Портрет Альбера Каэна д’Анвера
| |
| Пьер Огюст Ренуар | |
| Портрет Альбера Каэна д’Анвера. 1881 | |
| фр. Albert Cahen d’Anvers | |
| Холст, масло. 80 × 63,8 см | |
| Музей Гетти, Лос-Анджелес | |
«Портрет Альбера Каэна д’Анвера» (фр. Albert Cahen d’Anvers) — картина, написанная в 1881 году французским художником Пьером Огюстом Ренуаром (Pierre-Auguste Renoir, 1841—1919). Принадлежит музею Гетти в Лос-Анджелесе. Размер картины — 80 × 63,8 см[1] (по другим данным — 79,8 × 63,7 см[2]).
Содержание
Описание
На картине изображён композитор Альбер Каэн д’Анвер[fr], которому на тот момент было 35 лет. Франтоватый и уверенный в себе, с сигаретой в левой руке, он сидит на белом стуле с голубой отделкой, на фоне обоев с причудливым переплетением цветущих растений. Важной деталью его лица являются пышные усы — в то время растительность на лице мужчины рассматривалась как существенный фактор его сексуальности[3].
История
В конце 1878 года Пьер Огюст Ренуар познакомился с Шарлем Эфрусси — влиятельным художественным критиком и издателем, а также меценатом и коллекционером живописи, происходившим из еврейской банкирской династии. В 1880—1881 годах Ренуар написал ряд портретов членов семьи Эфрусси, а также его друзей. В частности, Шарль Эфрусси познакомил Ренуара со своей возлюбленной Луизой Каэн д’Анвер, которая была женой Луи Каэна д’Анвера[fr] — банкира из другой еврейской банкирской династии. Летом 1880 года Ренуар начал писать портрет Ирэн Каэн д’Анвер — старшей дочери Луизы, — а после этого он также написал двойной портрет младших дочерей Лиузы — Элизабет и Алисы. Третьей и последней картиной, изображающей членов этого семейства, был портрет композитора Альбера Каэна д’Анвера, брата Луи[4].
Ренуар писал эту картину в загородном имении своего друга Поля Берара, расположенном в Нормандии, недалеко от Дьепа. Она была закончена и подписана художником 9 сентября 1881 года[2].
С 1881 года картина находилась у Альбера Каэна д’Анвера. После его смерти, последовавшей в 1903 году, картина продолжала оставаться в собственности его родственников — предположительно, она перешла по наследству к его племяннику Юберу Каэну д’Анверу (Hubert Cahen d’Anvers). Известно, что картина какое-то время находилась в коллекции Йозефа Штегмана[de] (Josef Steegmann или Joseph Steegman) в Цюрихе, а затем, не позднее 1971 года, через базельскую галерею Эрнста Бейелера[de] перешла в частную коллекцию в Женеве. В 1988 году через галерею Бейелера картина была продана из швейцарской частной коллекции музею Гетти[5].
Напишите отзыв о статье "Портрет Альбера Каэна д’Анвера"
Примечания
- ↑ [www.getty.edu/art/collection/objects/818/pierre-auguste-renoir-albert-cahen-d%27anvers-french-1881/ Albert Cahen d’Anvers — Pierre-Auguste Renoir, 1881] (англ.) (HTML). The Getty Museum. Проверено 22 февраля 2015.
- ↑ 1 2 Colin B. Bailey, Linda Nochlin, Anne Distel. Renoir's Portraits: Impressions of an Age. — New Haven and London/ Ottawa: Yale University Press/ National Gallery of Canada, 1997. — С. 178—180. — 384 с. — ISBN 9-780-888-84668-6.
- ↑ Kathleen Adler [books.google.com/books?id=vG0mAgAAQBAJ&pg=PA31&lpg=PA31 Renoir's Portrait of Albert Cahen d’Anvers] (англ.) // The J. Paul Getty Museum Journal. — 1995. — Vol. 23. — P. 31—40. — ISBN 9780892363391.
- ↑ Elizabeth Melanson. [www.19thc-artworldwide.org/autumn13/melanson-on-renoir-and-the-influence-of-jewish-patrons The Influence of Jewish Patrons on Renoir’s Stylistic Transformation in the Mid-1880s] (HTML). Nineteenth-Century Art Worldwide (Volume 12, Issue 2, 2013) — www.19thc-artworldwide.org. Проверено 24 февраля 2015.
- ↑ [www.getty.edu/museum/research/provenance/provResearch?handle=ppd&id=939 Museum Collection Provenance: Pierre-Auguste Renoir — Albert Cahen d’Anvers] (англ.) (HTML). The Getty Museum. Проверено 22 февраля 2015.
Ссылки
- [www.google.com/culturalinstitute/asset-viewer/albert-cahen-d-anvers/ZwF934Cqvjt-sw Albert Cahen d’Anvers, 1881, Pierre-Auguste Renoir], Google Cultural Institute
- [www.art-catalog.ru/picture.php?id_picture=730 Ренуар, Пьер Огюст — Альбер Каэн д’Анвер, 1881] (HTML). www.art-catalog.ru. Проверено 22 февраля 2015.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Портрет Альбера Каэна д’Анвера
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
