Попов, Маркиан Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Маркиан Михайлович Попов

генерал армии М. М. Попов
Дата рождения

2 ноября (15 ноября) 1904(1904-11-15)

Место рождения

станица Усть-Медведицкая, Усть-Медведицкий округ, Область Войска Донского, Российская империя

Дата смерти

22 апреля 1969(1969-04-22) (64 года)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19201969

Звание

Сражения/войны

Гражданская война в России,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Других государств:

Маркиа́н Миха́йлович Попо́в (2 (15) ноября 1904[1] — 22 апреля 1969) — полководец Великой Отечественной войны, генерал армии (1943 год; в 1944 году понижен в звании; восстановлен в 1953 году), Герой Советского Союза (7 мая 1965 года), член КПСС с 1921 года. В Советской Армии с 1920 года.





Ранние годы

Родился в станице Усть-Медведицкая области Войска Донского, ныне город Серафимович Волгоградской области Российской Федерации.

Его отец, Михаил Петрович Попов, был сыном надворного советника, одно время служившего исправником в городах Новоржеве и Порхове Псковской губернии. По окончании Московского университета в 1900 году Михаил Петрович Попов женился на Марии Алексеевне Соловской, дочери секретаря уездного Новоржевского дворянского собрания. Некоторое время М. П. Попов служит в Пробирной палате мер и весов в Москве, затем в Харькове, потом учителем реального училища в Усть-Медведицке. В 1904 году родился сын Маркиан.

Официально датой рождения М. М. Попова указывается 1902 год, однако, по свидетельству его родственника писателя Антонина Александровича Попова, Маркиан прибавил себе два года, чтобы попасть в Красную Армию[1]:
И вопреки официальной дате не в 1902, а в 1904 году 15 ноября, о чем свидетельствует его отец: «… в доме ветеринарного врача Кораблевского, что за оврагом…, родился Маркиан 1904 года 2 ноября ст. стиля, утром. По этому случаю я пропустил урок в женской гимназии». Это письменно подтверждают и сестры Маркиана Михайловича Валентина и Лидия, и автор настоящего эссе. Он прибавил себе два года, чтобы попасть в Красную Армию. По сообщению официальных органов, подлинного документа о дате его рождения не сохранилось.
Его младший брат Пётр Михайлович Попов — генерал-майор-инженер, конструктор зенитных комплексов, лауреат Сталинской премии.

Гражданская война и межвоенный период

1920-е годы

  • 6/5-1920 (8 месяцев) — красноармеец 242-го Волжского полка 27-й стрелковой дивизии.
  • 18/2−1921 (6 месяцев) — политрук 6-го ротного участка Псковского территориального полка.
  • 16/6-1921 (7 месяцев) — курсант 74-х пехотных Псковских курсов.
  • 29/1-1922 (7 месяцев) — отделённый командир 74-х пехотных Псковских курсов.
  • 21/10-1922 (2 месяца) — командир взвода 74-х пехотных Псковских курсов.
  • 15/10-1922 (1 месяц) — помкомвзвода Сводной роты 33-го стрелкового полка 11-й стрелковой дивизии.
  • 22/11-1922 (1 год 2 мес.) — комвзвода учебной роты ХI дивизионной школы 11-й стрелковой дивизии.
  • 2/1-1924 (6 месяцев) — помкомроты учебной роты ХI дивизионной школы 11-й стрелковой дивизии.
Главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров:
Фамилия Попов — широко распространенная в России. При разговоре с А. М. Василевским я не уточнил, какой из двух известных мне генералов Поповых командует 5-й ударной армией. И какова же была моя радость, когда я увидел своего старого сослуживца и друга Маркиана Михайловича Попова. Ещё в двадцатых годах нам довелось командовать ротами в одной дивизии. Я знал его как отличного строевого командира, превосходного спортсмена, остроумного и неизменно жизнерадостного человека. Это был, без преувеличения, один из талантливых военачальников. Не случайно уже в предвоенные годы он командовал Отдельной Краснознамённой Дальневосточной армией, затем войсками Ленинградского военного округа, а с началом войны — Северным фронтом.

1930-е годы

Великая Отечественная война

На Северо-Западе

29 августа И. В. Сталин в телеграмме выехавшему в Ленинград Молотову:

Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом важном участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чём выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования[2].

