Порги и Бесс

Опера

Порги и Бесс
Porgy and Bess
Композитор	Джордж Гершвин
Автор(ы) либретто	Дюбоз Хейуорд Айра Гершвин
Источник сюжета	Новелла «Порги» Дюбоза Хейуорда
Жанр	Джаз, блюз, спиричуэлс, госпел
Действий	3
Год создания	1934
Первая постановка	30 сентября 1935
Место первой постановки	Бостон, Колониальный театр

«Порги и Бесс» (англ. Porgy and Bess) ― опера Джорджа Гершвина в четырёх актах и девяти картинах. Впервые поставленная в 1935 году, опера на первых порах не пользовалась большим успехом, но с 1950-х годов начала завоёвывать широкую известность в США, а затем и во всём мире. «Порги и Бесс» ― одна из вершин творчества композитора. Музыкальный материал, выбранный Гершвином для создания оперы, разнообразен и основан на джазовых и блюзовых мотивах, негритянском фольклоре, импровизации. В либретто использована имитация «неправильного» народного произношения.

История создания

В 1926 году Гершвин познакомился с романом Дюбоза Хейуорда «Порги» и написал автору письмо, в котором выражал желание совместно с ним создать оперу на этот сюжет. Хейуорд согласился, но к полноценной работе над оперой Гершвин, занятый другими проектами и дирижёрской деятельностью, смог приступить лишь в 1934. За это время Хейуорд и его жена Дороти переработали роман в театральную постановку с элементами музыки (были добавлены спиричуэлы). Спектакль имел большой успех и выдержал 367 представлений.

В конце 1933 года Гершвин, Хейуорд и нью-йоркская «Театральная гильдия» подписали контракт об опере. Летом следующего года композитор отправился в Фолли-бич, где, проникнувшись местной атмосферой и музыкой, приступил к созданию произведения. Либретто оперы и бо́льшая часть текста некоторых арий принадлежит Хейуорду, однако для некоторых номеров (в том числе знаменитого «It Ain’t Necessarily So») стихи написаны Айрой Гершвином, братом композитора.

История постановки

Оригинальная бродвейская постановка 1935 года

Изначальная 4-часовая версия оперы в трёх действиях с двумя антрактами увидела свет осенью 1935 года в Карнеги-холле. Однако впоследствии Гершвину приходилось несколько раз укорачивать постановку и избавляться от нескольких номеров. Руководителем хора выступила Ева Джесси. Мировая премьера оперы состоялась в Колониальном театре в Бостоне 30 сентября 1935 года, дирижировал Александр Смолленс, главные роли исполняли Тодд Данкан, Энн Браун, Джон Бабблс и Руби Элзи. Публика приняла новую оперу с ещё большим энтузиазмом, чем прежние сочинения Гершвина, многие бостонские критики восхищались драматическим и мелодическим даром композитора. По словам Джона Эдварда Хассе, курирующего в Смитсоновском институте американскую музыку, произведение «было представлено как народная опера, занимающая промежуточное положение между оперой и бродвейским мюзиклом». Газета Christian Science Monitor провозгласила «Порги и Бесс» «важнейшим вкладом Гершвина в музыку», а Boston Transcript отметила: «Пора признать Гершвина серьезным композитором».

10 октября оперу поставили в Нью-Йоркском Театре Элвина, постановкой руководил ученик Вахтангова — Рубен Мамулян.

27 января 1936 года начался гастрольный тур оперы по городам США, который завершился 21 марта того же года в Вашингтоне. Перед выступлением в Вашингтоне труппа потребовала прекратить расовую сегрегацию и пустить в театр темнокожих зрителей. Руководство Национального театра сдалось под натиском актёров, и в итоге представление стало первым в истории США, на которое допустили людей разных рас. Всего на Бродвее было дано 124 представления, что многие сочли неудачей.

«Порги и Бесс» за рубежом

Европы опера достигла в 1945 году. Тогда она была поставлена в Швейцарии и Дании труппами, в основном состоявшими из европейских актёров. По-настоящему популярной в Европе «Порги и Бесс» стала только после того, как её показала американская негритянская труппа, совершавшая европейское турне в сезоне 1952—1953. Ни одна американская опера, созданная как до, так и после, даже огромный успех опер Джан-Карло Менотти, не поколебала столь прочного положения «Порги и Бесс» в музыкальной жизни западного мира.

