Поправка, Павел Васильевич

Павел Поправка
Позиция	левый нападающий
Рост	189 см
Вес	87 кг
Хват	правый
Гражданство	Россия Россия/Сербия Сербия
Родился	19 сентября 1983(1983-09-19) (40 лет) Новосибирск, СССР
Драфт НХЛ	не выбирался
Карьера
2002—н. в.
Игровая карьера
2002—2005 Сибирь-2 2006—2008 Воеводина 2008—2009 Нови-Сад 2009—2010 Кристалл Бердск 2010 Партизан 2011—2012 Партизан 2012—2013 Львы 2013 Арлан 2013—2014 Ямальские Стерхи 2014—2015 Сахалин 2015—2016 Црвена Звезда 2016—н. в. Алтай

Павел Васильевич Поправка (серб. Павел Поправка; родился 19 сентября 1983 в Новосибирске) — сербско-российский хоккеист, левый нападающий барнаульского «Алтая» и сборной Сербии.

Карьера

Клубная

Начал карьеру во втором составе новосибирской «Сибири» в Третьей лиге, играл там в течение трёх сезонов. В 2006 году перебрался в Сербию, где провёл два сезона в составе «Воеводины»: 37 игр и 51 очко (31+20).

В 2008 году Павел перешёл в «Нови-Сад», в составе которого провёл 12 игр и набрал 22 очка. В сезоне 2009/2010 играл за команду Молодёжной хоккейной лиги России «Кристалл» из Бердска, с 2010 года защищал цвета «Партизана».

В 2012 году перешёл в украинский клуб «Львы» из Львова, в январе перешёл в казахский клуб «Арлан».

В сентябре 2013 года Павел Поправка и ещё 2 игрока «Арлана» расторгли контракт по обоюдному согласию сторон, покинув клуб.

В сборной

В 2011 году Павел получил гражданство Сербии и добился права играть за сборную Сербии. Дебютировал в 2012 году на чемпионате мира во II дивизионе.

Ссылки

• [www.eliteprospects.com/player.php?player=64466&lang=en Павел Поправка] — статистика на [Eliteprospects.com Eliteprospects.com]  (англ.)
• [www.eurohockey.com/player/71917-.html Павел Поправка] — статистика на [www.eurohockey.com/ European Ice Hockey Online AB]  (англ.)
• [r-hockey.ru/player.asp?TXT=8687&Language=r Статистика на сайте R-hockey.ru]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Поправка, Павел Васильевич

– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.