На Юго-Западе

  • 18 декабря 1941 года — 28 июня 1942 года с небольшим перерывом (30 января — 11 февраля 1942 года) — командовал войсками 61-й армии на Юго-Западном и Брянском фронтах.
  • 28 июня — 3 июля 1942 года — генерал-лейтенант М. М. Попов возглавил 48-ю армию Брянского фронта.
  • С 3 июля 1942 года командовал войсками 40-й армии Брянского фронта. В этот день под его командование передали 40-ю армию, которая находилась в тяжёлом положении после прорыва на её стыке с 13-й армией немецких войск во время Воронежско-Ворошиловградской операции. Под их натиском 40-я армия отошла более чем на 150 километров. В дальнейшем фронт в полосе армии относительно стабилизировался.
  • С 13 октября 1942 — заместитель командующего войсками Сталинградского фронта. На этой должности он, вместе с командующим А. И. Ерёменко, участвовал в организации действий оборонявшихся войск в Сталинграде, подготовке контрнаступления, начавшегося 20 ноября 1942 года, и его реализации.
  • После успешного окружения группировки противника под Сталинградом М. М. Попов активно участвовал в организации управления войсками по расширению полосы между внутренним и наружным фронтами окружения.
  • 8 декабря 1942 года он возглавил 5-ю ударную армию с оставлением поста заместителя командующего фронтом. С этой армией, прибывшей из РГК, М. М. Попов участвовал в Котельниковской операции.
  • 26 декабря 1942 года его ставят на должность заместителя командующего Юго-Западным фронтом.
  • 28 декабря поручают командование 5-й танковой армией Юго-Западного фронт с оставлением должности заместителя командующего фронтом.
  • В январе 1943 года он оставляет эти посты и уходит в резерв Ставки.
  • Возглавлял оперативную группу Юго-Западного фронта в операции «Скачок» (подвижная группа генерал-лейтенанта М. М. Попова).
  • С 10 апреля по 15 апреля 1943 года — командующий войсками Резервного фронта 3-го формирования. 15 апреля того же года Резервный фронт переименовали в Степной военный округ.
  • С 5 июня по 10 октября 1943 года — командующий войсками Брянского фронта. В ходе Орловской операции войска фронта 5 августа 1943 г. освободили город Орел. В честь освобождения Орла и Белгорода впервые за время Великой Отечественной войны в Москве был дан салют. В Брянской наступательной операции в августе — сентябре 1943 года войска фронта под командованием М.М. Попова добились выдающихся результатов. В этой операции М.М. Попов предложил, отстоял и осуществил ввод войск в прорыв на участке соседнего Западного фронта, а затем ударом маневренной группы разрезал оборону врага. Потери фронта в этой операции — одни из наиболее малых в аналогичных операциях советских войск (безвозвратные — 13033 человек, санитарные — 43 624 человек) при значительных результатах (продвижение до 200 километров, прорыв в Белоруссию, освобождение Брянска, Бежицы, форсирование рек Сож и Десна).
  • Генерал армии с 26 августа 1943 года.

Вновь на Северо-Западе

  • С 10 октября 1943 по 23 апреля 1944 года — командующий войсками Прибалтийского фронта.
  • 20 октября 1943 года Прибалтийский фронт переименован во 2-й Прибалтийский фронт.
  • 14 января 1944 года войска Ленинградского и Волховского фронтов начали Ленинградско-Новгородскую наступательную операцию. 2-й Прибалтийский фронт в начале операции выполнял отвлекающую функцию, не давая перебросить противнику войска на направление основного удара, активно действуя соединениями лишь 1-й ударной армии. В дальнейшем, когда соседи стали развивать успех, войска, вверенные М. М. Попову, активно участвовали в наступлении. Однако им не удалось вовремя обнаружить отход 16-й немецкой армии и воспрепятствовать ему. К 1 марта войска фронта по приказу Ставки перешли к обороне. Соединения 2-го Прибалтийского фронта готовились к новым боям.
  • 20 апреля 1944 года постановлением ГКО от 20 апреля 1944 года № ГКО-5689сс М.М. Попов был снят с должности командующего 2-м Прибалтийским фронтом и понижен в звании с генерала армии до генерал-полковника с формулировкой "как не справившейся с командованием фронта"[3]. По мнению историка О.С. Смыслова, автора биографии М.М. Попова, главными причинами столь сурового и несправедливого наказания стали конфликты М.М. Попова с 1-м заместителем начальника Генерального штаба А.И. Антоновым и членом военного Совета 2-го Прибалтийского фронта Н.А. Булганиным, а не неудачные действия фронта[4].
  • 23 апреля того же года он был переведён на должность начальника штаба Ленинградского и 2-го Прибалтийского фронтов.