В СССР опера исполнялась на концертной эстраде и по радио. В 1956 году негритянская труппа из США «Эвримен опера» показала «Порги и Бесс» в Москве и Ленинграде, в 1966 году была осуществлена постановка в Таллине, в 1972-м — на русской сцене, в ленинградском Малом театре оперы и балета, а в 1980-м — в московском Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко.

Действующие лица

Партия	Голос	Исполнитель на премьере 30 сентября 1935 года Дирижёр: Александр Смолленс
Порги, нищий калека	баритон	Тодд Данкан
Бесс, молодая негритянка	сопрано	Энн Браун
Кроун, портовый грузчик	баритон	Уоррен Коулмен
Спортинг Лайф, наркоторговец	тенор	Джон Бабблс
Роббинс, грузчик	баритон	Генри Дэвис
Сирина, его жена	драматическое сопрано	Руби Элзи
Питер, торговец мёдом	тенор	Гас Саймонс
Лили, его жена	сопрано	Хэлен Дауди
Мария, соседка Порги	контральто	Жоржетт Харви
Фрезиер, адвокат	баритон	Джон Розэмонд Джонсон
Джейк, рыбак	лирический баритон	Эдвард Мэттьюс
Клара, его жена	сопрано	Эбби Митчелл
Владелец бюро похоронных принадлежностей	баритон	Джон Гарт
Нельсон	баритон	Рэй Йетс
Продавец клубнички	сопрано	Хэлен Дауди

Сюжет

Действие 1

Первая сцена представляет собой большой двор в рыбацком посёлке Кэтфиш-Роу. Атмосфера жаркой южной летней ночи передаётся колыбельной песней «Summertime», которую поёт молодая жена и мать Клара. Её муж Джейк — рыбак, он выражает господствующее в этих краях отношение мужчин к противоположному полу в своей песне «A Woman Is a Sometime Thing» (Женщина — вещь ненадёжная). В одном углу двора идёт игра в кости, в другом все танцуют. На тележке, запряжённой козой, въезжает безногий нищий Порги. Мужчины встречают его приветственными выкриками и одновременно ироническими репликами по поводу того, что он «неровно дышит» к девушке Кроуна Бесс. В речитативе «When God make cripple, He mean him to be lonely» (Создавая калеку, Бог дал ему удел одиночества) Порги поёт о безысходности своей жизни, утверждая при этом, что женщины его не интересуют. Игроки в кости распаляются, особенно когда в игру вступает Кроун, местный хулиган, который уже навеселе. Вскоре под влиянием «порошка счастья» (наркотика), которым его снабдил Спортинг Лайф, он становится весьма агрессивным. Вспыхивает драка, Кроун убивает одного из игроков по имени Роббинс и тут же убегает, бросив Бесс. Спортинг Лайф, торговец наркотиками, безуспешно пытается забрать Бесс с собой в Нью-Йорк. Она мечется в поисках убежища, но все обитатели Кэтфиш-Роу захлопывают перед ней свои двери. Порги всегда любил Бесс, хоть и не осмеливался приблизиться к ней — ведь он калека. Но так как сейчас она в безвыходном положении, он зовёт её к себе.

Вторая сцена происходит в комнате Сирины, где оплакивают Роббинса, её мужа, убитого Кроуном. Соседи Сирины теперь собрались, чтобы по негритянскому обычаю спеть над телом её мужа и собрать нужную сумму денег на похороны. Звучит плач «My Man’s Gone Now» (рус. Мой мужчина ушёл от меня). Входит Порги, вместе с ним — Бесс. Порги тоже хочет внести свою лепту на похороны Роббинса и принимает участие в молитвах и утешениях. Являются два белых сыщика и предупреждают, что тело должно быть похоронено не позднее завтрашнего дня, в противном случае оно будет передано студентам-медикам. Уходя, они забирают с собой старого Питера, совершенно невиновного, на которого у них пало подозрение. Входит владелец бюро похоронных принадлежностей, также, как и сыщики, он белый. Нужной суммы на похороны собрать так и не удалось, но он согласен поверить обещанию Сирины заплатить позже. Собравшиеся здесь друзья также убеждают его, что соберут недостающую сумму. Действие заканчивается песней Бесс «Oh, the train is at the station» (рус. О, поезд ждет на станции).

