Порембович, Эдвард

Эдвард Порембович
польск. Edward Porębowicz
Род деятельности:	прозаик, поэт, переводчик,
Дата рождения:	20 февраля 1862(1862-02-20)
Место рождения:	Варшава
Гражданство:	,
Дата смерти:	24 августа 1937(1937-08-24) (75 лет)
Место смерти:	Львов
Награды и премии:

Эдвард Порембо́вич (польск. Edward Porębowicz; 20 февраля 1862, Варшава — 24 августа 1937, Львов) — польский прозаик, поэт, переводчик, литературный критик, историк романской словесности. Педагог, профессор, доктор наук (с 1890). Ректор Львовского университета (1924—1926). Действительный член Польской академии знаний. Почётный доктор Университета в Познани (с 1932). Почётный профессор Львовского университета.

Биография

Изучал философию в Ягеллонском университете. Позже, в 1880—1888 годы германистику, романистику и англистику в университетах Берлина, Мюнхена, Монпелье, Барселоны и Флоренции. В 1932 получил докторскую степень в Вене. В 1896—1897 обучался в Сорбонне и Коллеж де Франс в Париже, где проводил научные исследования в области средневековой литературы.

С 1899 года — профессор Львовского университета, ректор университета с 1924 по 1926 год.

После Первой мировой войны преподавал в Варшавском университете.

Первый исследователь и заведующий архива Львовского магистрата. Основал в 1906 году «Общество любителей прошлого Львова» («Towarzystwo Milosników Przeszlości Lwowa»). Именно тогда его монография «Львовская ратуша» («Ratusz lwowski») открыла новую издательскую серию «Львовская библиотека» («Biblioteka Lwowska»), впоследствии там же появились другие его популярные книги о жизни древнего города.

Член Научного общества в Варшаве и Львове. В период проникновения модернизма в польскую культуру (Молодая Польша) занимался изучением малоизвестной литературы Европы, в частности, средневековой французской и итальянской литературы, испанской литературы барокко, оказал значительное влияние на культурную жизнь польского общества.

Автор монографий: «Святой Франциск Ассизский» (1899), «Данте» (1906), «Исследований по истории средневековой литературы» (1904), «Новая красота Средневековья» (1916 г.), ряда работ по польской литературе: «Ян Анджей Морштын, представитель барокко в польской поэзии» (1893), «Себастьян Грабовецкий и его взгляды» (1894), «Польская поэзия нового века» (Литературный дневник, 1902). Соавтор энциклопедической «Истории всемирной литературы» (т. 1-4, 1880—1897) и «Большой всемирной литературы» (т. 1-5, 1930—1933).

Занимался переводами народных песен кельтов, германцев, романских авторов, опубликованных в антологиях в 1909 году, издал «Антологию провансальской литературы», «Избранную поэзию трубадуров и фелибров XI—XIX века» (1887).

Кроме того, перевёл на польский язык «Божественную комедию» А. Данте (1899—1906), произведения Шекспира, Кальдерона, Г. Байрона, Г. Леопарди.

Был действительным и почётным членом многих научных обществ (в том числе, Союза польских писателей). В 1909 году, стал действительным членом Общества содействия развитию польской науки.

Умер во Львове и похоронен на Лычаковском кладбище.

Сын — Стефан Порембович, польский архитектор.

Награды

• Командорский Крест Ордена Возрождения Польши
• Командор ордена Короны Италии
• Золотая лавровая ветвь Польской академии литературы

Ссылки

• [portalwiedzy.onet.pl/30976,,,,porebowicz_edward,haslo.html Porębowicz Edward]  (польск.)

Отрывок, характеризующий Порембович, Эдвард

В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.