Генерал-лейтенант Б. В. Бычевский, работник штаба Ленинградского фронта вспоминал:

А Маркиана Михайловича Попова — первого командующего нашим фронтом — судьба снова привела через два с половиной года в Ленинград. Когда начальники родов войск собрались у него на второй день после вступления в должность, он оглядел всех и с присущим ему юмором отметил: — Что ж, товарищи, знакомые всё вижу лица! Правда, эти лица уже были генералами со многими орденами, но это не имело значения. За разработку плана операции на Карельском перешейке М. М. Попов взялся с увлечением.

— Красивая будет операция, — заметил он как-то при обсуждении общего замысла.

Находясь на этом посту, он активно участвовал в организации действий войск фронтов во всех проводимых ими операциях. Это были Выборгско-Петрозаводская операция, в которой Ленинградский фронт участвовал своим правым крылом, Режицко-Двинская операция 2-го Прибалтийского фронта, Нарвская операция Ленинградского фронта, Мадонская операция 2-го Прибалтийского фронта, Прибалтийская операция, в которой участвовали оба фронта.

  • С 4 по 9 февраля 1945 года М. М. Попов вновь командовал 2-м Прибалтийским фронтом.
  • Затем вновь руководил штабом Ленинградского фронта.

После войны

После войны командовал войсками Львовского (1945—1946) и Таврического (1946—1954) военных округов. Голованов: в 1951 году на Украине проводились большие штабные учения с участием ряда округов, где М. М. Попов, возглавляя «синих», так и не дал возможности «красным», несмотря на их значительное превосходство, одержать победы, вновь блеснув своим полководческим талантом.

В 1953 году Попову М. М. было вторично присвоено воинское звание генерал армии (3.08.1953).

С января 1955 — заместитель начальника, а затем начальник Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск, с августа 1956 года — начальник Главного штаба и 1-й заместитель главнокомандующего Сухопутными войсками. С июля 1962 — военный инспектор—советник Группы Генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Депутат Верховного Совета СССР 2—6-го созывов.

Погиб 22 апреля 1969 года от отравления бытовым газом на даче вместе с женой Серафимой Алексеевной[5].

Похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы

Отзывы

Маршал А.М. Василевский:

Маркиан Михайлович Попов был человеком большого военного дарования, умел хорошо разбираться в оперативно-стратегических вопросах... Война застала его в должности командующего Северным, а затем Ленинградским фронтом, потом его служебная карьера оказалась изменчивой, как ни у кого. Приняв командование войсками Брянского фронта, он показал себя с лучшей стороны и вскоре был назначен командующим войсками 2-го Прибалтийского фронта. Известно и о том, что М. М. Попов являлся командующим двумя армиями и заместителем командующих Сталинградского и Юго-Западного фронтов.

Как видно, М. М. Попов во время войны то повышался по служебной должности, то спускался ниже. Начав войну командующим войсками Ленинградского фронта, заканчивает ее начальником штаба того же фронта. То же самое происходило и с его воинскими званиями. В войну вступил в чине генерал-лейтенанта, в 1944 году получает звание генерала армии, а заканчивает войну генерал-полковником. И все это при его исключительных способностях, при том, что он был разносторонне образованным военачальником, интересным собеседником и к тому же очень добрым человеком. Но его беда и горе — склонность к выпивке. Просто было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вел себя. М. М. Попова ценило Верховное Главнокомандование, с ним не раз вели серьезный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помогали лишь на какое-то время. Думаю, что не допущу ошибки, если скажу, что только этот недостаток помешал М. М. Попову в полной мере раскрыть свой военный талант[6].

Маршал И.С. Конев (в беседе с К.М. Симоновым):

После тридцать седьмого года Сталин приглядывался к оставшимся кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых собирался делать ставку в будущей войне. Сам он, Конев, ощущал себя одним из таких людей... К таким людям, по его мнению, принадлежали в равной мере Жуков, за выдвижением которого Сталин очень следил и выдвижению которого активно помогал; Павлов, который не оправдал ожиданий Сталина; Маркиан Попов, с которым Сталин тоже связывал большие надежды и не ошибался с точки зрения военных данных этого человека, но Попов сам помешал себе выдвинуться своим все усиливавшимся год от года пьянством[7].