Изображён двор Кэтфиш-Роу месяц спустя. Несмотря на разыгравшийся сентябрьский шторм, рыбак Джейк собирается выйти в море. Он чинит сети и поёт песню «It Takes a Long Pull to Get There» (рус. Дружней, ребята!). Порги теперь счастливо живёт с Бесс, никто из соседей не узнаёт в добродушном весельчаке угрюмого и мрачного прежде инвалида. Он поёт о своём счастье в песне под аккомпанемент банджо «I Got Plenty о’ Nutting» (рус. Богат я только нуждою). Он даже покупает у явившегося сюда юриста Фрезиера за полтора доллара фальшивые документы о разводе Бесс с Кроуном. Обычный развод стоит один доллар, но поскольку Бесс и Кроун никогда не были женаты, Фрезиер требует более высокой платы за свои нелегальные услуги. Пришедший сюда же белый юрист Арчдейл делает выговор своему коллеге за то, что тот торгует фиктивными документами. Он также приносит хорошие новости о Питере, которого освободили из-под ареста. Когда Арчдейл уходит, Порги замечает летящего в небе канюка и поет «Buzzard Song» (рус. Песню канюка). Порги поёт о том, что эта птица — предвестник неминуемой беды, оркестровый аккомпанемент в песне передаёт общее ощущение приближающейся беды. Вскоре толпа в страхе расходится. Спортинг Лайф предпринимает ещё одну попытку уговорить Бесс уехать с ним, но Порги, очень сильному, несмотря на то, что он калека, удаётся прогнать Спортинг Лайфа. Оставшись одни, Порги и Бесс поют свой любовный дуэт «Bess, You Is My Woman Now» (грамматическая ошибка допущена авторами намеренно) (рус. Теперь ты моя, Бесс).

Появляется военный оркестр, его сопровождает толпа готовящихся отправиться на пикник на остров Киттиуа-Айленд. Поначалу Бесс хочет остаться с Порги, но ему удается убедить её поехать со всеми, и она отправляется на остров без него.

Пикник на острове Киттиуа-Айленд. Спортинг Лайф поёт свою песню «It Ain’t Necessarily So» (рус. Совсем не обязательно, что всё именно так). За ней следует короткая драматичная сцена между Кроуном и Бесс. Кроун, который всё это время скрывался от полиции на острове, выходит из зарослей. Ему удается застать Бесс одну, и, несмотря на её объяснения, что она теперь принадлежит Порги, он хватает её и силой тащит в лес. Проходит неделя. Жизнь в Кэтфиш-Роу идёт своим чередом. Джейк и другие рыбаки готовятся выйти в море. Бесс уже неделю после встречи с Кроуном на острове лежит в горячке. Её соседка Сирина, Порги и другие заботятся о ней, и в конце концов «Доктор Иисус» помогает ей. Порги узнаёт, что она была с Кроуном, и говорит ей об этом. Но он её прощает, а она признаётся, что пообещала вернуться к Кроуну. Бесс хочет остаться с Порги, но боится своей собственной слабости, если Кроун вновь придёт. Порги обещает защитить её от Кроуна.

Последняя сцена происходит в комнате Сирины. Разыгрался страшный ураган, и все суеверные соседи молятся, ведь многие из них уверены, что настал день страшного суда. Внезапно раздаётся резкий стук в дверь — это Кроун. Он зло насмехается над калекой Порги и шокирует всех, утверждая, что Бог ему друг. После этого Клара видит в окно, что к берегу страшной волной прибило перевёрнутую лодку её мужа Джейка, только Кроун оказывается готовым ринуться на помощь. Оставив малыша на руках Бесс, Клара бросается в бушующий шторм.

Действие 2

Все три короткие сцены 2 действия происходят в Кэтфиш-Роу. Буря стихла. В начале сцены женщины на площади оплакивают погибших в море рыбаков. Появляется Спортинг Лайф и намекает на то, что Кроун не погиб с рыбаками, а каким-то образом спасся, что он все ещё жив и вернется за Бесс, и что если у женщины два мужа, то это значит, что у неё нет мужа вообще. За сценой, когда площадь опустела, слышно, как Бесс поет колыбельную маленькой сироте.

Появляется Кроун; он пробирается к двери дома Порги, за которой слышит голос Бесс. В тот момент, когда он пролезает под окном, сильная рука Порги хватает его за горло. Он наносит Кроуну смертельный удар ножом, и тот падает замертво. Порги радостно восклицает, обращаясь к Бесс: «Теперь у тебя есть муж. У тебя есть Порги!»

