Португальский язык в Мозамбике

Португальский язык в Мозамбике (порт. Português moçambicano) — один из национальных вариантов португальского языка, единственный официальный язык республики Мозамбик (закреплённый конституцией 1990 года), четвёртый по количеству носителей родной язык в стране и основной язык населения столицы страны города Мапуту. Употребляется с конца XV века. Опирается в целом на европейский португальский в письменной норме (до 2008), в лексике и орфоэпии, но заметны и современные бразильские влияния. Согласно последней всенародной переписи населения 1997 года, португальским владеет около 40 % населения, главным образом как лингва франка, а для 6,5 % он является родным языком. В последнее время, с распространением СМИ и грамотности, обе цифры имеют тенденцию к быстрому росту. Африканские языки Мозамбика также обогащают португальский язык в этой стране новыми словами и выражениями.

Демолингвистика

Согласно 1997 переписи:

• 39,6 % общего числа жителей владеет португальским языком
  • В том числе 87,0 % населения столицы Мапуту.
  • В том числе 50,4 % мужчин и 20,7 % женщин.
  • В том числе 72,4 % горожан и 36,6 % сельских жителей.
• 6,5 % жителей сказали, что считают португальский язык родным, из них 3,0 % (489 тыс.) — единственный родным языком.
  • В том числе 25,0 % населения столицы считают его родным.
• 8,8 % мозамбикцев заявили что используют его, как основной язык домашнего обихода и внутрисемейного общения.
  • В том числе 40 % жителей столицы заявили что используют его, как основной язык домашнего обихода и внутрисемейного общения.

Исторический и социальный контекст

Португальский язык был принесён на территорию Мозамбика в конце XV века португальскими колонизаторами. Несмотря на то, что собственно португальцы никогда не составляли значительной доли населения страны, за исключением столицы Лоуренсу-Маркеша (современный Мапуту), именно он стал официальным языком независимого Мозамбика из-за своей племенной нейтральности и долгой письменной истории. Это был общий язык автохтонных элит самых разных племён, которые получили образование в Португалии. Португальский язык играл важную роль в риторике национально-освободительного движения страны. В современном Мозамбике ни один автохтонный язык не преобладает абсолютно. В первые годы после обретения независимости большая часть португальцев покинула страну. Страна также довольно далека от остальной части Лузосферы. Этим объясняется тот факт, что количество носителей португальского языка в Мозамбике упало и долгое время оставалось на гораздо более низком, чем в Анголе, уровне.

Современное развитие

Одним из последствий гражданской войны было внутреннее перемещение беженцев с севера на юг и увеличивающаяся урбанизация населения Мозамбика. Эти факторы способствовали росту распространения португальского языка. Особо следует описать языковую ситуацию в городе Мапуту, столице Мозамбика. Согласно данным переписи 2007, уже 55,2 % столичных жителей заявили, что португальский язык является их основным обиходным языком, а 42,9 % назвали его своего родным. За десять лет до этого таких было всего 25 %. Росту португальского способствует и набирающий обороты процесс субурбанизации столицы.

См. также

• Португальский язык в Анголе

Ссылки

• [www.instituto-camoes.pt/comunicacao/encarte-jl/mocambique-o-estado-da-lingua-portuguesa Moçambique: O estado da Língua Portuguesa] — Instituto Camões  (порт.)
• [www.diarioliberdade.org/index.php?option=com_content&view=article&id=1340:mocambique-portugues-ganha-espaco-na-populacao-jovem&catid=76:linguaeducacom&Itemid=87 Moçambique: português ganha espaço na população jovem] — Diário Liberdade  (порт.)
• [www.filologia.org.br/vcnlf/anais%20v/civ6_06.htm ASPECTOS DO PORTUGUÊS DE MOÇAMBIQUE]  (порт.)

Отрывок, характеризующий Португальский язык в Мозамбике

Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.