Гвардии генерал-полковник И.М. Чистяков:

Командующего 2-м Прибалтийским фронтом генерала Маркиана Михайловича Попова я хорошо знал. В отличие от большинства наших военачальников той поры М. М. Попов в детстве получил хорошее образование, прекрасно играл на рояле, и я ещё в ту пору с почтением и даже с некоторой долей зависти относился к его обширным знаниям, не только военным, но и общим. На редкость уживчивый с людьми, Маркиан Михайлович как-то откровенно, если можно так сказать, любил своих товарищей, и они платили ему тем же.[8].

Главный маршал авиации А.Е. Голованов:

Маркиан Михайлович был огромного таланта и эрудиции человек, самородок, имевший блестящие способности в военном деле. Будучи совсем молодым человеком, он ещё до войны командовал военным округом. Однако его слабость к «живительной влаге» и прекрасному полу всю жизнь, как говорится, вставала ему поперёк дороги…

Попов был назначен командующим. Войска Брянского фронта под его командованием успешно справились со своей задачей в Курской битве, и Маркиан Михайлович был назначен командующим другим фронтом уже в звании генерала армии. Однако здесь личные слабости Попова стали влиять на интересы дела, в результате он был освобождён от командования фронтом, понижен в звании до генерал-полковника и назначен на менее ответственную должность[9].

Генерал-майор, затем правозащитник П.Г. Григоренко

Заядлый спортсмен, стройный, подтянутый, белокурый, с благородными чертами лица, он выглядел совсем юным. Характер имел общительный, веселый, то, что называют рубахой-парнем. В любой компании он был к месту. К людям относился тактично, чутко. В армии его любили — и офицеры, и солдаты. Ум имел быстрый, логического склада. Но в войну ему не повезло. Не то, что не было военного счастья на поле боя. Этого счастья долго ни у кого не было. Не в этом дело. Он был куда более умный командующий, чем многие другие, но его в кругах, близких к Сталину, а может просто сам Сталин, недолюбливали... К этому человеку сохранилось у меня самое большое уважение.[10].

Воинские звания

Награды

Напишите отзыв о статье "Попов, Маркиан Михайлович"

Примечания

  1. 1 2 [samlib.ru/p/popow_a_a/1.shtml Попов Антонин Александрович. Когда решать судьбу людей дано].
  2. [www.k2x2.info/istorija/neizvestnaja_blokada/p3.php Никита Ломагин. Неизвестная блокада, книга 1, стр. 63].
  3. Горьков Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941—1945). Цифры, документы. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. — С. 530—531
  4. Смыслов О.С. Забытый полководец. Генерал армии Попов. - М.: Вече, 2015. - с. 341-379.
  5. [samlib.ru/p/popow_a_a/1.shtml Попов Антонин Александрович. Когда решать судьбу людей дано…]. samlib.ru. Проверено 12 ноября 2015.
  6. Василевский А.М. Дело всей жизни. — М.: Политиздат, 1978.
  7. [ouc.ru/simonov/besedu-s-marshalom-sovetskovo-soiyza-i-s-konevum.html К.М. Симонов. Беседы с маршалом Советского Союза И.С. Коневым.]
  8. [militera.lib.ru/memo/russian/chistyakov_im/12.html Чистяков И. М. Служим Отчизне].
  9. [militera.lib.ru/memo/russian/golovanov_ae/24.html Голованов А. Е. Дальняя бомбардировочная].
  10. Григоренко П.Г. В подполье можно встретить только крыс... — NY.:Детинец, 1981.

Мемуары

  • [www.kaur.ru/docs/popov.php М.М. Попов. - В сб.: Оборона Ленинграда 1941—1944 гг. Л.: «Наука», 1968.]
  • М.М. Попов. Южнее Сталинграда. — В кн.: Сталинградская эпопея. М., 1968.
  • М.М. Попов. В наступлении. — В кн.: Битва за Сталинград. Волгоград, 1973.
  • М.М. Попов. Курляндский "котел". - В сб.: Пароль - "Победа!". Воспоминания участников битвы за Ленинград. Л.: "Лениздат", 1969.

Литература

  • Смыслов О. С. Забытый полководец. Генерал армии Попов. — М.: Вече, 2015. — 512 с. — (Военные тайны XX века). — ISBN 978-5-4444-2996-9.
  • Попов А. А. [samlib.ru/p/popow_a_a/1.shtml Когда решать судьбу людей дано...]. — СПб., 1995.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1736 Попов, Маркиан Михайлович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 14 июня 2013)

Отрывок, характеризующий Попов, Маркиан Михайлович

– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.