Несколько часов спустя приходит детектив, чтобы отыскать убийцу Кроуна, и после недолгого расспроса он уводит Порги, чтобы тот опознал тело. У Спортинг Лайфа новый шанс завладеть Бесс. Задумав избавиться от обоих своих соперников, Порги и Кроуна, он снова заговаривает с Бесс, обещая ей красивую жизнь. При этом он поет песню «There’s a Boat That’s Leavin’ Soon for New York» (рус. Пароход уходит скоро в Нью-Йорк). Он также соблазняет девушку наркотиками — «порошком счастья», как он его называет. И Бесс, потерявшая голову от горя, хотя и отвечает ему резко, явно проявляет слабость и начинает уступать.

Неделю спустя Порги возвращается — полиции не удалось доказать его виновность в убийстве. Он всюду ищет Бесс и, наконец узнаёт, что она уехала в Нью-Йорк со Спортинг Лайфом. Порги ничего не знает о Нью-Йорке, он знает только, что город находится далеко на севере. Калека не может смириться с мыслью потерять Бесс. Он взбирается в свою инвалидную коляску, запряженную козой, и отправляется в далекий сказочный Нью-Йорк. Он уверен, что найдет свою любимую Бесс. Опера завершается хором «Oh, Lawd, I’m on my way» (рус. Господи, я еду в Небесную страну). Он звучит в духе мужественных, полных веры спиричуэлсов.

Знаменитые арии

• «Summertime» — колыбельная Клары (1 действие).
• «A Woman is a Sometime Thing» — песня Джейка (1 действие).
• «My Man’s Gone Now» — плач Сирины и хора (1 действие).
• «It Take a Long Pull to Get There» — песня Джейка (2 действие).
• «I Got Plenty o’ Nuttin’», «Buzzard Keep on Flyin’» — песни Порги (2 действие).
• «Bess, You Is My Woman Now» — дуэт Порги и Бесс (2 действие).
• «Oh, I Can’t Sit Down» — хор поёт о намечающемся пикнике (2 действие).
• «It Ain’t Necessarily So» — песня Спортинг Лайфа (2 действие).
• «What you want wid Bess» — песня Бесс (2 действие).
• «Oh, Doctor Jesus» — обращение к «Доктору Иисусу» с просьбой вылечить Бесс (2 действие).
• «I Loves You, Porgy» — дуэт Порги и Бесс (2 действие).
• «There’s a Boat Dat’s Leavin’ Soon for New York» — песня Спортинг Лайфа (3 действие).
• «Bess, O Where’s My Bess?» — песня Порги (3 действие).
• «O Lawd, I’m On My Way» — финальная песни Порги и хора (3 действие).

Интересные факты

• В 1983 году Михаил Лавровский поставил балет «Порги и Бесс» на музыку Гершвина.
• В 1957 году вышла запись исполнения оперы дуэтом Луиса Армстронга и Эллы Фитцжеральд, являющаяся неповторимым образцом исполнения творения Джорджа Гершвина 1935 года двумя выдающимися музыкантами времён расцвета мирового джаза.
• В 1959 году Нэш, Н. Ричард написал сценарий к фильму Отто Преминжера «Порги и Бесс» [www.kinonews.ru/movie_27713/porgy-and-bess], получившему Оскар за «Лучший саундтрек к музыкальному фильму», и номинированному на Оскар за «лучшие костюмы», «лучший звук», «лучшую операторскую работу». Также был номинирован на премию «Золотой глобус» за «лучшую женскую роль» (Дороти Дэндридж) и «лучшую мужскую роль» (Сидни Пуатье) в 1959 году.

Ссылки

• [www.classical.net/music/comp.lst/works/gershwin/porgy&bess.php Об истории создания оперы]
• [classiclive.org/index.php?option=com_content&view=article&id=204:2011-05-18-09-25-09&catid=53:2011-05-02-07-36-11&Itemid=77 Либретто оперы «Порги и Бесс»]
•  [youtube.com/watch?v=3bFuDpPrtXk Ария Сирины «My Man’s Gone Now» в исполнении Пиа-Карин Хелсинг]
•  [youtube.com/watch?v=pQfHXeWQqfE Песня Спортинг Лайфа «It Ain’t Necessarily So» в исполнении Дэвида Алана Грира]

Отрывок, характеризующий Порги и Бесс

9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l'homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L'homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L'homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu'il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L'homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu'il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n'etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?