15-й пехотной дивизии СС «Остланд», остатки 59-й пехотной дивизии и боевая группа полковника Роде. Из района Хойнице на Ратцебур отступала другая группировка противника, в состав которой входили 31-я пехотная дивизия, 23-я моторизованная дивизия СС «Недерланд» и ряд других частей. Утром 3 февраля 1945 года позиции 3-го эскадрона в районе местечка Валлахзее севернее села Фледерборн были атакованы превосходящими силами противника численностью до двух полков при поддержке 8 самоходных артиллерийских установок. Первый удар приняло на себя орудие, наводчиком которого был гвардии красноармеец И. М. Попов. Подпустив самоходки на максимально близкое расстояние, расчёт орудия подавил одну и зажёг вторую самоходку. Обнаружив орудие, противник открыл по нему массированный артиллерийско-миномётный огонь. Один за другим бойцы расчёта выходили из строя. Гвардии красноармеец Попов был контужен и дважды ранен, но не оставил поля боя. В какой то момент он остался у орудия один, но продолжал посылать в казённик снаряд за снарядом, пока ему на помощь не подоспел один из ездовых батареи. В критический момент боя, когда отделение немецких автоматчиков вплотную подобралось к орудию, Иван Михайлович отбивался ручными гранатами, уничтожив 8 и тяжело ранив 2 солдат неприятеля. Всего в ходе боя орудием Попова кроме двух САУ было уничтожено 5 бронетранспортёров, 6 артиллерийских орудий, 80 грузовых и легковых машин, 50 повозок с военным имуществом и до 150 солдат и офицеров противника. Когда в контратаку перешли подошедшие к месту боя основные силы 35-го и 12-го гвардейских кавалерийских полков с танками, САУ и батареей гвардейских реактивных миномётов, противник дрогнул и побежал. Потери немцев были катастрофическими: пятнадцать сожженных и подбитых танков и САУ, до четырёх тысяч солдат и офицеров убитыми, множество машин и подвод с грузами. До двух тысяч человек было взято в плен. Кавалеристами было захвачено тридцать четыре артиллерийских орудия, девятнадцать тяжелых минометов, сто семьдесят два пулемета и много другого военного имущества. Ястровская группировка противника практически перестала существовать.

Иван Михайлович быстро оправился от полученных ран и контузии. В ходе Восточно-Померанской операции он участвовал в боях за город Польцин, затем в Берлинской операции. Боевой путь ефрейтор И. М. Попов завершил у немецкого городка Бад-Вильснак недалеко от реки Эльбы. За мужество и героизм, проявленные при разгроме ястровской группировки врага Ивану Михайловичу Попову указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года было присвоено звание Героя Советского Союза. После демобилизации Иван Михайлович вернулся в родные места. Жил в посёлке Ерцево. До выхода на пенсию работал на Ерцевском леспромхозе. Умер И. М. Попов 8 марта 1990 года. Похоронен на кладбище села Подюга Коношского района Архангельской области.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (31.05.1945);
• орден Ленина (31.05.1945);
• два Орден Отечественной войны 1-й степени (22.02.1945; 06.04.1985);
• орден Красной Звезды (11.02.1944);
• медали, в том числе:

медаль «За оборону Сталинграда».

Память

• Именем героя Советского Союза И. М. Попова названа улица в посёлке Подюга Архангельской области.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Севрюгов С. Н. [militera.lib.ru/memo/russian/sevrugov_sn2/03.html В Померании] // [militera.lib.ru/memo/russian/sevrugov_sn2/03.html Так это было… Записки кавалериста (1941–1945)]. — М: Воениздат, 1957. — 352 с.
• Золотые звёзды северян. 2-е изд., испр. и доп. — Архангельск: Северо-Западное книжное издательство, 1971.
• Во имя Победы: ратные и трудовые свершения жителей Архангельской области в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. / сост. Е. И. Овсянкин, Л. А. Беданова. — Архангельск: Администрация Архангельской области, 2005. — ISBN 5-85879-196-4.

Документы

• [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].

[www.podvignaroda.ru/?n=150026719 Представление к званию Героя Советского Союза]. [www.webcitation.org/6DtC3TBhS Архивировано из первоисточника 23 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=46485276 Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза]. [www.webcitation.org/6DtC6iYbP Архивировано из первоисточника 23 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=23669711 Орден Отечественной войны 1-й степени (наградной лист и приказ о награждении)]. [www.webcitation.org/6DtCC0btr Архивировано из первоисточника 23 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=1517634547 Орден Отечественной войны 1-й степени (информация из карточки награждённого к 40-летию Победы)]. [www.webcitation.org/6DtCEiyHn Архивировано из первоисточника 23 января 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=20804436 Орден Красной Звезды (наградной лист и приказ о награждении)]. [www.webcitation.org/6DtCH7JtL Архивировано из первоисточника 23 января 2013].

Ссылки

 Виталий Смирнов. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=19474 Попов, Иван Михайлович]. Сайт «Герои Страны». Проверено 10 января 2015.

• [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0008/0f9b8f78.shtml Попов Иван Михайлович на www.az-libr.ru]. [www.webcitation.org/6DYECqVwx Архивировано из первоисточника 10 января 2013].
• [www.dvinaland.ru/65let/heroes/11134/ Биография И. М. Попова на сайте Правительства Архангельской области]. [www.webcitation.org/6DYERT9Wa Архивировано из первоисточника 10 января 2013].
• [www.arhpress.ru/konkur/2007/10/2/9.shtml Листая старые страницы. Коношский курьер. 2 октября 2007 (125-126)]. [www.webcitation.org/6DYETncO5 Архивировано из первоисточника 10 января 2013].
• [www.soldat.ru/memories/heroes/pages/popov2.html Попов Иван Михайлович на сайте Солдат.ru]. [www.webcitation.org/6E3uTWe7K Архивировано из первоисточника 30 января 2013].

Отрывок, характеризующий Попов, Иван Михайлович

«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.